Власть и общество

Внимание ! это часть черновика! Сама работа пока отложена до лучших времен

Написано в 2018 году

1.1 Власть и общество

Если отношения общества с ГАСУ выстроены на основании форм (законов, регламентов), то отношения с властью – сутевые. Основаниями отношений общества к власти является категория «справедливость»[1]. Там, где законными методами справедливость не может быть восстановлена/достигнута, человек обращается к формальной или неформальной власти – той структуре, которой, согласно его субъективной модели мира, явно или неявно делегировано право нарушать закон для достижения справедливости. Власть в стране, по сути, – единственная сущность, которой, согласно неформальному общественному договору, обществом предоставлено право нарушения закона (хотя это и противоречит формальной составляющей концепции правового государства), когда это действительно необходимо, поэтому претензии общества к власти носят специфический характер. Общество ожидает от власти реализации эффективных и понятных ему мер по реальному улучшению жизни, поэтому власть не может спрятаться за формальными правилами, законами и т.п. Власть, прячущаяся за формальными законами, в представлении общества – не власть.

Как и в любой сложной сущности, в любой системе отношений власти и общества можно выделить некоторые ключевые противоречия, которые в итоге определяют конкретику этих отношений. В качестве ключевых противоречий можно выделить следующие:

• Объективно слабая власть (как совокупность субъектов – носителей власти), эксплуатирует [2](в сознании масс) объективно сильные массы. (А как же притча про обезьян из книги Шепарда?)

• Оптимальна неорганизованная организация. Для управляемости общество должно быть организовано, а для безопасности власти – дезорганизовано/разделено.

• Необходимое сегодня образование делает человека менее управляемым. Власти выгоден НТП (он создает основу для исполнения обязательств по повышению уровня жизни общества и создает новые инструменты управления обществом), однако, он требует больше образованных индивидуумов, которыми сложнее управлять.

• Облегчая задачу себе, власть еще больше облегчает ее своим противникам. Малообразованным населением проще управлять, но в сегодняшних условиях информационной доступности еще проще противнику управлять этим малообразованным населением. Противник может использовать в пропаганде исключительно негатив (которого всегда намного больше чем позитива как объективно, так и с субъективной точки зрения отдельного индивидуума), в то время как власть может использовать только позитив и только в относительно узкой (в мирное время) области – негатив в отношении образа врага.

• Общество оценивает настоящее по результатам реализации прошлого. Общество, оценивая действия власти в настоящем, фактически предъявляет претензии к совершенному властью (зачастую уже предыдущей) в далеком прошлом.

• Общество оценивает настоящее, не видя будущего. В отношениях власти и общества отсутствует то, что присутствует в горизонтальных отношениях – осознаваемая в общем и понимаемая конкретно обеими сторонам выгода от взаимодействия. Однако власть объективно никогда не сможет реально донести обществу, в чем ее польза для общества. Общество не может на пустом месте верить власти, а власть невольно разрушает веру общества во власть хотя бы даже тем, что, реализуя, например, стратегические проекты, объективно находится в позиции невозможности (потому что нельзя) объяснения массам их необходимости и содержания.

• Власть всегда виновата во всём. Что бы ни делала власть в реальности, у общества всегда будут субъективные основания для обвинения ее в неэффективности. Катализатором этого может быть следующее: снижение уровня жизни, опубличивание борьбы с преступниками во власти, оппозиция и т.д.

Как и по всем другим аспектам объекта и предмета исследования, приведенный здесь перечень противоречий не претендует на полноту, но, по мнению авторов настоящего исследования, достаточен для формирования вектора осмысления феномена отношений власти и общества, такого, на основании которого могут быть предложены роль и место сообществ в устранении проблем, являющихся следствием реализации основных противоречий.

Анализируя систему противоречий, особое внимает сегодня следует обратить на то, как меняет всю картину отношений власти и общества появление интернета. Феномен интернет-мультипликатора негатива в информационном пространстве общества, возможно, возвещает о необходимости пересмотра системы отношений власти и общества, инструментов управления, инструментов снижения социальной напряженности, инструментов снижения негатива общества в отношении власти. Интернет-мультипликатор негатива сделал опасным сброс социального напряжения через свободу слова. Тот озвученный негатив, который ранее дробился и «размазывался» в информационно слабосвязанном обществе и поэтому достаточно быстро терял актуальность/угрозу для власти, сейчас интегрируется в общем информационном пространстве и сохраняется практически вечно, порождая обратные положительные связи.

Безусловно, у общества всегда есть и претензии к власти (в том числе, возможно, целенаправленно инспирируемые самой властью), основные из которых в том, что неэффективно функционирует система, состоящая из трех основных элементов: общество, власть, система государственного управления. В рамках актуального негласного общественного договора правом общества является достойная жизнь (что бы это ни значило в конкретном обществе), а его задачей является безопасное и стабильное развитие, но при этом власть через свой инструмент-государство- обязана, со своей стороны, обеспечивать условия для жизни общества и его развития как в краткосрочной и долгосрочной перспективе, так и в стратегической. В связи с этим в настоящем власть несет ответственность перед обществом во многом за результаты своей деятельности в достаточно далеком прошлом, а органы управления несут ответственность исключительно за выполнение регламента/закона в настоящем.

Однако госаппарат (та структура, через которую, по сути, власть являет себя обществу) стал громоздким, неповоротливым, и все публичные договоренности общества и власти (власть публично берет на себя обязательства, а население ее за это также публично выбирает/легитимирует?) просто вязнут в «государственной машине». В результате этого власть, реагируя публично на глобальные вызовы и потребности общества более оперативно, чем государственный аппарат реагирует в реальности, инспирирует рост негатива, как следствия эффекта «обманутых надежд».

Взаимодействие власти и общества практически во всех крупных странах, придерживающихся публично демократических ценностей, в настоящее время характеризуется следующим:

• Вульгарный либерализм. Во всех политических системах в той или иной мере укоренилась концепция свободы, автономной от равенства и ответственности. Эта утопия свободы разрывает неявный об­щественный договор, освобождает от запретов принятой этики.

• Демократия не работает. В современных условиях усложняющихся технологий, отношений, структур инструменты реальной демократии, как инструменты выработки и принятия решений, полностью потеряли свою актуальность.

• Стремительно тает иллюзия привлекательности демократии. Современные инструменты публичной демократии утрачивают способность создавать необходимую иллюзию соучастия общества в управлении страной.

• Резко повысилась уязвимость идеологии. Актуальное мировоззрение/идеология, которое ранее было основанием для обеспечения взаимодействия власти и общества, в современных условиях является чрезвычайно уязвимым для информационных атак, направленных на дискредитацию власти, ее органов и органов государственного управления в практически любом обществе. Причиной этого была и есть объективная невозможность включения масс в процесс управления страной в том виде, как он есть, необходимость формирования и поддержания специфической картины действительности, позитивной для общества и обладающей для него достаточной объяснительной силой, но имеющей при этом приемлемое количество внутренних несогласованностей.

• В условиях глобальной информатизации низкое образование создает проблемы. Малообразованный человек уязвим для агитации со стороны противника, но высокообразованный человек хуже реагирует на агитацию и пропаганду своей власти. Субъекты агитации и пропаганды вынуждены менять структуру «агитпропа», локально (в каких-то сферах) повышая при этом уровень образования объекта агитпропа.

• Растущая информационная перенасыщенность общества приводит к нелинейному росту негативного отношения к власти. Властям, вынужденно представляющим массам свою реальную ситуацию исключительно в позитивном ракурсе, приходится конкурировать с нелинейно возрастающей негативной трактовкой этой ситуации со стороны масс. Нелинейный рост негатива в оценке власти со стороны масс происходит, в том числе, за счет интеграции множества трактовок в едином информационном пространстве. При этом в условиях невозможности проекции на массы целостной реальной картины мира в проецируемой картине мира всегда будут противоречия, которые будут использованы массами и противниками власти для порождения негатива. В связи с этим растет уязвимость властей перед возрастающим негативом. Старые методы снижения негатива оценок утрачивают свою эффективность, а эффективность новых еще не до конца ясна, поэтому требуется время и полигоны для испытаний. Наблюдаемое нарастание негатива и нереализация мер по его снижению приведет в итоге к тому, что он достигнет такого уровня, при котором его снижение будет возможно только с применением радикальных воздействий, которые, в свою очередь, породят скрытый негатив на другом уровне, что в итоге или приведет к социальному взрыву, или к необходимости перехода к жесткой диктатуре. Инструменты снижения этой проблемы, например, в виде чередования партий, когда у каждой партии появляется возможность «всё валить на предшественника», работают только в условиях низкой политической грамотности общества. (Проработать феномен «Стокгольмский синдром». Если совсем плохо, то жертва сама придумает за палача ему оправдания. Как сейчас на Украние)

Сегодняшняя ситуация в России в части, касающейся отношений власти и общества, является в значительной части воплощением фундаментальных проблем, характерных для любых отношений власти и общества. Вместе с тем в России сложилась специфическая ситуация: в настоящее время российское общество в большей своей части идеализирует власть. Общество выдает власти высочайший кредит доверия. Публичные представители власти: президент, министр обороны, министр иностранных дел - являются сегодня для общества олицетворением народного героя новой формации. Однако иллюзии на этот счет весьма опасны, поскольку в сегодняшнем отношении общества к власти есть и проекция веры в доброго царя, которая, по сути, есть в той или иной мере продолжение синдрома заложника или так называемого стокгольмского синдрома. Население стремится видеть во власти надежду на позитивное будущее, в связи с чем поддержание позитивного имиджа власти даже в сложных условиях значительно упрощается. Однако имидж – «мыльный пузырь», который легко надуть «торгуя ожиданиями», но еще легче лопнуть, дисркредитируя их.

Кроме проблем отношений власти и общества, характерных для практически любого современного развитого государства, в России имеется ряд специфических проблем, среди которых, в первую очередь, необходимо выделить следующие:

• Среди политических партий отсутствует партия, которая является «отдушиной» для населения. Нет ни «Гапона» ни «РСДРП». И это воспринимается, как вполне естественное состояние. Партии отдельно, а общество – отдельно до тех пор, пока не приходится легитимизировать власть на выборах. В этой ситуации всегда существует опасность стихии, которой могут воспользоваться противники/враги.

• Десакрализация власти. Воровство, коррупция, скандалы, показная статусность и богатство, устойчивый стереотип чиновника как неспециалиста ни в чем (кроме административных войн), купленный диплом, купленная научная степень - всё это и многое другое формирует в восприятии общества (через образ чиновника) крайне непривлекательный образ власти, как скопище потерявших совесть двуличных бездарей, презирающих всех, кто ниже по статусу, связанных между собой круговой порукой, и единственной целью которых является исключительно личное обогащение при исключении любой ответственности. На это накладывается восприятие населением власти (в том числе экономической элиты), как компрадорской, пожертвовавшей суверенитетом страны ради собственной личной выгоды. Такое восприятие власти полностью исключает основания для иррационального ей подчинения, жертвы личным ради решения задач, которые власть ставит перед обществом.

Вместе с тем присутствует и весьма важный и новый для русскоязычного сообщества аспект – масштабное включение в критику властей РФ русскоязычного информационного потока из Украины. Это новая для российского общества ситуация. Наблюдается попытка усиленной проекции образа украинской власти на образ российской: «Все власти одинаковые, ваши абсолютно такие же, как и наши, только воруют умнее и больше» и т.п.

Из-за событий на Украине в российском информационном пространстве возникло русскоязычное сообщество, агрессивно настроенное против России и всего, что с нею связано. В силу единства языка и культуры поток критики власти и негатива в ее отношении со стороны Украины, поддерживаемый различного рода деструктивной оппозицией, проникает весьма глубоко в российское общество. Это новая ситуация. Ранее либералы и различного рода «вражьи голоса» всё-таки достаточно легко идентифицировались обществом и за счет этого в значительной степени отсекались на иррациональном уровне большинством россиян. Теперь это сложнее. Важным аспектом также стало то, что вскрытие проблем отношений украинской власти и населения Украины показывает населению России те основные (в понимании населения) весьма непривлекательные принципы, по которым живет власть. Ситуация с выборами Президента Украины влияет на население России, кроме всего, еще и тем, что подрывает и так невысокое доверие населения к институтам демократии и т.д.

Тем не менее, первый шок прошел, российские СМИ более-менее научились отражать информационные атаки. Однако противостояние российских и украинских СМИ привело к радикализации пророссийского дискурса в СМИ, как следствия его примитивизации на различного рода ток-шоу. Забрезжил призрак великорусского шовинизма. Проявилась также другая негативная специфика российских СМИ – нехватка компетенции в ведении открытой и достаточно агрессивной дискуссии. Зачастую СМИ настолько бездарно и при этом агрессивно отстаивают пророссийскую позицию, что невольно вспоминается: «с такими друзьями и врагов не надо». Причем явно наблюдается развитие этого феномена.

Выводы:

• Сегодня обстановка вокруг отношений власти и общества складывается таким образом, что, по всей видимости, если не изменить существенно ситуацию с обеспечением защищенности общества от внешнего деструктивного информационного воздействия путем выработки у него эффективного и устойчивого иммунитета к информационным атакам, власть в итоге вынуждена будет применять жесткие меры по блокировке информационного пространства, созданию системы его усиленного контроля, сокращению личных свобод граждан, в первую очередь, в информационном пространстве. Однако это обеспечит снижение проблем только в краткосрочной перспективе, создавая дополнительные линии социальной напряженности, разрыв по которым может нанести еще больший ущерб отношениям власти и общества в будущем. Или власти придется внедрить в общество какую-то модель мира, убеждающую общество согласиться на диктатуру, в рамках которой прозрачные государственные границы не будут дестабилизирующим фактором.

• Проецируемое на общество разделение власти и государственного аппарата еще какое время сможет удержать позитивный имидж власти. Однако ситуация весьма уязвима. В борьбе между телевизором и холодильником в итоге всегда побеждает холодильник. И мстит. В развитии этой ситуации скорее всего уже не будет отдельной фазы анекдотов, как это было в СССР, - сразу наступит фаза отвращения со всеми последствиями, тем более, опыт отвращения к власти у общества еще достаточно свеж («благодаря» 1990-м годам).

Роль и место сообществ:

• • Специфика отношений сообществ с властью в том, что при прямом взаимодействии, сообщества могут решать задачи, которые во взаимодействии с ОГУ решать не могут.

  • Сообщества здесь – это, возможно, действия на грани или даже за гранью правового поля. Использование общественного потенциала за рамками существующего правового поля.

  • Сириус – Путин.

  • Сообщество – «щуп» интерпретации обществом тех или иных действий власти.

  • Власть и сообщество фабрик мысли. Сообщество непубличных фабрик.

  • Дессипация негативной энергии несистемной оппозиции и вообще «мыслящих людей».

  • Вспомогательный инструмент поиска и воспроизводства кадров.

Дополнительно:

• Власть плохо выполняет одну из главных своих функций - функцию защиты общества от самого себя.

  • Общество реально не против коррупции. На словах против, но на деле – если взятка помогает и она посильна – дают и берут взятку. Дискурс вокруг борьбы с коррупцией не воспринимается близко к сердцу, а скорее – как своего рода «аргентинский сериал». Выученная беспомощность.

[1] Справедливость – субъективная оценка соотношения деяния и воздаяния. Важным в этом определении является то, что эта оценка субъективна. То есть она не может быть институализирована как некоторое общее для всех правило, закон.

[2] Эксплуатация (здесь) - извлечение возможных выгод из чьего-либо труда, предмета или какого-нибудь производства, связанная с невосполнимым ущербом самому лицу или предмету.