Нурия Сагдеева

Когда я изучала книгу «Происхождение видов», довольно часто мелькали мысли типо «Это же очевидно, как это можно было так долго не замечать». Вспомнился момент из книги Дугласа Адамса «Детективное агентство Дирка Джентли»:

«-Закон всемирного тяготения это всего-навсего открытие. С ним и так все ясно.

Он вынул из кармана монетку и бросил на гравий у края асфальтированной дорожки.

-Видишь? Этот закон работает даже по выходным. Рано или поздно кто-то просто обязан был заметить и открыть».

Так вот, суть этого высказывания можно отнести и к рассуждениям Дарвина, они гениальны, но в тоже время…просты.

Мне очень импонирует данный труд ученого в том, что все примеры и наблюдения делались из всего что его окружало, на крайне простых примерах, не бросаясь в философские рассуждения о бытие.

От потрясающей наблюдательности Чарлза Дарвина отраженной в книге «Происхождение видов» охватывает восхищение. В главе 10, которая гласит о неполноте геологической летописи, Дарвин рассуждал о возрасте Земли по скорости осаждения осадков. Причем задумался о таком важном во все времена вопросе он, не только изучая различные трактаты или сопоставляя кучу геологических и ландшафтных карт, а, например, просто гуляя вдоль морского берега и изучая его рельеф; наблюдая за ручейками (!). Да и вообще он призывал всех ученых-натуралистов обращать внимание на эти простые природные процессы для того чтобы делать выводы по поводу всего что касалось Земли.

Наблюдая за этими, казалось бы, очевидными природными процессами Дарвин делал выводы об очень большом возрасте Земли, измеряемом вероятно, многими миллионами или даже миллиардами лет. Это мнение было редким во времена ученого, большинство натуралистов считало, что становление планеты происходило за временной промежуток не менее 20, но не более 400 миллионов лет. (Например У.Томпсон). Ну и, конечно же, стоит упомянуть о дружбе Дарвина с Чарлзом Лайелем, выдающимся геологом 19 века, основоположником метода актуализма, который гласит, что все геологические процессы прошлого актуальны и в настоящем времени. В своей книге Дарвин очень часто делает отсылки к Лайелю - один великий ученый повлиял на взгляды другого великого ученого.

Гениальность работы Дарвина в ее простоте. Гениальность самого Дарвина в его колоссальной наблюдательности, любознательности, собирательстве фактов и глубоком анализе. Его выводы, датированные 1858 годом, с небольшими погрешностями актуальны и сейчас.

Одна из таких погрешностей кроется в рассуждениях ученого о непоколебимости суши. Почему-то он не допускал горизонтальных передвижений континентов. Хотя он очень, очень был близок к этой идее в своих рассуждениях об общности фаунистических находок на разных континентах, о закономерности осадконакоплений, об общности климата и, уж совсем рядом, был в суждениях об останках сделанных в разных концах мирах с общностью в них условий существования.

Вообще, мне не понятно, почему ученые так долго не хотели принять идею о том, что континенты передвигаются…

Теория медленного дрейфа континентов была предложена в 1912 году (всего 107 лет назад) Альфредом Вегенером. Ее суть гласит в том, что изначально на Земле были лишь гранитные породы, которые со временем сцепились в один мегаконтинент – Пангею, и окружал ее палеокеан. Затем, за счет определенных сил мегаконтинент распался, дрифтовал, обрастал другими породами, вновь сцеплялся, вновь распадался, ну и, собственно, благодаря таким механизмам движений, мы имеем современное положение континентов. В эту теорию очень хорошо вписываются общие фаунистические и флористические ископаемые находки.

Интересна история того как он пришел к этому гениальному открытию. Вегенер вырезал очертания материков из бумаги и попробовал их собрать, как пазл. И они практически идеально совпали. Просто и гениально. Ранее, в 17 веке Фрэнсисом Бэконом и в 19 веке Теодором Лилиенталем, уже высказывались мысли, что очертания побережья Африки и Южной Америки соответствовали друг другу. Однако полноценную теорию сформулировал лишь Альфред Вегенер в 20 столетии. И, эта гениальная, объясняющая очень многое теория в свое время появления вообще не была принята другими учеными. Они подвергли жесткой критике тот момент, что Вегенер не мог объяснить за счет каких сил континенты приходят в движение (в конце концов, любая теория имеет какое-то несовершенство, но посыл то был очень впечатляющим, к сожалению, по достоинству это не было оценено при жизни ученого). Даже общность фаунистических ископаемых остатков разных континентов не была весомым доказательством для ученого совета. Самое абсурдное, на мой взгляд, что в те времена эта общность объяснялась тем что вероятно существовала некая тропинка по которой перемещались животные между континентами.

И вот, почему такая странная теория имела места быть, а вполне логичная теория Вегенера – нет?

К длинному списку выдающихся заслуг Чарлза Дарвина следует приписать также то, что он четко сформулировал ряд вопросов, на которые состояние науки 19 века не могло дать ответ.

Ученый справедливо утверждал в своем труде, что геологи и палеонтологи того времени не могли делать выводы о последовательности органических форм, по причине того что геология значительной территории мира еще просто не была изучена. Собственно, эта проблема и является основной в рассматриваемой главе. Небольшая изученность отложений и недостаточность палеонтологического материала – это основная причина, по которой, как утверждал Дарвин в своей книге, нельзя было делать выводы о внезапном появлении целых групп родственных видов. Это просто не логично (по мнению ученого).

А не изученность территорий действительно была довольно серьезная. Например, Россия (а она, как мы знаем, занимала и занимает весьма внушительную часть мира) вообще была закрытой, неизведанной страной. Вплоть до 20 века многие иностранные ученые-геологи серьезно считали, что геологическое строение территории, которую занимает Россия, имеет специфичные, «сугубо российские» ни на что не похожие и ни с чем несравнимые черты. Да и в СССР на развитие науки очень повлияла изолированная от всего мира идеология страны.

И вот, спустя 160 лет после выхода книги, мы можем оценить достижения палеонтологов. Тот момент, что около двух столетий, о которых идет речь, ученые изучали виды организмов только своих территорий, и возможности общения между геологами были минимальны, наложило весомый отпечаток на описательную палеонтологию. Таким образом, на сегодняшний день мы имеем такую картину: мы имеем хорошо описанные и классифицированные труды европейских, американских, российских и китайских ученых. По отдельности, они вроде имеют четкость, стройность, порядок. Но если попытаться все это обобщить, то есть получить общую классификацию (континенты же двигались, и многие виды организмов были единые все таки), то мы получим многократно повторяющиеся описания одного и того же вида, но под разными названиями вевропейских российских американских и китайских трудах.

Такая проблема характерна для всех организмов, и за палеонтологами будущего, да и настоящего, стоит задача проводить ревизию этих дел…это и делается. Например, Е.Б. Наймарк провела колоссальную работу по ревизии классификации трилобитов. Она собрала все данные по ним со всего мира, упорядочила и обобщила повторяющиеся виды. По результатам ее работы, от изначальных 120 семейств определенного рода трилобитов осталось 80. 40 отсеклись потому что это были одни и те же семейства, которым в разных странах разными учеными давались разные названия.

Но, не смотря на небольшой хаос в описательной части, все же палеонтология активно развивается в современное время. Постоянно делаются находки новых видов организмов на новых площадках, сдвигаются границы стратиграфической шкалы, периодически гремят новости о находке новых экземпляров того или иного вида организмов, об открытии новых уникальных сведений о «прошлой жизни».

Следующим «проблемным» вопросом, который ставил Дарвин, и на который наука 19 века не могла дать ответ, звучит так: Почему в отложениях, датирующихся границей протерозоя и палеозоя, вдруг одновременно появляется огромное количество останков всех основных подразделений животного царства?

По идее эволюции должны быть следы постепенного развития и становления такого разнообразия, но таких следов нет, нет и намека на них.

Итак, пройдемся по пунктам, что удалось установить о докембрии спустя 160 лет после сделанных Дарвином выводов в книге «Происхождение видов».

- Докембрийские организмы, как установлено, не имели скелетного основания, и, соответственно, от их присутствия на этой планете почти ничего не осталось;

- Появились специальные методы исследования осадочных пород, позволяющие выделять содержащиеся в них клеточные оболочки. С помощью данных методов было обнаружено множество одноклеточных организмов в ранних докембрийских отложениях. По каким-то причинам, эти организмы никак не могли образовывать колонии (они долго пытались - 3,5 млрд. лет). Но они обошлись и без них, организовав так называемые «маты» на которых нарастали строматолиты;

- В позднем протерозое вероятно появление первых многоклеточных. Их возникновение связывают с повышением уровня кислорода в атмосфере. Достоверными находками таких животных считаются различные «норки» и следовые дорожки. В 1947 году Р. Спригг в месте под названием Эдиакара в Южной Австралии сделал очень важное открытие для докембрийской палеонтологии. Он нашел и описал очень много бесскелетной фауны, и назвал ее эдиакарской. После этого открытия оказалось, что подобную фауну находили и ранее в разных частях света, но считали ее кембрийской. Примечательность эдиакарской фауны в большом количестве организмов и в огромных размерах (если в раннедокембрийских организмах размеры исчислялись миллиметрами, то эдиакарская – в первых метрах). Примечательно для эдиакарской фауны что там никто никого не ел. Поэтому часто эту биоту называют «Сад Эдиакары», по аналогии с райским садом, именно по той причине, что там не было взаимоотношений жертва-хищник между организмами.

Вообще, хоть и прошло больше ста лет, но наука по решению задачи о докембрийском прошлом «далеко не ушла». Все докембрийские находки крайне сложно трактовать. Вероятно, деятельность палеонтологов изучающих докембрий является самой сложной в палеонтологии, так как эмпирический метод, свойственный данной науке, в этом случае работает на пределе своих возможностей.

Немного о главе 11. «О геологической последовательности органических существ».

Чарлз Дарвин данную главу посвятил рассуждениям о том, что ничего просто так не появляется на этой планете. Все появления организмов последовательны, причем каждый последующий вид более «прокачан» чем предыдущий. На такую «прокачку» уходит очень очень много времени, больше чем кто-либо мог предположить. Отсылка к проблеме возраста планеты. Он может значительно «поредеть», но если хотя бы небольшая группка останется, организм способен возродиться с более модифицированными качествами. Если же класс полностью вымирает – он уже не появится вновь. Дарвин отрицал теорию катастрофизма Эли Де Бомона, по которой вымирания происходили из-за каких-то мощных катастроф. Дарвин призывал ученых помнить об очень большом возрасте Земли, о том что развитие организмов происходило постепенно, в течение большого количества времени и соответственно, происходило многое – какие-то виды не успевали подстроиться, редели и вымирали, какие-то успешно справлялись с этой задачей. А то, что в 19 веке (да и сейчас) развитие далеко не всех классов можно было проследить по ископаемым останкам – это все объясняется другой проблемой, которую довольно обстоятельно мы разобрали выше – проблема неполноты геологической летописи.

Рассуждая с позиции знаний современной науки, насчет естественного перехода видов от древнейших к современным, Дарвин был не совсем прав. Все таки истина находится по середине между его рассуждения и Эли Де Бомона. Действительно, многие организмы довольно плавно эволюционировали, постепенно отмирали или наоборот, развивались от древнейших времен к современным. Но имели место быть в истории развития планеты глобальные катастрофы, которые способствовали резкому массовому вымиранию чуть ли не всех организмов вообще. Как установлено, в фанерозое имело место быть пять крупных массовых вымираний и около двадцати мелкомасштабных. Причем, подробно изучить и установить подробности массовых вымираний удалось лишь во второй половине 20 века с развитием технологий и появлением принципиально новых методов исследований. Совсем недавно, а с точки зрения геологического времени – буквально вчера. Последнее вымирание было не самым значительным, но оно известно из-за того, что благодаря ему планета лишилась динозавров. Наикрупнейшим же считается «великое пермское вымирание», в течение которого вымерло 90% населявших планету организмов. Почему происходили такие катастрофы – это открытые вопросы поныне. Основными версиями являются вулканические явления планетарного масштаба и импактные (падение огромного метеорита) события.

Книга Чарлза Дарвина «Происхождение видов», как я уже упомянула в начале повествования, в общих своих чертах актуальна и по сей день. Гениальность такого всеобъемлющего анализа ученого поражает и восхищает.

Было бы любопытно вернуться в прошлое, познакомиться с Дарвином, перенести его в будущее, объяснить ему что он «пропустил» в развитии исследуемых им наук и дать ему творить сейчас. Думаю, не заставило бы себя ожидать новое гениальное открытие. Этим утверждением я вовсе не хочу обидеть всех ученых-натуралистов современности. Просто такие исключительные гении рождаются, как утверждают философы, раз в столетие. Дарвин несомненно относится к их числу. Хорошим доказательством этому служит то, что если любого человека попросить назвать выдающегося ученого 19 века, думаю в 99% случаев, ответ будет Чарлз Дарвин.