Валерия Кузнецова

Эволюционное учение Чарльза Дарвина, как и всякая выдающаяся научная работа, на пути своего становления столкнулось с рядом проблем, а также критических замечаний, основным источником которых выступил лагерь консерваторов-креационистов. Некоторые из возникавших на пути великого естествоиспытателя вопросов были разрешены им самим; они рассматриваются в шестой главе труда Дарвина "Происхождение видов".

В свое время Дарвин не мог оперировать современными знаниями, основывающимися на великом множестве подтверждающих его идеи открытий. Это и достижения палеонтологии, и замечательные опыты Менделя и последующие открытия генетики, и развитие молекулярных методов исследования органических существ, и плоды изучения эмбриологии. Несмотря на это Дарвин, по моему мнению, блестяще справился с адресованной ему критикой; хотелось бы сделать лишь несколько дополнений к настоящим объяснениям.

Часто мы слышим возгласы о том, что если виды образованы путем эволюционирования от общих предков, то по какой причине мы не видим видообразования и макроэволюции сейчас? Почему не наблюдаем многочисленных переходных и изменяющихся форм? Это замечание вполне справедливо, однако находит подкрепленное яркими примерами объяснение в вышеупомянутой главе. Виды имеют строго определенные границы, говорит Дарвин, и не могут образовывать неразрешимого хаоса из постоянно изменяющихся звеньев в силу ряда причин. Во-первых, процессы видообразования протекают настолько медленно, что не могут являться объектом нашего непосредственного наблюдения. Во-вторых, промежуточные формы являются малочисленными, что предполагает их быстрое исчезновение. Эти формы встречаются в природе, но достаточно редко, что уж там говорить о палеонтологических доказательствах. В-третьих, промежуточные и предковые формы, как правило, вытесняются естественным отбором.

В наше время получено множество аргументов в пользу Теории. Был понят механизм передачи наследственной информации, открыт ее материальный носитель, выяснена роль мутаций как фактора изменчивости. Анализ ДНК и найденные за последние десятилетия ископаемые останки доказали родство исследуемых организмов и общность их происхождения.

Современные креационисты утверждают наличие некоего первичного типа строения для каждой группы организмов – сотворенного рода, или барамина, и, по данным представлениям, процесс видообразования заключается в утрате или перераспределении исходной наследственной информации и не может привести к образованию отдаленных видов. Согласно этой теории, появление новой наследственной информации, как и новых бараминов, не представляется возможным. Однако подобные утверждения опровергаются комплексом молекулярно-генетических, морфологических, физиологических и др. исследований, доказывающих регулярное появление принципиально новых генетических структур.

Немалое внимание в обсуждаемой главе уделяется следующему моменту – возникновению органов высокой степени сложности. По некоторым причинам может возникнуть подозрение, что структуры высокого уровня совершенства (в пример приводится глаз человека и др. животных) не могут быть получены эволюционным путем. Тем не менее веских доводов, почему же орган зрения не мог возникнуть как результат накопления последовательных случайных изменений, выдвинуто не было. При исследовании строения глаза у различных форм жизни – от наиболее простых до самых сложных – можно проследить эволюцию этого органа, зрительная функция которого основана на способности пигмента реагировать на свет. Развитие органа заключается в концентрации зрительных пигментов, в формировании глазного пузыря с передней прозрачной и задней чувствительной стенками и системы линз. Нельзя сказать, что в результате мы имеем совершенно идеальную структуру. Система линз фотоаппарата дает изображение гораздо более высокого качества, чем глаз человека. По этому поводу однажды пошутил физиолог и физик Герман фон Гельмгольц, сказав, что если бы ему прислали столь небрежно сконструированный инструмент, как человеческий глаз, он отослал бы его назад изготовителю. Глаз, несомненно, превосходное приобретение живых организмов, но не менее сложными являются и многие другие органы, здесь не обсуждающиеся. Особые возражения против теории эволюции связаны с вопросами возникновения человека. Многие не готовы принять непосредственное родство человека и обезьяны, общность их предков, а уж тем более не согласны с распространенным, но несколько упрощенным высказыванием «человек произошел от обезьяны». Человека можно назвать структурой высокой степени совершенства (по аналогии с глазом), и опять же возникает вопрос: как? Как такая замечательная вещь, как человеческий разум со всеми его последствиями, может быть результатом естественного отбора? Наблюдая все эти последствия, я бы скорее задала вопрос: зачем? Не могу не процитировать здесь слова из романа Стругацких "Понедельник начинается в субботу": «...человек — это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона».

Также слишком громкими являются и утверждения, связанные с затруднением применения принципов естественного отбора к возникновению кажущихся незначительными признаков. Сложно, во-первых, сказать, насколько данный признак (орган) несущественен; во-вторых, если он приносит хоть малую пользу своему хозяину (и обязательно больше, чем вреда), почему бы этому признаку не закрепиться, не подвергнуться дальнейшим изменениям? Иные аргументы, снабженные великолепными примерами, приводит Ч. Дарвин в своих трудах.

Я уже указывала на массу произведенных на сегодняшний день открытий, подтверждающих теорию Дарвина. Однако с возникновением нового знания возникают и новые проблемы. Примером служат неоднократные змечания, касающеся биохимической изменчивости ДНК. Дело в том, что значительная часть изменчивости не имеет приспособительного значения, не подлежит отбору и приводит к появлению прзнаков "вне отношния к пользе". Подбные аргументы, подкрепленные примерами таких признаков, были вдвинуты не единожды и независимо несколькими исследователями. Однако Дарвин в свое врем упоминал о подобных признаках. Они возникают в результате нейтральной изменчивости и являются значимыми для филогенетической классификации организмов.

Обсужденные выше проблемы и трудности, встречаемые Теорией, составляют лишь часть из их множества. Некоторые не представляются особо опасными для идей Дарвина и могут быть замечательно разрешены (как показано ранее). Другие же действительно вызывают некоторый диссонанс у Дарвина и его последователей, однако и на них найдутся вполне годные предположения.

Теория Дарвина порождает разветвленную исследовательскую программу, успешно направляющую деятельность ученых и по сей день. Разумеется, многое не является понятым и осознанным. Трудности имеются всегда. Однако эта теория, развернуто изложенная в труде "Происхождение видов", является, по-моему мнеию, наиболее приемлемой и правдоподобной из ныне существующих.