Анастасия Мамчиц

Серий пушистый кот разгуливал по комнате в поисках тихого и тёплого местечка для отдыха, когда взгляд его наткнулся на книгу в потёртой обложке со звучным названием: «Происхождение видов путём естественного отбора», мирно лежавшую на столе. По своему обыкновению, животное бесцеремонно прыгнуло на стол и решило передвинуть книгу, согласно велению своего чувства прекрасного. Неожиданно произведение грохнулось на пол, явив наблюдателю своё содержимое. Довольный, питомец устроился на место, где лежала книга, приготовившись долго и сладко поспать, но та вновь привлекла его внимание. На страницах отчётливо виднелась надпись: «Глава 3: борьба за существование». Кот пренебрежительно фыркнул, ведь жил он не просто с человеком, а с самым настоящим учёным-биологом, а значит, как считал зверь, и сам может претендовать на некоторую эрудированность в этой области. Ну и какую службу может сослужить старая книжка, забытая на чердаке? Однако любопытство оказалось сильнее, и кот переместился поближе к книге, и принялся изучать её.

- Что ж, сэр Дарвин, - пробубнил кот, оторвавшись от чтения через некоторое время, – «борьба» - это Вы верно подметили. А как же иначе, если столь многие хотят оставить след в этом мире? А борьба жаркая: противостояние изменяющимся условиям окружающей действительности, конкуренция между видами и внутри них, хищничество, паразитизм, симбиотические взаимоотношения, например. Междоусобицы, войны с потрясающей воображение гонкой вооружения и мирные договоры – всеми правдами и неправдами организмы от мала до велика пытаются оставить своё живучее потомство. Так много примеров этого было приведено в главе: симбиоз растений и их опылителей, жизнь паразита за счёт другого организма, такие сложные взаимосвязи, выстраивающиеся в заново выросшем лесу. Даже отдельные клетки и неклеточные формы жизни принимают в этих интригах активное участие. А многое кроется в генетике!

Кот сел и поднял морду к потолку с видом знатока.

- Генетика – штука сложная. Ах, сэр Дарвин, если узнали бы Вы о ней то, что известно сейчас – были бы в восторге! – с удовольствием замурлыкал рассказчик. - А с двадцатого века, когда работали такие великие умы, как Томас Морган, Сергей Гаврилович Навашин, Вавилов, де Фриз, Корренс, Уотсон и Крик, Шлейден, Шванн, сразу столько всего прояснилось. Так что же такое гены? Попробую объяснить всё как можно проще, - снисходительно промяукал зверь, решив, что для его воображаемого слушателя все те термины, которым он научился от своего человека-учёного, могут показаться слишком сложными и запутанными. - Конечно, Вы догадывались о том, что информация о поведении, строении и специфических приспособлениях к окружающему миру конкретного существа находится в нём самом, причём в таком виде, чтобы иметь возможность передаваться потомкам. И в этом были правы. Существуют такие соединения, как дезоксирибонуклеиновая кислота и рибонуклеиновая кислота, которые и хранят информацию об организме, прямо как мемуары. Отдельные кусочки ДНК, указывающие аминокислотам в каком именно порядке вставать друг за другом, чтобы получился определённый полипептид, называются генами. И, упуская тонкости, эти гены определяют то, как мы будем выглядеть, кто и что нам будет нравиться, и ещё много всяческих факторов. Поэтому я не считаю возможным рассматривать борьбу за существование отдельно от тех, кто на самом деле ведёт эту борьбу, - важно заметил зверь.

- Если подумать, то мы все только тем и занимаемся, что распространяем свои гены. Но недостаточно их просто распространить, их же ещё и уберечь нужно, а то мало ли желающих позариться на место под солнцем? А что, собственно, значит «свои»? Например, у меня есть какой-то набор признаков, который делает великолепного и умного меня мной. Когда я встречаю кошку, у которой есть «её» набор генов, у нас появляются котята, имеющие половину моего набора и половину её. То есть 50% будущего котёнка – это прекрасный я. Но защищать половину себя ценой всего себя – это совсем не выгодно. В ходе простых подсчётов можно выяснить, что для равноценного обмена спасти ценой своей жизни я должен не менее двух котят.

Кот встал и принялся ходить по комнате, не прерывая своей увлечённой речи.

- То есть в данном случае защита и распространение генов может осуществляться не только благодаря моим физическим превосходствам, но и при помощи поведенческих особенностей, в данном случае, отношения к своему потомству. И речь идёт не только о жизни, которую я могу отдать за потомство, но и о времени, потраченном на то, чтобы воспитать это потомство наиболее жизнеспособными. Собственно говоря, о любом ресурсе. Тут мы подходим к такому важному явлению, как альтруизм. Разумеется, и о нём Вы тоже рассуждали, но, не имея под рукой козыря в виде генетики, не смогли в полной мере убедить своих современников в том, что и взаимопомощь, и самопожертвование могли появиться в ходе естественного отбора. Между тем, такое странное, на первый взгляд, поведение позволяет родственникам, имеющим, сходный генотип, выйти из какого-то кризиса с минимальными потерями накопленной тяжким трудом генетической информации. В случае с воспитанием, родители должны пожертвовать столь важным ресурсом, как время, чтобы их признаки, проявляющиеся у детей, смогли остаться в поколениях с большей вероятностью. Что касается меня, я бы и за шестерых своих котят не стал тратить ни часть своего времени, ни, тем более, целую жизнь, ведь ещё не известно, выживут ли они, а как же мир проживёт без моих восхитительных генов, если погибну и я, и мои потомки? Лучше уж я схожу к нескольким кошкам, чтобы увеличить вероятность распространения именно моих признаков среди будущих поколений, а уж кошки потом о потомстве позаботятся, никуда не денутся.

Кот стал вспоминать, откуда же он почерпнул всю эту чудесную информацию, и на ум пришла разорванная им когда-то в клочки тетрадь с лекциями по поведенческой экологии. А также воспоминания согрели удобная обложка учебника Курта Фабри «Основы зоопсихологии» и заманчиво шуршащие страницы книги Простера и Брауна «Сравнительная психология животных».

- Помимо котов, - вернулся к разговору питомец, - существует множество организмов, некоторые из которых сильно выигрывают от развитой взаимовыручки и принесения себя в жертву ради блага родственников. Будь то пчёлы, отказавшиеся от размножения в пользу одной из самок и разделившие обязанности между членами роя, или летучие мыши-вампиры, отдающие часть своего ужина неудачливому соплеменнику в надежде на ответную услугу в трудные времена. Да что там, даже представители разных видов могут жертвовать чем-то взамен на помощь, которая, в конечном счёте, увеличит выживаемость особи или группы особей, а значит и генетической информации, носителями которой они являются. Гены торжествуют!

С этими словами кот сел около книги, ещё раз пробежался глазами по буквам и продолжил.

- Разумеется, альтруизмом межвидовые и внутривидовые отношения не ограничиваются, а взаимовыгодное сотрудничество отнюдь не всегда построено на отказе от собственных ресурсов в данный момент в пользу преимущества в будущем для себя или родственника. Вот и мы, гордые и независимые животные, давно приспособились к жизни с представителями рода человеческого, чтобы увеличить шансы на выживание. При этом ни мы, ни люди в те далёкие времена ни в чём себе не отказывали. А чего бы, собственно, не приспособиться, если и мы мышами наедались, и у людей зерно в порядке было? Все только выигрывают. Но время летит, а вместе с ним меняются организмы и их взаимоотношения, вот и мы бдительности не теряем, остаёмся настоящими охотниками. Никто не знает, каким окажется следующий шаг к совершенству, а ведь даже лучшие друзья порой превращаются в злейших врагов. Как говорится, на войне все средства хороши, от проявленной к ближнему доброты до бесчестных и подлых уловок.

Животное замолчало, навострило уши и повернулось в сторону приближающихся шагов. Его учёный, встревоженный поднявшимся шумом, зашёл в комнату. Человек подошёл к коту и присел на корточки рядом с ним, разглядывая лежащую на полу книгу.

- Ну и чего ты тут мяукаешь, да книги портишь? – спросил хозяин, потрепав кота по голове. – Это, между прочим, труд самого Чарльза Дарвина – путешественника, натуралиста и основоположника эволюционной биологии. Кто знает, какими были бы современные биологические науки, не напиши он о своих наблюдениях, а ты здесь снова хорошую литературу по полу разбрасываешь. Иди лучше на кухню, чучело-мяучело, а Дарвина не тронь. Дарвин – это святое.