Татьяна Черкасова

Когда Чарльз Дарвин писал главу «О неполноте геологической летописи», этот вопрос был одним из камней преткновения в теории эволюции видов. Быть может, он, поднимая такие спорные вопросы, надеялся, что наступит день, когда Человек сможет ответить на них и найти недостающие звенья в цепи развития жизни.

Сегодня теорию эволюции нам преподают со школьной скамьи. Но смогли ли мы решить задачи, которые ставил перед нами Дарвин? Можем ли мы с гордостью посмотреть ему в глаза и показать чего мы достигли?

В настоящее время найдены многие промежуточные звенья из тех, которые имел в виду Дарвин. Например, в том, что касается эволюции человека, это Homo heidelbergensis между Человеком разумным и питекантропом, Homo habilis между Homo erectus и австралопитеком и другие находки, которые ученые признают свидетельством существования переходного этапа от приматов к человеку разумному. Но в палеонтологической науке дело обстоит сложнее. Дарвин указывал на то, что виды обособлены друг от друга и их эволюция находится в неразрывной связи с климатическими природными условиями той местности, в которой происходит развитие каждого из них. Дарвин задается вопросом, почему каждый геологический слой не переполнен свидетельствами существования и жизнедеятельности огромного количества промежуточных разновидностей. Может ли современная наука ответить на этот вопрос?

В 20-х годах XX века отечественные геологи проводили свои изыскания в Центральной Азии и одним из практических выводов экспедиции стало то, что фоссилии образуются в осадках не повсеместно, а только там, где их образование сопровождалось приносом остатков живых организмов с соседних территорий. А организмы обитавшие in situ, сохранялись только в тех районах, где были условия подходящие для их сохранения.

Видовой состав живых организмов, обитавших в месте их последующего отложения, преимущественно зависит от скорости их отложения, осадконакопления и консолидации осадка. На самом деле, расположение палеонтологического материала в осадках закономерно и остатки организмов не представляют собой ту исключительную редкость, о которой говорил Дарвин.

Эти закономерности, выявленные за время развития и становления палеонтологии, позволили сделать вывод о том, что совокупность фоссилий (ориктоценоз), представленная в одновозрастных осадках, не может отражать в полной мере животный и растительный мир того времени. Это в полной мере объясняет те сомнения, которые мучили Дарвина. Остатки животных и растений сохраняются благодаря преобладавшим в определенное время противоречивым процессам осадконакопления и размыва. Наши теории, которыми мы пытаемся передать картину животного и растительного мира прошлого вынуждены учитывать эту поправку.

Необходимо учитывать также, что при отборе и исследовании фоссилий, особенно на микроуровне, потери материала бывают достаточно высоки и определяются техникой их извлечения из породы.

Помимо этого важное значение имеет понимание, что источником окаменелостей могут служить только широко распространенные виды организмов, в отличие от "растворяющихся" в геологической истории видов, представленных малым количеством особей. А значит, палеонтология позволяет нам восстановить исключительно те виды, которые преобладали в определенный интервал времени, и для захоронения которых были на тот момент наиболее благоприятные условия.

Современная наука показывает нам, что "неполнота геологической летописи" вполне закономерна для столь длительного периода геологической истории. Ведь нам не до конца известны даже ныне живущие виды. За тот огромный период времени, исчисляемый многими миллионами лет, который прошел со времени начала становления многочисленных толщ осадочных отложений многие из них были подняты на дневную поверхность и уничтожены факторами физической и химической эрозии. Очень заметно проявлена закономерность, что чем древнее отложения, тем сильнее они разрушены течением времени.

Но не смотря на это с каждым годом, улучшая наши методы поисков, отбора образцов и накапливая необходимый материал мы находим все новые и новые недостающие звенья со все возрастающей скоростью открытий. А большое количество методов абсолютного датирования позволяет нам довольно точно определить возраст находок и правильно расположить их друг относительно друга на шкале времени.

Находки родственных видов на разных континентах вызывали много вопросов, пока не была сформулирована теория тектоники плит, которая многое поставила на свои места.

Совсем недавно не вызывало сомнений утверждение Дарвина, что мягкотелые организмы не могут сохраняться в осадках, а сейчас палеонтологи изучают эдиакарскую фауну, которая возникла около 580 млн лет назад. Ведь многие мягкотелые формы сохранились в виде отпечатков, хотя это и вызывает много споров и разговоров как отличить, например отпечатки организмов от гальки и следов течений. Да и найденные части скелетных организмов сложно отнести к какому-то конкретному виду.

Для современных видов, нам помогает раскрыть тайны эволюции генетика, которая позволяет найти связи между, казалось бы не родственными организмами.

Все эти свидетельства показывают, насколько далеко мы смогли продвинуться в изучении организмов прошлого. С каждым годом мы разрабатываем новые технологии, которые в совокупности с уже накопленными за многие годы знаниями и палеонтологическими коллекциями позволяют раскрыть тайны прошлого.

Таким образом то, о чем сокрушался Дарвин, не является опровержением его теории, а скорее свидетельствует о неумолимом и разрушительном действии времени. Это общефилософский вопрос, и всякая наука решает его по-своему. Палеонтология пользуется тем, что предоставляет ей природа, стараясь с максимальной точностью вглядеться в книгу жизни и отобразить те следы, что запечатлены в ней.