Лада Пурвиньш

Пьеса в двух актах.

Действующие лица: Чарльз Робин Дарвин

Студент-биолог (гость из будущего (и, как бы ни хотелось, без

элементов фантастики не обойтись)).

Акт первый

Небольшая роща, тропинка, уходящая вглубь, у входа в рощу стоят Дарвин и студент, тихо беседуют.

Конец весны. Утро.

Дарвин. Мне все же трудно поверить в то, что вы мне рассказали, в истории не было случаев, чтобы люди могли попасть из будущего в прошлое.

Студент. И все же это так.

Дарвин. Допустим… и вы говорите, что моя теория полностью получила свое подтверждение и больше не подвергается критике?

Студент. Отнюдь, вас критикуют, но весь научный мир на вашей стороне, и ваши утверждения теперь доказаны экспериментально. Наука далеко продвинулась, но ваш главный труд является основой, на которой построено дальнейшее эволюционное учение.

Дарвин. Приятно слышать… и вы его читали? Мне интересно ваше мнение. Пройдемся?

Заходят в рощу, идут неторопливо, продолжают разговор.

Студент. Читал, но, к сожалению, не весь, в особенности я уделил свое внимание главе четырнадцатой о доказательстве родства между живыми организмами и сложности классификации.

Дарвин. Классификация… да, дело непростое. Богатство форм живых организмов, всевозможных приспособлений и сложных жизненных циклов делают это занятие делом ювелирным. Как я писал в своем труде, необходимо исходить из родственного происхождения живого, тогда генеалогическое распределение и будет приближено к естественной системе. Однако мы не можем ориентироваться на все многообразие признаков, ведь изменения у близкородственных групп организмов того или иного жизненно важного органа весьма значительны. И тут нельзя не вспомнить про конвергенцию и параллелизм. А дивергенция… все это существенно осложняет определение родства. Ведь вам известны примеры аналогий?

Студент. Да, конечно, науке известно большое множество примеров аналогичных органов, но самым показательным, мне кажется, является сравнение крыльев птиц и насекомых. Такое разное происхождение, а функция одна.

Дарвин. Действительное значение признака для классификации и заключается ведь в том, насколько точно укажет он на общее происхождение, и здесь аналогичные приспособительные признаки, необходимые для выживания особи, нам не помогут. Поэтому разумно полагаться на свойства, не имеющие физиологического значения и вследствие этого не претерпевающие серьезных изменений в ходе приспособительного процесса. Такими могут являться рудименты. Неупотребление – вот главный фактор того, что орган становится рудиментарным. Необходимо помнить также, что одного признака для построения естественной классификации явно недостаточно, для точности приходится учитывать комплекс независимых признаков.

Студент. Могу я высказать еще одну проблему, серьезно влияющую на построение естественной системы – субъективность. Человек не может быть абсолютно объективным при определении степени выраженности того или иного признака, а, следовательно, и отнесении организма в определенную таксономическую группу. Однако в будущем проблема эта решена. С тех пор, как стали нам известны структура ДНК и механизмы реализации генетической информации, репликации, репарации, рекомбинации и деления клеток, быстрыми темпами начали развиваться множество биологических научных дисциплин, в том числе и биологическая систематика. Путем молекулярно-генетических исследований последовательностей кодирующих участков можно с точностью и абсолютно объективно установить степень родства тех или иных организмов и их место в филогенезе. Анализироваться может как последовательность нуклеотидов в ДНК, их замен другими нуклеотидами, так и аминокислотные последовательности различных белков, те или иные их отличия, замены аминокислотных остатков. Особое значение, как и морфологические рудименты, имеют рудиментарные гены – псевдогены, утратившие способность кодировать белки и переставшие экспрессироваться в клетке. Они происходят из обычных функциональных генов, однако в результате мутации теряют способность экспрессии и более не являются полезными для клетки. Их число в геноме очень велико и может превышать число функциональных генов на несколько порядков, что является крайне нерациональным, но очень полезным для систематики.

Не стоит забывать и про заслуги палеонтологии, так открытие множества вымерших переходных форм не только доказывает вашу правоту в утверждении о родстве всех живых организмов и эволюционном развитии, но и способствует правильному определению направления и времени этого развития. Так, найденный в 2004 году палеонтологами Эдвардом Дешлером, Нейлом Шубиным и Фаришем Дженкинсом тиктаалик, представляет собой переходную форму от рыб к наземным позвоночным и имеет как признаки, свойственные рыбам, так и признаки, свойственные четвероногим животным. Этот и множество других примеров переходных форм наглядно иллюстрирует постепенный переход к новым формам от общего прародителя, занимая свое законное место на филогенетическом древе.

Дарвин. Что ж, как жаль, что не придется мне застать всех этих потрясающих открытий. А мы пришли, смотрите, вот мой дом, быть может, вам хотелось бы зайти…

Студент. Конечно.

Конец первого акта

Акт второй

Большая светлая комната, несколько массивных шкафов, забитых всевозможными препаратами, рисунками, схемами и другими материалами плодотворных исследований, большой стол у окна с кипой бумаг и письменными принадлежностями.

Дарвин. Прошу, входите, вот мой кабинет.

Студент (осматриваясь). Здесь царит рабочая атмосфера, в этой комнате был создан ваш основной труд?

Дарвин. Да, вот за этим столом.

Достает какие-то препараты, аккуратно ставит на стол

Дарвин. Взгляните, как вы считаете, к какому классу можно отнести вот этих эмбрионов?

Студент (внимательно вглядываясь). Боюсь, что невозможно определить, слишком ранняя стадия.

Дарвин. Вы правы, думается, я и сам сейчас не смогу этого сделать, могу только сказать, что каждый из них во взрослом состоянии отличается от другого настолько, насколько сейчас они схожи. Разве это не ярчайший пример того, что у всех нас один предок. У всех у них сейчас одна форма тела, зачатки жаберных дуг, хвост, один круг кровообращения, но впоследствии все сходство стирается, и начинают преобладать черты, свойственные их классам, семействам, родам, и, наконец, видам. И вся совокупность изменений, свойственные родителям будет передаваться потомству, и будет проявляться у него в соответствующем возрасте, и, чем раньше наследственное изменение отклоняет путь развития от нормального, родительского, тем существенней изменится строение взрослого организма. Поэтому строение зародыша имеет для классификации даже большее значение, чем взрослого животного.

Студент. Не могу с вами не согласиться, однако сейчас доказано, что схожесть зародышей разных организмов на ранней стадии развития объясняется действием гомеозисных генов – генов, определяющих процессы роста и дифференцировки в организме. Они кодируют транскрипционные факторы, определяющие программы формирования всех органов и тканей. Я не буду вдаваться в подробности, скажу только, что эти гены чрезвычайно консервативны, и пересадка их от одного организма к другому не приводила к каким либо значащим последствиям, тогда как мутации этих генов могут вызывать серьезные нарушения, вплоть до превращения одной части в другую. Вы когда-нибудь видели муху с ногами вместо антенн?

Дарвин. Не доводилось… но позвольте, мутации?

Студент. Мутации – причина всех наших изменений. В своей работе вы употребляли понятие наследственная изменчивость, она возможна только благодаря всей совокупности мутаций, которые случайно возникают под воздействием внешней и внутренней среды…

Раздается хлопок дверью, слышатся голоса нескольких человек из другой комнаты.

Дарвин. Прошу прощения, кажется, вернулись мои родные, пойдемте, я вас представлю.

Студент. Я сожалею, мне пора. Мне хочется еще раз вам сказать огромное спасибо за ваш бесценный вклад. Вас не забудут никогда!

Студент уходит. Дарвин, стоя у окна, задумчиво глядит на рощу. Через какое-то время вспоминает о приходе родных и быстрым шагом выходит из комнаты.

Конец второго акта