Страшная посылка

В июле, в Брест-Литовске, на станции железной дороги, среди "невостребованных грузов", от одной корзины начало исходить страшное зловоние.Корзину вскрыли, и "глазам присутствующих, - как пишется в газетах, - представилось полное ужаса зрелище".В корзине, обтянутой внутри клеенкой, лежал разрубленный на части труп женщины. Щеки были вырезаны. Метки на белье отрезаны. Страшная посылка была отправлена из Москвы 2 июля.Этими словами Влас Дорошевич, прославленный русский фельетонист, начал свой рассказ о встрече в Викторовым – владельцем московских меблированных комнат, убившем и расчленившим свою любовницу. Знакомство состоялось в сахалинской кандальной тюрьме, которую Дорошевич посетил во время своей знаменитой поездки на каторгу.(1)Малограмотный Викторов вряд ли читал американские газеты, и к мысли скрыть преступление, послав расчлененный труп по железной дороге, несомненно, пришел самостоятельно. А между тем, меньше чем за двадцать лет до московской трагедии к аналогичному трюку прибег другой преступник, на этот раз американский.

26 августа 1871 года грузчик нью-йоркского железнодорожного вокзала обнаружил в багажном отделении большой сундук, из которого шел крайне неприятный запах. Вызвали полицию и понятых, сундук вскрыли – и перед глазами предстала страшная картина: в сундуке лежал труп молодой девушки, уже начавший разлагаться. Судя по газетным описаниям, покойница была писаной красавицей: белоснежная кожа, небесно-голубые глаза, тонкие изящные руки и ноги, копна золотистых волос, ниспадавших на плечи…

Страшную находку доставили в морг, и через некоторое время коронер доложил результаты вскрытия. Покойной было около 20 лет, к моменту обнаружения трупа она была мертва не меньше трех дней. Ран или следов побоев на теле не обнаружено. Коронер так же заявил, что тело засунули в сундук прежде, чем началось трупное окоченение – в противном случае пришлось бы ломать девушке руки и ноги. Возможно, предположил эксперт, в этот момент она еще была жива.

Вскрытие показало, что женщина была беременна, и умерла от заражения крови. Полицейские пришли к выводу, что причиной смерти стал неудачный аборт.

Пока коронер выяснял причину смерти, полиция занялась выяснением личности покойной. Новость о вокзальной находке была опубликована в газетах, несколько человек явились на опознание, однако никто не опознал в мертвой девушке своей пропавшей родственницы или знакомой.

Параллельно стражи порядка занялись поиском свидетелей. Сначала они допросили мастера, служившего в багажном отделении, а затем начали опрашивать уличных мальчишек, постоянно вертевшихся вокруг вокзала и часто замечавших то, чего не видели взрослые. (Шерлок Холмс, безусловно, не был первым сыщиком, кому пришло в голову использовать малолетних оборванцев в качестве информаторов). Один из них, Александр Пак, припомнил, что на вокзал сундук доставила какая-то женщина, приехавшая на параконном наемном экипаже, на котором было нацарапано Picket. Услышав это, капитан Джордж Уоллинг, которому было поручено следствие, решил вместе с мальчишкой объехать все пункты проката грузовых фургонов, надеясь отыскать нужного извозчика.Однако искать Пиккета не пришлось. Прочитав в газете о страшной находке, извозчик сам дал о себе знать. На допросе он показал, что стоял на своем обычном месте, на углу 29 улицы и 3 авеню, когда к нему подошла дама, спросившая, не сможет ли он забрать сундук по адресу 2 авеню, 267 – ее там не будет, но если он позвонит и скажет, что приехал за сундуком, там будут знать, о чем идет речь. Вручив Пиккету 5$ в качестве аванса, дама сказала, что будет ждать его на вокзале.

Когда извозчик приехал по названному адресу, его отвели в подвал, где находились несколько женщин и высокий мужчина. Последнего Пиккет описал столь подробно, что один из полицейских, сержант Рони, радостно воскликнул: «Черт побери, да это же доктор Розенцвейг, известный абортмахер!».

Имя Розенцвейга, возможно, было знакомо и другим полицейским. За неделю до обнаружения страшного сундука в Нью-Йорк Таймс вышла статья «Зло нашего времени», посвященная абортам. Готовя материал, журналист Нью-Йорк Таймс Август Ст. Клер, убежденный, как сказали бы сейчас, пролайфер, посетил несколько клиник, где делали аборты, и в том числе побывал у доктора Розенцвейга. Последний, раздраженный неприятными вопросами, в какой-то момент набросился на репортера, так что тому даже пришлось выхватить револьвер. Естественно, после этого он не пожалел черной краски, описывая «жирного, грубого, чувственного субъекта, решительно не похожего на образованного медика».

После этого Рони, переодевшись в штатское, поспешил по указанному адресу в сопровождении нескольких переодетых полицейских. На входной двери красовалась табличка «Др. Ашер». На стук сержанту открыли две женщины, мать и дочь, сообщившие, что доктора Розенцвейга сейчас нет, и когда он будет, неизвестно. Сержант и Пиккет начали неторопливо прогуливаться около дома, и вскоре полицейский заметил, как интересующий человек зашел в винную лавку. На выходе Розенцвейга задержали, доставили в полицейский участок и объяснили ему, что он задержан.Тем временем все новые и новые посетители приходили в морг в надежде опознать покойную, чье тело, для лучшей сохранности, поместили в лед. В их числе оказались семейный врач Теодор Кинн и дантист Джозеф , пришедшие в морг по просьбе некой служанки Гарриет Уильямс, чья дочь не появлялась дома уже неделю. Взглянув на тело, медики заметили шрам, оставшийся от прививки, а также отсутствие одного зуба, и сразу же опознали девушку. Это была их пациентка, Алиса-Августа Боулсби. Поскольку Алиса слыла порядочной девушкой, первое время все недоумевали, почему ей пришлось прибегнуть к услугам абортмахера. Однако вскоре жена богатого торговца Колкина заявила, что ее сын Вальтер согрешил, соблазнив Алису. Не выдержав позора, Вальтер застрелился. Обыскав тело самоубийцы, полицейские обнаружили в кармане записку с адресом Розенцвейга. Полиция обыскала дом Розенцвейга, и нашла там платок, на котором было вышито имя А. A. Боулсби.Круг замкнулся.В статье об аресте Розенцвейга, опубликованной в Нью-Йорк Таймс, утверждалось, что задержанный «утверждает, что он русский, однако в его голосе звучит гнусавый выговор немецкого еврея». Журналист ошибся: Розенцвейг был родом из Плоцка, местечка в 60 километров от Варшавы, то есть действительно родился и вырос в Российской империи. В Америку он приехал в 1865 году, и вскоре приобрел практику у некоего доктора Ашера. Чтобы не потерять клиентов своего предшественника, он решил сохранить прежнее название «фирмы» - весьма распространенная практика среди иммигрантов.

Никакого медицинского образования Розенцвейг, скорее всего, не получил, однако в тогдашней Америке этого и не требовалось. О лицензиях и экзаменах не было и помину. Достаточно было заплатить 10$ в качестве «налога на медицинский доход», чтобы иметь законное право повесить на дверь табличку «Др. такой-то», и начать лечить всех желающих от любых болезней. В результате, как нетрудно догадаться, Америка превратилась в настоящий рай для всевозможных знахарей и шарлатанов, публиковавших в газетах рекламу всевозможных чудодейственных пилюль и волшебных эликсиров. Все ежедневные газеты были буквально заполнены такими объявлениями, приносивших до 150 тысяч долларов в год – астрономическая для того времени сумма.

Слово «аборт» в этих объявлениях не фигурировало. Однако врачи, помогающие прервать беременность, знали много способов сообщить о себе потенциальным клиентам клиентам. К примеру, сам Розенцвейг незадолго до ареста поместил в газете Нью-Йорк Геральд такую рекламу:

Дамам, у которых возникли проблемы, гарантируется немедленная помощь, надежно и безопасно. Никакой платы, пока вы не будете полностью довольны. Предоставляются элегантные комнаты и сиделка.

Все прекрасно понимали, о каких «проблемах» идет речь.

Однако хотя деятельность Розенцвейга была совершенно законной, убивать пациентов по неосторожности, а главное, заметать следы столь экстравагантным способом все-таки было нельзя. Поэтому Розенцвейг был обвинен в непреднамеренном убийстве.

Розенцвейг предстал перед в октябре 1871 года. В качестве защитника он нанял адвоката Уильяма Хау из фирмы Хау&Гуммель, имевшего репутацию «непобедимого» и известного защитой самых известных нью-йоркских уголовников. Однако на суд он не явился, объяснив позже, что был болен, поэтому судья поручил защиту его младшему партнеру Гуммелю. Для подсудимого это стало неприятной новостью.

Адвокат решил доказать, что все улики против его клиента – просто цепь случайных совпадений. Нет никаких доказательств, утверждал он, что Алиса бывала у Розенцвейга. Некая Энн Боулсби (Anne Bowlsby) из Бруклина заявила, что знает доктора на протяжение многих лет, и что это она забыла у него свой платок. Тело Алисы не было опознано ее матерью. И вообще, почему не предположить, что это Вальтер Колкин убил свою любовницу, а затем попытался избавиться от трупа?

Присяжных, однако, все эти доводы не убедили. Розенцвейг был признан виновным в убийстве второй степени, приговорен к семи годам каторжных работ, и 30 октября препровожден в знаменитую тюрьму Синг-Синг.

Оказавшись в заключении, Розенцвейг твердо встал на путь исправления. В тюрьме он крестился и стал регентом тюремного хора. А тем временем адвокаты подали апелляцию, в которой утверждали, что суд проигнорировал ряд свидетельств в пользу их клиента, и требуя повторного рассмотрения дела. На этот раз их доводы оказались убедительнее, чем на суде, и было принято решение о новом слушании.

Однако, пока рассматривалась апелляция, произошло важное событие. Дело Розенцвейга стало триггером, запустившим мощную антиабортную кампанию. В результате в штате Нью-Йорк был принят новый закон, приравнивающий аборт к преднамеренному убийству. Формально обратной силы этот закон, естественно, не имел, однако адвокаты убедили Розенцвейга не испытывать судьбу и не настаивать на пересмотре.

В тюрьме, однако, Розенцвейг не задержался, выйдя по амнистии задолго до окончания срока. Обретя свободу, он счел за благо уехать из США, тем более, что власти решились серьезно взяться за абортмахеров. Так, в 1878 году была арестована Энн Ломан, более известная как Мадам Рестелл – самая известная нью-йоркская абортистка, практиковавшая почти полвека. (Оказавшись в тюрьме, Рестелл покончила с собой.(2)) Абортов, разумеется, меньше не стало – в отсутствие доступной контрацепции это был единственный способ избежать нежелательной беременности. Но абортистам пришлось уйти в подполье.

Как уже было сказано, в сообщении о задержании было сказано о еврейском происхождении Розенцвейга. Однако в дальнейшем газеты совершенно не интересовались его национальностью, что, в общем, достаточно легко объяснимо – ничего специфически еврейского в нью-йоркском абортисте не было, он выглядел как типичный американец. Антисемитизма в США в те времена практически не было (3), а соответственно, не было и повода заострять эту тему.

****************

(1) В. Дорошевич. Сахалин (Каторга). Знаменитый московский убийца.

(2) Биография Энн Ломан легла в основу романа Кэйт Меннинг «Моя нечестивая жизнь».

(3) В антисемитизме обвиняли генерала Гранта, командовавшего в ходе Гражданской войны армией северян, президента США в 1869-77 годах. Однако антисемитизм не был частью его предвыборной кампании.