Если спросить московского еврея, который помнит советские времена, в чем уникальность праздника Симхат Тора, то, скорее всего, в ответ мы услышим примерно следующее: «Это был единственный день в году, когда власти разрешали нам публично выражать свое еврейство и когда многие из нас не боялись это делать». И действительно, начиная с конца 1950‑х, тысячи людей, весь год почти не вспоминавших о своем еврействе, именно в этот день заполняли немногочисленные оставшиеся синагоги, чтобы увидеть торжественное шествие со свитками Торы и потанцевать вместе с другими евреями.
Иностранные наблюдатели, привычные к «нормальной еврейской жизни», обычно поражались размаху, с каким советские евреи праздновали Симхат Тора. К примеру, американский раввин Йосеф Телушкин, посетивший Москву в 1970‑х годах, с нескрываемым изумлением писал: «В соответствии с общепринятой шкалой еврейских религиозных приоритетов Симхат Тора едва ли относится к наиважнейшим еврейским праздникам: она даже не упоминается в Библии. И все же в течение многих лет в ночь на Симхат Тора евреи собирались у советских синагог, часами танцевали и пели ивритские и русско-еврейские песни».
Однако Симхат Тора – праздник, уникальный не только в истории советского еврейства. Многочисленные ритуалы и обычаи, без которых он сегодня немыслим, возникли в очень разные эпохи и в самых разных общинах, разбросанных от Атлантики до Индийского океана. Так что Симхат Тора – в том виде, в каком нам знаком этот праздник, – уникальный в еврейской истории результат «коллективного творчества» различных еврейских общин.
Для современных евреев Симхат Тора – это день, когда «заканчивают и начинают заново годовой цикл чтения свитка Торы и радуются этому» (Кицур Шульхан арух, 138:7). Однако в самой Торе об этом нет ни слова. Более того, Писание вовсе не объясняет, в чем смысл этого праздника, и просто указывает: «...в восьмой[1] день священное собрание пусть будет у вас, и приносите огнепалимую жертву Г‑споду; это праздничное собрание, никакую работу не делайте» (Ваикра, 23:36).
Талмуд также ничего не говорит о том, что этот праздник как-то связан с циклом чтения Торы. Более того – в те времена существовали как минимум две традиции, касающиеся этого цикла. В Вавилонии евреи, как и сегодня, заканчивали чтение Торы за год (Вавилонский Талмуд, Мегила, 29б). Однако в Стране Израиля цикл был не однолетним, а трехлетним. Этого обычая придерживались и некоторые общины диаспоры. К примеру, знаменитый путешественник Биньямин из Туделы (XII век) пишет, что таков был обычай одной из общин Египта. Однако, по мере того как палестинские ешивы приходили в упадок, вавилонский обычай становился все более и более распространенным. Уже Рамбам свидетельствовал, что ему следует подавляющее большинство еврейских общин. Позднее эта традиция стала всеобщей.
Именно в Вавилоне возник обычай завершать чтение Торы во второй день праздника Шмини ацерет (в Стране Израиля он длится один день). Наиболее ранние свидетельства этого относятся к десятому веку[2]. Тогда же праздник получил свое второе название – Симхат Тора, то есть «радость Торы».
После этого праздник постепенно приобретал современные формы. Начало было положено евреями Вавилонии, которые в этот день веселились и танцевали. Следующий шаг сделали их ашкеназские братья во Франции в XII веке – там возник обычай читать в Симхат Тора «Ата орета» («Тебе дано было видеть») – подборку библейских стихов, которую сегодня произносят перед тем, как достать из ковчега свитки Торы: «Тебе дано было видеть, дабы ты знал, что Г‑сподь – Б‑г, нет другого, кроме Него» (Дварим, 4:35), «Kто oдин творит великие чудеса, ибо навеки милость Его» (Теилим, 136:4), «Нет подобного Тебе среди богов, Г‑сподь, и нет деяний, подобных Твоим» (Теилим, 86:8) и т. д. (Махзор Витри, с. 45б).
В Симхат Тора принято завершать один цикл чтения Торы (недельной главой Везот а-браха – «И вот благословение») и тут же начинать читать по новой, с недельной главы Берешит («В начале») одноименной книги. Этот обычай возник в Испании, также в XII веке[3]. Чуть позже, во Франции, право публично читать этот отрывок стало почестью, а того, кто ее удостаивался, называли хатан Берешит – «жених книги/недельной главы Берешит» (Махзор Витри, с. 458). В XVII веке в Германии соответствующие почести были распространены и на жен тех, кто удостоился подобной чести, – их стали называть «калат (невеста) Берешит».
В праздник к Торе вызывают пятерых молящихся. Однако в Симхат Тора принято, чтобы алию получил каждый из пришедших в синагогу (поэтому недельную главу Везот а-браха читают несколько раз, иногда – одновременно в нескольких местах синагоги, по разным свиткам). Этот обычай появился в XII веке и тоже во Франции. А в XIV веке в Германии возникла другая популярная традиция – вызывать к Торе всех пришедших в синагогу несовершеннолетних мальчиков[4].
Центральным событием праздника, безусловно, являются акафот (букв. «кружения»), когда собравшиеся с песнями и плясками обходят синагогу со свитками Торы в руках. Этот обычай появился в Европе в начале XV века[5]. Первоначально акафа была только одна. Однако в XVI веке цфатские каббалисты увеличили их число до семи[6] – подобно тому, как во время осады Йерихо евреи семикратно обошли стены города, неся перед собой ковчег Завета.
Новые обычаи, связанные с праздником, появляются и в наши дни. К примеру, в Советском Союзе праздничные танцы, начавшись в синагоге, затем плавно перетекали во двор и в близлежащую улицу. В Москве это происходило на знаменитой «горке» – улице Архипова (сейчас – Cпасоглинищевский переулок), где находится Большая хоральная синагога. Иногда власти спокойно терпели это веселье, порой пытались разгонять танцующих, пуская грузовики по забитой народом улице. Однако каждый год все повторялось заново.
Знаменитый писатель, нобелевский лауреат Эли Визель, оставил восторженное описание этого празднества:
«Был вечер Симхат Тора. Тот, кто не видел буйного, стихийного веселья, охватившего всех присутствовавших у московской синагоги, не знает, что значит еврейский праздник и как его надо праздновать... Я не узнал улицу. Казалось, я нахожусь в Иерусалиме. Казалось, что улица улетает, небесные ангелы поют песни, царь Давид играет на лире, весь город радуется и я чувствую себя так легко, как будто парю в воздухе. В праздничную ночь Симхат Тора я гулял среди толпы молодых людей с одним гостем из-за границы. Это был еврей совершенно не религиозный, сухой рационалист – одним словом, современный человек левых взглядов, склонный к научно обоснованным идеям. Услышав, как восторженно пела молодежь: “Народ Израиля жив!”, он вдруг разразился слезами. Назавтра утром он пришел в синагогу на молитву.
– Ты не можешь себе представить: я стал верующим, – сказал он и, подумав немного, добавил: – Нет, не то. Эта молодежь сделала из меня настоящего еврея»[7].
По мере того как распространялись вести о праздновании советскими евреями Симхат Тора, во многих израильских, американских и европейских общинах также возник обычай танцевать не только в синагогах, но и на улицах. Причем, в отличие от своих советских братьев, евреи «свободного мира» нередко выносят с собой и свитки Торы.
Другая интересная традиция возникла в Израиле, где на исходе праздника принято устраивать так называемые «вторые акафот». Тем самым израильтяне выражают свою солидарность с евреями, живущими в странах рассеяния и начинающими праздновать Симхат Тора как раз в это время. В отличие от праздничных акафот, которые происходят, естественно, в синагоге, «вторые акафот» устраивают на городских площадях и в других публичных местах. Кроме того, на них принято приглашать оркестры и музыкальные ансамбли (в сам праздник музыка, конечно, запрещена). Поэтому во многих местах они привлекают гораздо больше народа, нежели традиционное празднование в синагоге.
Итак, праздник Симхат Тора приобрел привычный нам облик в результате почти тысячелетнего совместного творчества евреев всего мира. Причем более поздние поколения не только тщательно сохраняли традиции, унаследованные от предшественников, но и творчески преумножали их, привнося в празднование все новые и новые элементы. На наш взгляд, в этом есть что-то глубоко символичное. Ибо история «праздника Торы» оказалась похожей на историю... самой Торы, то есть еврейской традиции, Торы, которая началась на Синае и продолжается до наших дней.
Обрядность праздника – результат многовековых «совместных усилий» евреев, живших в разное время и в разных странах, – усилий, где «француз» Раши и «поляк» Моше Иссерлес трудились бок о бок с «палестинцами» Шломо Алькабецем и Ицхаком Лурией, а «египтянин» Рамбам или «испанец» Ибн-Эзра – с «итальянцем» равом Моше-Хаимом Луццатто и «белорусом» равом Шнеуром-Залманом из Ляд. Тора не была бы Торой, если бы евреи не хранили традиции, полученные от предков и не преумножали их в каждом поколении.
Тору нередко называют «Эц Хаим», что можно перевести и как «Древо жизни», и как «Древо живое». Важнейшее же свойство живого дерева – то, что оно растет, не отрываясь от корней. Поэтому история праздника Симхат Тора – лучшее, на наш взгляд, свидетельство того, что этот образ, безусловно, верен.
***************
[1] От начала праздника Суккот.
[2] См.: Рав Ицхак Ибн-Гият. Шаарей симха.
[3] См.: Рабби Йеуда а-Барселони. Перуш ле-сефер Йецира.
[4] См.: Там же. С. 457; Минагей Маариль, изд. Шпитцера, с. 389.
[5] См. : Минагей рав Ицхак Тырна, изд. Шпитцера, с. 138.
[6] См. : Рав Хаим Виталь. Сефер а-каванот. Врата 6.
[7] См. : Elie Wiesel. Jews of Silence. Schocken; Rev Sub edition, 1987.
Евгений Левин
для журнала "Лехаим" (октябрь 2009 г.)