Имя, сестра, имя!

Авраам Шталь. Происхождение имен

Издательство: Двир, 2005

Как известно, евреем быть нелегко, но занимательно. И, если верить книге Авраама Шталя «Происхождение имени», дать или обрести еврейское имя — одна из самых увлекательных задач, с которыми еврей может столкнуться. Особенно если хочешь сделать это «в соответствии с традицией», ибо традиций этих столько же, сколько еврейских общин, и со временем одни обычаи исчезают, а другие, напротив, появляются.Вот, к примеру, такой вопрос: когда принято давать имя еврейскому мальчику? Большинство из тех, кто знаком с современной галахической литературой, немедленно ответят: сразу после обрезания. И действительно, такова практика большинства еврейских общин. Но, как справедливо замечает Шталь, ни в Торе, ни в Талмуде этот обычай не упоминается, а появляется он впервые... в Новом Завете: В восьмой день пришли обрезать младенца и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею. На это мать его сказала: нет, а назвать его Иоанном (Лука 1:59-60).В Евангелии от Луки последнее слово осталось за матерью. А вот иерусалимский раввин Меир Шапиро, напротив, постановил, что при выборе имени последнее слово — за отцом. Почему? Потому что, когда Рахель и Яков решали, как назвать их второго сына, окончательное решение осталось за Яковом: «…она нарекла ему имя: Бенони, а отец назвал его Биньямин» (Берешит 35:18). Правда, ехидно отмечает Шталь, Рахель в этот момент уже была мертва, а потому не могла возразить мужу, даже если имела на это право.Отдельный вопрос — какое имя выбрать новорожденному. Существуют две основные традиции: сефарды называют детей в честь кого-либо из живых родственников, ашкеназы — в память о ком-нибудь из умерших. В одном почтенном ашкеназском семействе неукоснительно соблюдали традиции — и вот что приключилось: девушка уже совсем было согласилась выйти замуж за некоего в высшей степени достойного молодого человека и вдруг неожиданно для всех расторгла помолвку, поскольку «у него живы все бабушки-дедушки и родители, и у меня все бабушки-дедушки и родители живы — как же мы назовем нашего ребенка?!»

В некоторых общинах правила менее жесткие, просто не принято давать детям имена известных злодеев. Впрочем, кого считать «злодеем», тоже, оказывается, вопрос серьезный. К примеру, для большинства современных евреев первенец Авраама Ишмаэль безусловно является антигероем. А между тем, одного из самых почитаемых мудрецов Талмуда звали... рабби Ишмаэль.

Во всех традиционных культурах ономастика связана с магией. Еврейская культура не исключение: существует множество еврейских обычаев, цель которых — изменить судьбу человека, манипулируя его именем. К примеру, если ребенок тяжело заболевает, во многих общинах принято давать ему дополнительное имя, связанное с жизнью или здоровьем — например, Хаим или Хай («жизнь», «живой»).

Новое имя могло принести человеку не только здоровье, но и богатство. К примеру, бедный житель Иерусалима по имени Гад как-то узнал, что в Сирии проживает богатый еврей, который дает деньги всем, кто обращается к нему за помощью. Но с одним условием: количество золотых монет соответствует числовому значению суммы букв имени просителя.

Горько плакал Гад о своей непутевой еврейской судьбе. И даже рассердился на отца, который назвал его именем, числовое значение букв которого столь ничтожно — 7. Однако еврейская голова нашла выход: Гад притворился тяжелобольным, а когда пришли его навестить, попросил, чтобы совершили специальный обряд смены его имени на другое - упоминаемое в Танахе и обладающее многими чудесными свойствами имя Артахшаста (Эзра 4:7) с числовым значением 1610.

В свою очередь, неудачный выбор имени бывал чреват весьма трагическими последствиями. К примеру, евреи Ирака верили, что умерший родственник возрождается в теле ребенка: если умерший при жизни был не слишком праведен, после смерти его грехи — и наказание за них — перейдут на его новорожденного тезку, и тот умрет страшной смертью в раннем возрасте. Смертность среди новорожденных в Ираке была так высока, что доказать эту гипотезу было не трудно.

Несколько глав книги посвящены современной израильской ономастике. В частности, полунасильственному изменению «галутных» имен и фамилий на «исконные» ивритские. И тут тоже не обошлось без курьезов. Так, одна юная сионистка, носившая классическое библейское имя Эстер, решила перевести его на иврит с идиша. И весьма преуспела в этом деле, записавшись в документах как «Ани — охелет» — «Я ем» (на идиш «эст эр» — «он ест»: девушка даже поставила «обновленное имя» в правильную грамматическую форму).

В наше время евреи нередко вступают в смешанные браки, и в результате возникает такой ономастический чолнт, что хоть святых выноси.

Одна американская еврейка вышла замуж за индейца и перебралась жить в его племя. Родители даже не пришли на свадьбу и вообще с молодой семьей почти не общались. Но когда родилась внучка, не выдержали и поехали навестить дочь.

В аэропорту новоиспеченных дедушку и бабушку встретили дочка и ее новая семья.

— Знакомьтесь, — сказала дочка. — Это мой муж, его зовут Быстрая Лошадь. Это его отец — Почтовый Орел. Это его мама — Обильная Роса. Я, кстати, тоже поменяла имя, теперь меня зовут Весеннее Облако... А вот внучку я назвала в вашу честь — Фаршированная Рыба!

Видимо, прав был один из первых наших учителей, профессор Бар-Илана Яаков Дамский, утверждавший на каждой своей лекции, что еврейская ономастика – самая увлекательная из существующих еврейских дисциплин. Вот книга Шталя, к примеру, — отнюдь не сборник курьезов, вроде гуляющей по Сети подборки нестандартных еврейских имен и фамилий. Солидное исследование с серьезной библиографией и разбором источников. Но таков уж предмет исследования, что невозможно слишком долго сохранять серьезную мину.

Марина Карпова, Евгений Левин

по заказу проекта Booknik

(опубликовано 23 января 2008 г.)