История наших бедствий и не только

Лев Поляков. История антисемитизма. В 2 томах. Том 1. Эпоха веры

Издательство: Гешарим, 2008

В годы Второй Мировой войны французский историк, уроженец Санкт-Петербурга и сын русских эмигрантов Леон (Лев) Поляков служил во французской армии и не был ни в гетто, ни в лагере уничтожения. Однако картина геноцида европейского еврейства потрясла молодого ученого. Уже в годы войны Поляков стал одним из создателей Центра современной еврейской документации, созданного для сбора документальных сведений об истреблении евреев во время Второй мировой войны. А после войны антисемитизм стал одной из главных тем научных интересов историка и философа Льва Полякова. За полвека научной деятельности он опубликовал несколько десятков трудов, создавших ему заслуженную репутацию вдумчивого и серьезного исследователя. Однако наибольшую славу Полякову принесла фундаментальная работа «История антисемитизма», над которой он работал с 1955 по 1977 годы. В 1997–98 годах книга была переведена на русский и напечатана издательством «Гешарим» в виде двухтомника (парижское издание 1993 года состоит из пяти томов). В этом году "Историю антисемитизма" переиздали с серьезной редактурой: добавили алфавитный указатель во втором томе, выверили персоналии и особенно - цитаты, приведенные в первом издании в обратном переводе с французского. Первый том уже вышел из печати – в нем история антисемитизма прослеживается от античности до эпохи Просвещения. Во втором томе – доходит до «окончательного решения». Книга Полякова не только об антисемитизме – она об истории еврейского народа. Поэтому, несмотря на огромный объем основного материала, касающегося собственно антисемитизма, ученый описал происхождение и историю различных еврейских общин. В главу о евреях Польши он включил несколько строк о тамошних иешивах и пилпуле. A в главе о германском еврействе даже приведен фрагмент о… еврейских труверах!

Тогда же в Германии процветал еврейский трубадур Зюскинд из Тримберга, который пел при дворах баронов и князей в одно время с Вальтером фон дер Фогельвейде и Гартманом фон Ауэ. Безусловно, сильные мира сего относились к нему хуже, чем к его христианским собратьям; от этой дискриминации он, конечно, должен был страдать. Здесь, вероятно, была бы уместна параллель между XIII и XIX веками. В самом деле, он жалуется на суровость аристократов и, совсем как Генрих Гейне шестьсот лет спустя, предлагает сам себе «вновь стать евреем», отпустить бороду и снова надеть длинное пальто и шляпу евреев... И мы можем видеть образ поэта на миниатюре того времени в еврейской одежде при дворе епископа. Он наряжен в коническую шляпу и имеет бороду, но черты его лица ничем не отличаются от лиц других персонажей.

Еврейская история у Полякова протекает не в вакууме, а в определенном историческом и социальном контексте, важном для понимания того, что происходило с евреями. К примеру, говоря о евреях стран ислама, Поляков включил в соответствующую главу небольшой очерк о политическом и правовом положении других религиозных меньшинств.

Среди тех, кто пишет об антисемитизме, весьма распространено убеждение, будто причина любых антиеврейских эксцессов заключается в том, что «они» везде и всегда ненавидят «нас» (еще в Талмуде эта концепция была отлита в чеканную формулировку: «Известная всем алаха (закон), что Эсав ненавидит Яакова»). Лев Поляков этих взглядов не разделяет. Напротив, он пишет, что в некоторых случаях бедствия, постигшие еврейский народ, стали следствием конкретных исторических обстоятельств, в которых сами евреи были не только пассивными жертвами.

В 1648 году разразились беспорядки и конфликты, вошедшие в польскую историю под названием «потопа». Они предвещали упадок Польши, положили конец золотому веку польских евреев и имели огромные последствия для иудаизма в целом. Потоп начался с восстания украинских крестьян, крепостных, живших на огромных латифундиях за Днепром, принадлежавших польским магнатам. Эти крестьяне исповедовали греческую православную веру и испытывали единую ненависть к своим католическим господам и их еврейским управляющим и посредникам. Как отмечал один еврейский хронист того времени: Греческий народ (казаки)... испытывал презрение и унижения со стороны польского народа и евреев... даже самые незначительные сыны Израиля, сами пребывающие в унижении, имели над ними власть".

Наконец, что не менее важно, Поляков не пытается свести историю еврейско-нееврейских отношений к одному лишь антисемитизму. Напротив, он неизменно подчеркивает, что даже в самые мрачные моменты всегда находились неевреи, готовые протянуть евреям руку помощи. В эпоху крестовых походов это были местные власти, пытавшиеся, по мере сил, защитить и спасти своих подданных.

Важно отметить, что почти всюду графы и епископы (Адальберт в Вормсе, архиепископ Рутхард в Майнце, архиепископ Германн III в Кельне, граф Мерский, и другие) пытались, иногда даже с риском для собственной жизни, защищать евреев, отдавая их крестоносцам только по принуждению силой. Что касается простых людей, то создается впечатление, что первым чувством всегда была жалость и изумление. На примере Кельна видно, что они оказывали евреям по мере возможности действенную помощь. Лишь городское отребье повсюду присоединялось к убийцам. Во времена кровавых наветов римские папы издавали буллы, где обвинения (в адрес евреев) называли беспочвенным заблуждением. На процессе по делу Бейлиса русские интеллигенты встали на его защиту, а простые киевские присяжные вынесли оправдательный вердикт.

Поскольку антисемитизм как явление существовал на протяжении двух тысяч лет на нескольких континентах, Полякову пришлось писать кратко, не слишком вдаваясь в детали. Его книгу специалисты-историки сегодня используют преимущественно в качестве краткого справочника. Однако другого такого исследования, рассматривающего историю антисемитизма с древнейших времен до середины прошлого века, на русском языке, пожалуй, и нет. Поэтому для читателя, желающего получить представление о предмете, двухтомник Полякова – более чем подходящая книга.

Евгений Левин

по заказу проекта Booknik

(опубликовано 24 ноября 2008 г.)