Новый год и еврейские культурные войны

Когда речь заходит об отношении к Новому году (тема регулярных холиваров в еврейском сегменте русскоязычной блогосфер), довольно часто приходится сталкиваться со следующими взаимоисключающими утверждениями: что Новый год якобы является «христианским» или «церковным» праздником – и что, напротив, его начали отмечать только при советской власти, после знаменитой статьи Постышева «Давайте организуем к новому году детям хорошую ёлку!».(1) Нелепость первого утверждения очевидно всякому, кто хоть немного знаком с церковным календарем. Однако второе так же неверно – существует множество литературных и мемуарных свидетельств, что высшие классы отмечали начало нового года задолго до большевистского переворота. Например, о том, как это происходило, например, у купцов, можно прочесть в воспоминаниях богатого московского коммерсанта Николая Варенцова (1862–1947):Новый год встречали за столом, обставленным разными закусками, кушаньями и вином. Произносились тосты, пожелания нового счастья. Веселье продолжалось долго, с гаданиями, танцами, пляской, и разъезжались в 4–5 часов утра.(2) Если же душа требовала простора, в Новый Год к услугам широкой публики были лучшие рестораны и увеселительные заведения. Взыскующих праздника не могли остановить даже тяготы военного времени: по сообщениям газет, новый 1917 год в Первопрестольной встречали так:Задолго до встречи Нового года в первоклассных ресторанах – “Эрмитаже”, “Метрополе”, “Праге” и других – все столики были расписаны.

Разобрали все, что можно было, у Максима, в “Стрельне”, у “Яра”.

Разгул достиг в новогоднюю ночь своего апогея.

Встреча Нового года была везде обставлена торжественно.

В 12 часов оркестры заиграли “Боже, Царя храни”, в бокалах запенились “трезвые” напитки и начались взаимные поздравления.

“С новым годом, с новым счастьем!”

После различных пожеланий приступили к кутежу.(3)

Поэтому неудивительно, что и российские евреи, по мере эмансипации и приобщению к высокой русской культуры, начали отмечать Новый год уже в конце XIX столетия. Самое раннее из найденных нами свидетельств относится к 1889 году. Автор этих воспоминаний, Моисей Ааронович Кроль, не отличался набожностью, однако до конца своих дней оставался евреем в полном смысле этого слова: участвовал в работе различных еврейских организациях, отказался креститься ради занятия казенной должности…

Я припоминаю, как мы встречали новый 1889 год. Родственники, друзья, товарищи прислали нам кучу тортов, пирожных, конфет и всяких деликатесов, чтобы мы отпраздновали встречу Нового года как можно веселее. Особая комиссия выработала подробную программу предстоявшего вечера.

И было в этот вечер на что посмотреть! Декламировали стихи, пели хором, с большим удовольствием мы прослушали нескольких солистов, обладавших довольно хорошими голосами и певших с большим чувством. Затем пошли танцы; несколько гребенок изображали оркестр, и наше «высокопоставленное» общество с наслаждением смотрело фантастический балет, который группа товарищей сочинила и сама же исполнила.(4)

«Прогрессивные» евреи праздновали Новый Год и в межвоенной Польше. Поэтому, когда лирического героя Башевис-Зингера приглашают отметить праздник в нью-йоркской еврейской компании, его это совершенно не удивляет – на «старой родине» все могло произойти точно так же:

Мне позвонила женщина и сказала:

- Я уверена, что вы меня не помните, но я знаю вас уже лет двадцать по вашим произведениям, и мы даже однажды встречались. Меня зовут Перл Лейпцигер.

- Хорошо вас помню, - ответил я. - Я читал ваши стихи, а встретились мы у Бориса Лемкина на Парк-авеню.

- Значит вы меня помните. Я звоню вот почему. Несколько еврейских писательниц и поклонники литературы на идиш решили вместе встретить Новый год. Придет Борис Лемкин - это фактически его идея. Будут несколько дам и, кроме вас, еще двое мужчин…(5)

Новый год был праздником и для тех, кто вырос в очень традиционных и набожных семьях. (Впрочем, других среди тогдашних еврейских вольнодумцев в те времена практически и не было). Хотя, справедливости ради, следует отметить, что ревнителям старины и благочестия это решительно не нравилось, и реагировали они точно так же, как многие современные ортодоксы. В результате из веселого праздника Новый год нередко становился поводом для семейных ссор и скандалов, а то и хуже.

Об одной из таких конфликтов отцов и детей (а также братьев и сестер) поведала городу и миру варшавская идишская газета «Момент» от 13 января 1929 года.

Вся Вирская улица обсуждает пикантную историю, имеющую отношение к реб Шлойме, хасидом, проживающим на этой улице.

В этот Новый год дочери реб Шлойме, Феля и Броня, устроили в доме отца новогоднюю вечеринку с молодыми людьми и разными угощениями. Когда вечеринка была в самом разгаре, реб Шлойме неожиданно с шумом распахнул дверь посмотреть, что случилось.

- Вот! Убирайтесь вон из моего дома! – закричал реб Шлойме, - Мой Новый год - Рош а-шана, а не сегодня! Молодые люди смутились, Феля и Броня расстроились, гости разошлись как пришибленные.

Однако скандал в доме реб Шлойме на этом не кончился. В субботу вечером Феля и Броня сидели в комнате с приятелями, когда вернулись реб Шлойме ин два его сына-хасида Меир и Ашер со своими друзьями из йешивы: Ашер закончил изучение талмудического трактата Йевамот, и пригласил йешиботников на традиционную трапезу в честь проводов царицы-субботы.

Молодые хасиды начали кричать на друзей девушек из «высшего общества», потребовав от них убираться.

- Вы, придурки! Идите к своему ребе и празднуйте там! – кричали в ответ Феля и Броня.

Услышав это, Ашер подскочил к Феле и ударил ее по лицу, расквасив ей нос. Феля схватила подсвечник и запустила им брату в голову. Оба «общества» перемешались, замелькали кулаки. Хасиды, которых было больше, сняли пояса своих шелковых капот, и принялись бивать нерелигиозных парней по голове. Одного из них, Феликса, они затащили в соседнюю комнату, намереваясь «сделать из него отбивную». Услышав его крики, остальные ворвались в комнату, и началась настоящая битва, в ходе которой Феликс выхватил нож и ударил одного из хасидов, Аврума Ф., ранив его.

Все участники были записаны полицией и встретятся в суде, где подадут свои жалобы. Аврума Ф. отвезли в больницу.

Разумеется, в описанном конфликте поколений не было решительно ничего удивительного. Тогдашние газеты регулярно сообщали о столкновениях между верующими «отцами» и свободомыслящими «детьми», не желавшими соблюдать субботу или кашрут. Однако в данном случае у конфликта была не только поколенческая, но и ярко выраженная гендерная составляющая: празднование Нового года возмутило не только отца, но и братьев Фели и Брони, которые вряд ли были намного старше возмутительниц семейного спокойствия.

Как же получилось, что реб Шлойме удалось воспитать богобоязненных сыновей, тогда как его дочери выросли светскими вольнодумками, взявшими себе польские имена?

Чтобы ответить на этот вопрос, нам потребуется небольшой экскурс в историю еврейского религиозного образования. Поскольку обучение Торе сыновей считалось одной из важнейших заповедей(6), межвоенное польское еврейство унаследовало и сохранило развитую систему религиозного образования для мальчиков и юношей. Разумеется, существовало и немало альтернатив, начиная от польских гимназий и университетов и заканчивая различными еврейскими школами с «современной» программой. Тем не менее, немало молодых людей по-прежнему получало серьезное религиозное образование.

Однако с девочками все обстояло совершенно иначе. В традиционном еврейском обществе так и не возникло системы образования для девочек; их религиозное воспитание обычно происходило в семье, и ограничивалось изучением практических законов, которые нужно знать женщинам.(7) Доходило до того, что многие женщины не могли прочесть молитвы, поэтому в синагогах нередко нанимали специальных чтиц (зогерке).(8)

Поэтому когда в разных странах начали появляться законы об обязательном обучении детей обоего пола, религиозные евреи оказались в непростой ситуации: у них не было школ, куда они могли бы отдать своих дочерей. В результате, за неимением выбора, дочери богобоязненных традиционных евреев нередко оказывались в обычных нееврейских школах и гимназиях.

О том, что происходило с гимназистами из религиозных еврейских семей, подробно рассказал в своих мемуарах известный эсеровский деятель Марк Вишняк:

В годы пребывания в гимназии шла неосознанная борьба двух влияний ортодоксально-еврейской семьи с унаследованными ею навыками и русской среды и культуры. По заведенному с детства обыкновению я ежедневно по утрам молился, следуя всем предписанным религией обрядам. Когда я возвращался из гимназии, ко мне раза два-три в неделю приходил учитель, меламед, обучавший меня библейской мудрости и пророкам.

По субботам и в праздничные дни, когда той же религией воспрещалось и ездить, и носить, меня сопровождал в гимназию, неся под мышкой мой ранец, наш артельщик Сергей. По окончании субботних занятий Сергей уносил ранец, неизменно доставляя мне при этом огорчение: школьники, свои и чужие, не упускали случая подразнить гимназиста, которого сопровождает "нянька".

Достигнув религиозного совершеннолетия в 13 лет, Я произнес публично, в присутствии родных и ближайших знакомых, речь на древне-еврейском языке, сочиненную моим учителем-комиссионером и заученную мною наизусть. И сейчас помню вступительные слова поучения о том, что означает религиозное совершеннолетие в жизни еврея. Еще года три после этого я добросовестно клал в будние дни так называемые филактерии (небольшие полированные черненькие кубики, со вложенным в них текстом молитвы и тоненькими ремешками для закрепления положенным образом одного квадратика на лоб, а другого на обнаженную, лицом к сердцу, левую руку). Однако молился я без всякого внутреннего чувства и пиэтета, а как бы отбывая повинность, требуемую семейной традицией и отнимающую лишние полчаса от сна, и без того сокращенного из-за далекого пути в гимназию.

Следование религиозным предписаниям продолжалось, примерно, лет до шестнадцати, когда сразу всё исчезло: и обязательная молитва по утрам, и ношение ранца Сергеем по субботам, и многое другое. Не могу сказать, как это произошло, но произошло сразу и без особых треволнений. Это совпало по времени с моим переходом в 7-ой класс и поездкой к родным в Волковыск и Сувалки. В Сувалках я захворал брюшным тифом. Одновременно прочел "Братьев Карамазовых" и осознал свое безверие.(9)

Нельзя сказать, что религиозные лидеры восточно-европейского еврейства не видели в сложившейся ситуации проблемы. Когда Сара Шнирер выступила с инициативой создания женских религиозных школ, ей удалось заручиться поддержкой ведущих раввинов и хасидских ребе. В двадцатые тридцатые годы такие школы, получившие название «Бейт Яаков» возникли по всей Восточной Европе (разумеется, кроме СССР), а также в Палестине. К 1935 году, когда Шнирер завершила свой земной путь, система «Бейт Яаков» включала уже 200 школ, в которых училось более 25 тыс. еврейских девочек.(10) Однако это происходило недостаточно быстро, к тому же многие традиционные евреи, не любившие никаких новшеств, относились к этим школам с подозрением. (К примеру, Бельцкий ребе, давший Шнирер свое благословение, отказался призвать хасидов отдавать в эти школы своих дочерей).

Поэтому ситуацию, описанную в «Моменте», можно считать достаточно типичной. В силу разных образовательных паттернов «культурные войны» во многих еврейских семьях шли не только между отцами и детьми, но и между набожными братьями, учившимися в хедере и йешиве, и «свободомыслящими» более ассимилированными сестрами.

Так что семей, где женщины праздновали Новый год, а мужчины плевались и возмущались, было, скорее всего, не одна, не две и не три.

************************

(1) Об этой статье и истории новогодней елки см.: Е.Душечкина. Русская ёлка: История, мифология, литература.

(2) Н.Варенцов. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое.

(3) Цит. по.: В.Руга, А.Кокорин. Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны.

(4) М.Кроль. Страницы моей жизни. О праздновании евреями Нового года см.так же: Е.Левин. Новый год и хорошие евреи.

(5) И.Башевис-Зингер. Встреча Нового года.

(6) Вавилонский Талмуд, Кидушин, 29б; Рамбам, Книга заповедей», Повелевающие заповеди, 11; Рамбам, Мишне Тора, Законы изучения Торы, 1:1.

(7) См., напр.: М.Карпова. Чему следует учить еврейских девочек. Лехаим, 2(226), 2011.

(8) См.,напр.: П.Венгерова. Воспоминания бабушки. Гешарим-Мосты культуры, Москва-Иерусалим, 2003.

(9) М.Вишняк. Дань Прошлому.

(10) Карпова, там же.