Мы с вами уже встречались?

Элиэзер Беркович. Бог, человек и история

Маханаим, 2010

В последние два столетия немало религиозных евреев получили хорошее европейское образование. В Берлинской раввинской семинарии, где в конце 20-х годов прошлого века учился р. Элиэзер Беркович, вообще считалось шиком защитить докторскую диссертацию одновременно с получением смихи (раввинского диплома). Вместе с тем, книг, анализирующих еврейскую религию в категориях европейской философии, не так уж и много, особенно на русском языке. В конце 80-х — начале 90-х издавались переводы «Человека галахи» и «Одинокого верующего человека» р. Соловейчика, «Веры после катастрофы» р. Берковича, работы Андре Неера, но затем почти двадцать лет ничего не выходило. И, наконец, в этом году в издательстве «Маханаим» увидела свет книга р. Элиэзера Берковича «Бог, человек и история».Рав Беркович всю жизнь был последовательным рационалистом, однако в первых главах книги он обрушивается на Маймонида, Аквината и других средневековых философов, поскольку те, по его словам, пытались подменить «Бога религии Богом разума» и принижали важность откровения. Обильно цитируя еврейских и нееврейских философов, Беркович демонстрирует натяжки в логических построениях своих предшественников и показывает, насколько их «абсолют» не похож на Бога еврейских молитв и пророков. Правда, после Лютера или Паскаля с его знаменитым «Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, а не философов и ученых» кажется, что автор ломится в открытую дверь. Но р. Беркович изучал философию в Берлинском университете, поэтому идея «бога философов», возможно, была его личным искушением, с которым ему пришлось бороться не на жизнь, а на смерть.Маймонид считал, что суть религии состоит в доказательстве существования Бога и наиболее полном представлении о Всевышнем. Однако, по мнению р. Берковича, ни вера в Бога, ни уверенность в том, что Он сотворил мир, еще не делает человека религиозным, поскольку религия состоит совсем в другом.

Основа религии — не утверждение, что Бог есть, но что он занимается человеком и миром; что, сотворив мир, он не оставил Его, не пустил на самотек; Он заботится о Своем творении. Для библейской религии принципиально важно, что Бог достаточно интересуется человеком, чтобы обращаться к нему.

Каким образом возникает подобное убеждение? Маймонид утверждал, что человек может прийти к вере самостоятельно через размышление о красоте и величии окружающего мира. «Когда человек изучает деяния Его и чудесные, великие Его создания и видит в них проявление мудрости, которой нет размера и конца, — тут же он любит, и восхваляет, и возвеличивает, и загорается желанием постичь великого Бога, как сказал Давид: “Жаждет душа моя Господа, Бога живого” (Теилим 42:3)». Однако, по мнению р. Берковича, инициатива должна исходить с другой стороны, Бог сам открывается человеку или народу. В этот момент происходит Встреча — непередаваемый субъективный опыт, основа любого религиозного переживания.

Встреча — это реальное переживание, в котором участвуют все органы чувств человека... В ней есть знаки, голос, передающие с неоспоримой убедительностью знание о Присутствии... Это знание непосредственно, а не выводится из чего-то. Присутствие «ощущается», оно охватывает все человеческое существо.

В философской системе р. Берковича Встреча — центральная идея, наполняющая смыслом все основные проявления личной и коллективной религиозности. Бог открывается людям очень редко, иногда раз в несколько столетий — следовательно, необходимо верить, что если подобные Встречи случались в прошлом, то рано или поздно они повторятся. Человек участвует во Встрече не только разумом, но и телом — значит, для того чтобы память об этом опыте не исчезла, нужен божественный закон — система заповедей, охватывающая не только интеллектуальную, но и телесную жизнь человека.

Тот, кто не испытал мистического опыта Встречи, вероятно, усомнится в возможности откровения. Однако, замечает р. Беркович, нет ничего логически невозможного в обращении Бога к человеку, а потому «Встреча не может быть a priori исключена как невероятная».

Если бы Элиэзер Беркович был просто философом религии, он мог бы на этом остановиться. Однако ему как ортодоксальному раввину недостаточно доказать, что Встреча возможна или даже необходима, — важно продемонстрировать, что она происходила так, как описано в «библейском документе». И вот тут он сталкивается с серьезными трудностями.

Главными свидетелями р. Беркович называет библейских пророков, «учение, сила и бесспорная этическая высота которых не имеет равных по сей день». Все пророки говорили от имени Всевышнего, и «если эти люди сознательно обманывали народ, значит, в мире просто не существует честности, а если все их пророчества — галлюцинации, тогда все, что происходит с человеком, галлюцинация».

Тут есть сразу два возражения. Во-первых, даже Талмуд признает, что книги пророков дошли до нас в редакции «заинтересованных лиц» — «царя Хизкии и мудрецов его времени», «мужей Великого собрания» и т.д. Для верующего человека это, возможно, не важно, однако для независимого исследования сильно снижает уровень доверия к источникам.

Говоря об «этической высоте», можно привести в пример библейский рассказ о пророке Елисее (Элише): «Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка». (4 Книга Царств, гл. 2). Сомнительно, чтобы даже ортодоксальный раввин смог увидеть в этом поступке «этическую высоту, которая не имеет равных по сей день».

Второй свидетель Берковича — это, как нетрудно догадаться, еврейский народ.

История патриархов, откровение на Синае — для евреев это были события их истории, которые порождали обязательства на все поколения. Даже простые евреи оценивали свою жизнь в свете библейского рассказа о Встрече с Богом. Во всех поколениях они смотрели на себя в свете этого рассказа; он задавал им стандарты, формулировал их цели, и определял их историческое назначение.

Однако если коллективная вера поколений является «доказательством», то как быть, к примеру, с христианами, которые вот уже две тысячи лет верят в «явление Христа народу», — готов ли ортодоксальный раввин Беркович принять такое «свидетельство»?

Опыт Встречи был у самых разных людей, и теологические выводы из пережитого они делали разные. В своей книге р. Беркович неоднократно ссылается на Августина и Аквината — оба пережили некое мистическое откровение, но оно укрепило их в христианской, а не еврейской вере. Есть ли критерии, согласно которым мы можем (или должны) принимать одни свидетельства о Встрече и отвергать другие? Р. Беркович, к сожалению, об этом не пишет, возможно, понимая, что если в основе религии лежит субъективный опыт, то таких критериев, вероятно, и быть не может.

Фактически р. Берковичу удалось лишь доказать, что «религия откровения» не противоречит логике и разуму, однако продемонстрировать истинность или даже предпочтительность иудаизма, похоже, выше его сил. Впрочем, в главах, посвященных критике рационализма, автор и сам говорит, что если бы истинность веры можно было доказать, человек утратил бы свое самое драгоценное сокровище — свободу выбора. Между тем, как утверждал Маймонид, «у каждого человека есть свобода выбора... этот постулат очень важен, и на нем основана Тора и заповеди». А Беркович, хоть и не принимал многие выводы Маймонида, с этими его словами был полностью согласен.

Евгений Левин

по заказу проекта Booknik

(опубликовано 30 августа 2010 г.)