В следующем году – в Москве

אולה גרויסמן. מזוודה על השלג

הוצאת משכל (ידיעות ספרים), 2009

История о том, как молодая израильтянка в январе 1992 года отправляется из Израиля в Москву, обещает либо описания постперестроечных ужасов, либо развесистую клюкву, либо и то, и другое, и даже без хлеба. Однако Оля Гройсман приятно разочаровывает – в книге, конечно, упоминается, что жизнь в пореформенной Москве трудна и люди на улицах мало улыбаются, но это не главное.Главная героиня «Чемодана на снегу» в 1972 году вместе с семьей репатриировалась в Израиль, где ее абсорбировали по полной программе: переименовали из Лены в Илану, обозвали «вонючей русской» – в общем, дали почувствовать, что она наконец-то вернулась на Родину. Впрочем, Илана смогла получить образование, найти хорошую работу и внешне стать примером идеальной абсорбции. Правда, ни друзей, ни личной жизни у нее нет, зато есть множество комплексов, которых бы хватило на несколько диссертаций – к счастью, кроме лечащего психотерапевта об этом никто не знает.Роман начинается с того, что через 20 лет после репатриации Илана по настоянию родителей вынуждена поехать в Москву, чтобы забрать останки недавно умершего деда — единственного из предков, оставшегося в диаспоре. Но Бог судил иное. Прежде всего, Илана познакомилась с родственниками и друзьями родителей – после репатриации отец и мать прервали с ними всяческие отношения и даже перестали вспоминать:Я качаю головой и начинаю понимать, что женщина, сидящая напротив меня, знала мою мать с детства. В моей жизни это второй человек, который знал мою мать. У матери нет подруг. В Израиле у нее были только я и мой отец. О жизни в России она никогда не вспоминала. Девушка читает дневник своей бабушки, узнает о сложных взаимоотношениях деда и двух его братьев – словом, постепенно восстанавливает связь времен, распавшуюся с переездом в Израиль.

И, что важнее, выйдя из Шереметьево, она из Иланы снова становится Леной – так ее зовут те, кто знал маленькой девочкой, и Лена понимает, что ей это нравится. А потом, впервые в жизни, у нее появляется своя компания и даже завязывается роман с сыном московского диссидента. Многочисленные комплексы, с которыми Лена покинула Землю Обетованную, растворяются без следа в морозном московском воздухе – исчезают истерики и приступы паники, появляется уверенность в себе. Став Леной, героиня снова стала собой.

По сравнению с первым днем моего пребывания здесь, мое отношение к России практически не изменилось, но в то же время все не так, как было неделю назад.

Я до сих пор чувствую себя чужой в этом месте, казалось бы, знакомом мне с детства, но у меня возникла с ним новая связь, которая больше не прервется. Я приехала сюда не по своему выбору, но будь моя воля, осталась бы здесь еще. Частью это произошло благодаря историям бабушки и мамы, но самое главное связано не с ними, а со мной. Меньше чем через неделю я возвращаюсь в Тель-Авив. <…> Моя бабушка вернулась в Москву – ее родной город, а я возвращаюсь в далекую страну, где у меня нет никого. И кажется, что именно здесь, в России, я начала пускать корни.

История, случайно или нет, символичная. Девушка, став настоящей израильтянкой, должна окончательно порвать с галутным прошлым, в котором, согласно сионистскому нарративу (заметим, что героиня работает в Еврейском агентстве Сохнут), у нее (как и у всех евреев) нет и не может быть ничего, кроме праха. Но все получается наоборот – это в Израиле у нее ничего нет, а в диаспоре есть и прошлое, и, возможно, будущее.

Трудно сказать, возникало ли подобное ощущение у репатриантов 70-х, к которым принадлежит автор книги Оля Гройсман. Но показательно, что в 90-е годы многие из тех, кто, казалось бы, полностью абсорбировался в израильском обществе, с явным облегчением вновь начали читать и общаться по-русски, смотреть русское телевидение, восстановили связи с оставшимися в России друзьями и родственниками. Похоже, не только для героини (и, возможно, ее автора) классический сионизм стал и обретением, и утратой чего-то очень важного.

Впрочем, не исключено, что как раз в рамках сионистского нарратива героине удастся вернуть утраченное. Как раз в 90-е годы Сохнут начал массово отправлять в Россию своих сотрудников. Так что вполне вероятно, что через год-два хорошо знающая русский Лена-Илана снова окажется в Москве и станет агитировать русских евреев повторить выбор ее семьи, хотя правильность его, похоже, уже не кажется ей очевидной.

Марина Карпова, Евгений Левин

по заказу проекта Booknik

(опубликовано 14 июля 2010 г.)