Дело о некошерной котлете

Долгое время едва ли не единственным русскоязычным текстом, посвященном еврейскому публицисту, литератору и мыслителю Гилелю Цейтлину (1871–1942) оставались несколько очерков, опубликованных в книге Меира Ховава «Баалей-тшува»(1), давно ставшей библиографической редкостью. Сегодня, к счастью, ситуация начала меняться. Московское издательство «Книжники» выпустило сборник избранных трудов Цейтлина(2); несколько эссе из этого сборника были опубликованы в московском журнале «Лехаим»(3).В этой небольшой статье речь пойдет об одном эпизоде, связанном с журналистской деятельностью Цейтлина.Ранняя биография Цейтлина была достаточно заурядной. Он родился в местечке Корма, Могилевской губернии, в семье любавических хасидов. Его отец, Аарон-Элиэзер, славился обширными и глубокими познаниями в Торе. Гилель получил традиционное образование, и уже в одиннадцать лет приобрел репутацию юного гения и знатока Талмуда (илуй).(5)Когда Цейтлину исполнилось 16, его отец разорился, и юноше пришлось самостоятельно зарабатывать себе на хлеб. Некоторое время он кочевал по белорусским местечкам, работая меламедом (учителем начальной еврейской школе). Параллельно, как и многие его сверстники, юноша изучал средневековую еврейскую философию, а также сочинения еврейских просвещенцев (маскилим) и европейских мыслителей: «Я скитался из города в город, из села в село, терпя мытарства и лишения. Около семи лет я вел этот кочевой образ жизни, узнав за это время всю глубину человеческой низости. Тогда же я изучал языки и разные науки, главное место среди которых занимала философия. Я досконально изучил произведения Ибн-Эзры и Рамбама, р.Йосефа Альбо, Шломо Маймона, Нахмана Крохмаля и др. С еще большим вниманием я штудировал труды Спинозы, Канта, Фихте, Гегеля, Шеллинга и особенно - позитивистов: Огюста Конта, Спенсера, Дарвина, Бекля... Позднее к ним прибавились сочинения популярнейших критиков-ниспровергателей: Писарева, Чернышевского, Добролюбова, Герцена, Михайловского и пр.».(6)

Будучи в Гомеле, Цейтлин познакомился с местной еврейской интеллигенции, и начал свою литературную деятельность. В 1900 он опубликовал монографию о Спинозе, в 1905 – о сверхмодном в то время Фридрихе Ницше. Как и большинство еврейских интеллигентов, Гилель в это время вел нерелигиозный образ жизни.

Подобных биографий в то время было немало: ряды еврейской интеллигенции постоянно пополняли не только знатоки Талмуда и бывшие ученики престижных йешив, но даже обладатели официального раввинского диплома (смихи), как, например, будущий израильский министр просвещения Бен-Цион Динур (Динабург).(7) Однако в 1906 году Цейтлин неожиданно выполнил команду «курс прежний, ход - задний», и вернулся к соблюдению заповедей. Для восточно-европейского еврейства это было что-то совершенно новое и неожиданное. Хотя интеллектуалы, которые продолжали соблюдать заповеди, редко, но все-таки встречались – например, братья Аарон и Исаак Штейнберги (последний состоял в партии левых эсеров и даже побывал наркомом юстиции в ленинском совнаркоме) (8) .

В 1907 году Цейтлин поселился в Варшаве, и стал сотрудничать с местной идишской газетой Хайнт, которую издавал Шмуэль Яцкан, один из основоположников «коммерческой» идишской прессы. Как и Цейтлин, Яцкан вырос в религиозной семье – правда, не в хасидской, а в миснагедской; прежде, чем заняться литературными трудами и издательской деятельностью, он учился в знаменитой Поневежской йешиве и даже успел получить смиху и стать раввином. Став газетчиком, Яцкан быстро понял, что для того, чтобы быть прибыльной, газета должна привлекать самых разных читателей. Поэтому, наряду с высококачественной литературой текстами и глубокими статьями, он регулярно публиковал самые низкопробные тексты.

(Хорошую литературу, впрочем, Яцкан тоже редактировал согласно своим представлениям о читательском спросе. К примеру, когда Шолом-Алейхем отдал ему свой роман «Великая шутка» (о кровавом навете), Яцкан переименовал его в «Кровавую шутку» У Шолом-Алейхема роман назывался «Великая шутка». «Господин редактор стоял над его головой и командовал: побольше интересных историй, поменьше типов, побольше интриг», - жаловался в письме писатель).

Заполучив Цейтлина, Яцкан понял, что нашел золотую жилу. Будучи талантливым журналистом, Цейтлин умел говорить языком, понятным традиционному еврейству, составлявшему значительную часть читательской аудитории идишской прессы. Кроме того, Гилель умел обладал талантом излагать свои высокоумные идеи о еврейской философии, религии и культуры простым доходчивым газетным языком, понятным широкому кругу читателей. Поэтому статьи Цейтлина пользовались популярностью, и, соответственно, росли тиражи Хайнта и доходы его издателя.

Роман Яцкана и Цейткина продолжался до 1910 года, когда популярный журналист неожиданно перешел в «Момент» - другую варшавскую газету, главный конкурент Хайнта. Впрочем, подобные истории в газетном мире случались (и случаются) регулярно. К примеру, знаменитый фельетонист Влас Дорошевич, писавший в «Новостях дня», которые издавал Абрам Липскеров, в 1890 году перешел в «Московский листок» главного конкурента Липскерова Николая Ивановича Пастухова.(10)

Как нетрудно догадаться, Яцкан воспринял уход ведущего сотрудника весьма болезненно, и на страницах Хайнта начались нападки на Цейткина. Тот не остался в долгу, и некоторое время ведущие идишские газеты Варшавы обменивались «лжецами», «лицемерами», «провокаторами» и прочими комплиментами. Подобные вещи, опять-таки, вполне соответствовали тогдашним газетным нравам, и к тому же весьма развлекали читателей. Однако в какой-то момент Яцкан – видимо, окончательно выйдя из себя, видя успех своих конкурентов – решил нанести «изменнику» удар ниже пояса. И 13 сентября на страницах Хайнта появился репортаж, якобы написанный собственным корреспондентом из Пинска:

Видя, как Гилель Цейтлин по-прежнему кичится на людях своей святостью и жалуется на «ложь», которую о нем распространяют, как он сетует, что его преследуют за его религиозность, и что у него даже хватает наглости сравнивать обвинения против жертвы кровавого навета в Киеве с теми, что выдвигают против него, считаю своим долгом сообщить, что когда он читал лекцию здесь, у нас в Пинске, я лично, и это могут подтвердить многие, своими глазами видел (и другие тоже видели своими глазами), как в станционном буфете он ел свиные отбивные, а затем котлету.

Написанная намеренно косноязычно, эта заметка содержала страшные обвинения против Цейтлина, обличая его в гордыне, лицемерии, и, наконец, самом страшном грехе – вкушении свинины и других некошерных кушаний.

Естественно, Цейтлин не мог оставить этого без ответа. На страницах Момента он обрушился на бывших коллег, назвав их патентованными лжецами. Несколько других газет поддержали Цейтлина. Однако Хайнт и еще один идишский ежедневник, Дер фрайнд, развернули настоящую кампанию против «лицемера» Цейтлина, обвиняя его во всевозможных грехах – что он писал по субботам, не соблюдал Йом Кипур, и т.д. Словом, Цейтлин вполне мог сказать о себе словами упомянутого Дорошевича, также побывавшего объектом газетной травли:

«На меня ополчились хроникеры „переулочных“ и „закоулочных“ газет и листков.

Они пускают в меня стрелы своего остроумия.

Господа, да это не легкие, быстрые, ядовитые стрелы, — это тяжеловесные кирпичи.

Господа, воюйте честно.

Если бы вы знали, как тяжело, когда медные орудия палят по тебе десятифунтовыми кирпичами».

Впрочем, Момент тоже не оставался в долгу, и палил в противников из всех орудий. Яцкана обвиняли в том, что он печатает порнографию, что он якобы подталкивает евреев крещению, и т.д. Многочисленные читатели Цейтлина, традиционные евреи, писали возмущенные письма и подписывали петиции, которые Момент регулярно помещал на своих страницах. Хайнт, разумеется, утверждал, что все эти письма пишут в самой редакции.

Другие еврейские газетчики, естественно, с радостью наблюдали и комментировали эту драку. А поскольку дело происходило накануне Судного дня, Йосиф Тункель, ведущий еврейский сатирик и карикатурист, изобразил главных героев скандала в виде участников традиционного обряда капарот: Яцкан крутит над головой петухом с головой Цейтлина (для тех, кто не знал журналиста в лицо, а птице так же написано «Цейтлин»), который, в свою очередь, гадит на шляпу и пиджак бывшего патрона.В какой-то момент о скандале узнала польская пресса, естественно, неупустившая возможности поглумиться над «этими евреями». (Отношения между евреями и поляками складывались в то время непросто. В польском обществе первую скрипку играла антисемитская партия народных демократов; в Думе польские депутаты голосовали за новые дискриминационные меры в отношении евреев.) Это встревожило руководство варшавской общины, предложившее создать третейский суд, который разобрал бы взаимные претензии Яцкана и Цейтлина. Однако в конечном итоге этого не потребовалось. Однако в конечном итоге этого не потребовалось. В октябре 1913 в Киеве началось рассмотрение дела Менделя Бейлиса, и всем, включая участников, стало не до газетной войнушки.Шмуэль Яцкан скончался в 1936 году, и сегодня его имя известно почти исключительно специалистам. Что же до Гилеля Цейтлина, то ему, напротив, удалось войти в бессмертие. В 1942 году, когда немцы отправляли варшавских евреев в Треблинку, Цейтлин потряс современников, явившись на пункт сбора, облачившись в талит и тфилин, и умер (или был убит) по пути в лагерь уничтожения. *****************************

(1) М.Ховав. Баалей-тшува. Портреты. Иерусалим, Амана, 1991.

(2) Ѓ.Цейтлин, Избранные труды, Москва, Книжники, 2017.

(3) См., напр.: Г.Цейтлин «Дибук»: не от сего мира…»; «Учение «Зоара» о душе человеческой»; «Основные направления в учении хасидизма».

(4) Основные сведения взяты из статьи Эдди Портного, опубликованной в журнале Tablet: Eddy Portnoy. Print War. Tablet. Sept., 16, 2010.

(5) Позже он напишет о себе: «Годам к одиннадцати я прославился своими способностями в Корме и соседних местечках. У меня была тогда цепкая память, я быстро схватывал предмет и серьезно в него вникал. Я усердно штудировал Талмуд и более поздних кодификаторов галахи, почти все пройденное знал наизусть» (цит.по: М.Ховав, ук.соч.).

(6) Там же

(7) См.: Б.-Ц.Динур. Мир, которого не стало. Москва-Иерусалим, Гешарим-Мосты культуры, 2008.

(8) Об Исааке Штейнберге см.: Е.Левин. Нарком-иудей. Об Аароне Штейнберге см.: А.З. Штейнберг. Друзья моих ранних лет (1911–1928). Париж: Синтаксис, 1991.

(9) А.Краснящих. Шолом-Алейхем.

(10) См.: С.Букчин. Влас Дорошевич. Судьба фельетониста.

(11) См., напр.: А.Аврех. Царизм и третьеиюньская система.