Спасение русской Палестины

Александ Занемонец

К истории паломничеств в Святую Землю из русского зарубежья в 60-70-х годах ХХ века

Индрик, 2009

Русские паломники проторили путь в Святую Землю еще во времена Киевской Руси. Первый отчет о посещении святых мест Земли Израиля – «Житие и хожение Даниила, игумена Русской земли» – датируется XII веком. А в XIX веке с появлением регулярного пароходного сообщения между Россией и Палестиной эти паломничества стали массовыми. Ежегодно десятки тысяч россиян прибывали через Яффо и Акко поклониться величайшим православным святыням. Волна паломников привела к возникновению обширной русской инфракструктуры – подворий, странноприимных домов, храмов, монастырей (а при них открывались школы и больницы). Так что в конце XIX – начале XX веков русских в Палестине было едва ли не столько же, сколько евреев.

После революции все это ушло в прошлое. Для оставшихся в Советской России заграничное паломничество стало несбыточной мечтой, а у белоэмигрантов хватало других забот. К 1930-м в Палестине осталось несколько сотен русских, преимущественно монахов и монахинь, с трудом сводивших концы с концами.

Многие монастыри выживали, сдавая помещения в аренду английской администрации. После Войны за независимость, когда большинство русских монастырей и учреждений оказались на иорданской территории, иссяк и этот источник, после чего положение стало совершенно бедственным.

Послушницы-девочки искали в Гефсиманском саду дикие рожки, улиток, какую-то травку «хубези» для пополнения скудного питания. Не хватало иголок, ниток, гребенок, не говоря уже об одежде и обуви... В школе нет электричества, проточной воды... Каждое утро сторож таскает ведра с водой для пополнения большой бочки, откуда по комнатам берется кувшинами вода. Железные кувшины текут, тазы помяты и заржавели. Стульев не хватает...

И если «русская Палестина» в это время окончательно не исчезла, то в этом огромная заслуга героя новой книги Александра Занемонца – епископа Кампанского Мефодия Кульмана.

Первоначально владыка Мефодий ставил перед собой достаточно скромную задачу – возродить традицию паломничества в Святую Землю. В 1951 году он сам посетил Палестину вместе с католическими пилигримами, а летом 1952 года собрал первую русскую православную группу. Эти паломничества стали практически ежегодными – до своей кончины в 1972 году епископ организовал 18 паломнических поездок. Однако увидев, в каком бедственном положении пребывает «русская Палестина», владыка деятельно взялся за организацию помощи, на много лет став едва ли не главным благотворителем русских монастырей Святой Земли.

Каждый паломник, приезжавший с владыкой Мефодием, оставлял в монастыре определенную сумму денег. Кроме того, епископ организовал сбор пожертвований в православных общинах русского зарубежья, устраивал благотворительные ярмарки и концерты в пользу обителей Святой Земли... Только в 1953 году для русских православных Палестины было собрано более 800 тысяч франков. В последующие годы помощь несколько уменьшилась, но все равно значительно превосходила поступления из других источников. К примеру, в 1968-м владыка Мефодий собрал 48 996 франков (около 10 тысяч долларов), тогда как Синод зарубежной церкви перечислил всего 4 тысячи долларов.

Будучи монахом до глубины души, владыка Мефодий совершенно не интересовался ближневосточной политикой. Однако не замечать арабо-израильский конфликт не удавалось даже смиренным богомольцам. К примеру, в 50-е годы всем паломникам приходилось носить при себе не только паспорта со всеми визами, но и справки о крещении: до Палестины добирались через Александрию, а египетские власти требовали доказательств, что в группе нет евреев. Кроме того, до 1967 года со своим нансеновским паспортом владыка Мефодий мог ездить в святые места только на территории Иордании. И лишь после Шестидневной войны ему вместе с другими русскими паломниками удалось попасть в Назарет и Галилею.

Во время Шестидневной войны в боях за Иерусалим несколько русских обителей оказались в эпицентре боевых действий, а одна монахиня-привратница погибла от шальной пули. В своей книге Занемонец цитирует письма, написанные почти сразу после войны. Современные израильские публицисты, пишущие о 1967 годе, любят смаковать случаи мародерства израильской армии, насилие над мирными жителями и т.д. Наверное, такие случаи тоже были. Однако русские монахини свидетельствовали о другом:

Мы видели, как израильтяне входили в город через св. Стефана ворота, окруженные стенами дыма... Теперь у нас единый Город, много горя, но много и радости, что мы свободны, что разделяющие стены разрушены. Израильтяне очень добры, в особенности в отношении к монастырям... В деревнях только старые люди. Надеемся, что население вернется, евреи дали им шесть недель, чтобы вернуться из Аммана.

Старый Иерусалим теперь в руках израильской армии. Победители сами в изумлении... Все они держат себя очень скромно, и очень вежливы, и оказывают помощь по разным вопросам.

Ни епископ Мефодий, ни его сотрудники не делали политических заявлений по поводу Шестидневной войны и ее исхода. Однако владыка сразу же воспользовался новыми возможностями: паломников стали возить в Назарет и другие галилейские святые места, а принимали группы в израильском аэропорту в Лоде.

И мебель лучше, и посуда, и комнаты... И автобусы стали приличнее, уже не подают сплошь засыпанные арбузными семечками, как бывало. А на дальние расстояния идут автобусы с вентиляцией, умеряющей даже иерихонскую жару.

Помимо рассказа о епископе Кампанском и русских обителях Палестины, в книге есть пространное интервью с игуменьей Ольгой Слезкиной, многие годы – ближайшей сотрудницей владыки Мефодия. Несмотря на весьма преклонный возраст, игуменья сохранила прекрасную память и охотно вспомнила о палестинских монастырях, где ей довелось побывать, и о людях, с которыми довелось встречаться, – об отце Сергее Булгакове, о Марии Скобцовой, праведнице народов мира, канонизированной православной церковью.

Мать Мария… Она была монахиня уже, а я была в католической школе. Там были монахини… Они были как будто от Chanelle, такие элегантные, так красиво все было. Приезжает. Апостольник, вот как мой сейчас, во все стороны. Волосы, наверное, как я сейчас, во все стороны. Ну, думаю, странная монахиня. Подымается на первый этаж, и я чувствую запах папиросы. Ну, думаю, это я попалась на монахиню, которая не похожа на моих католичек.

<…> Но я должна сказать, что она мне не очень понравилась, даже совсем не очень. Такое скорей неприятное чувство. Ну а потом я читала кое-что, что она писала про монашество. И тогда она еще меньше мне понравилась, потому что она была совершенно анти-традициональная монахиня. Но у каждой свой путь, у каждой. Она святая. Она отдала свою жизнь за других. Она настоящая святая, мученица.

Еврейская Земля Израиля (как в религиозном, так и в сионистском контексте) и русская Святая Земля географически находятся в одном месте. Однако в общественном сознании они нередко существуют как бы в параллельных реальностях – православных не интересует еврейское, и наоборот. Поэтому о «русской Палестине», особенно в послевоенные годы, многие из нас знают довольно мало. Небольшое исследование Александра Занемонца – отличная возможность восполнить этот пробел и поближе взглянуть на этот фрагмент «израильской мозаики».

Евгений Левин, Марина Карпова

по заказу проекта Booknik

(опубликовано 26 октября 2009 г.)