Из всех еврейских праздников Песах, несомненно, обладает самой древней историей – впервые евреи отпраздновали его еще в Египте, накануне Исхода. Тогда же, согласно Торе, была испечена первая маца: евреи так торопились, что не смогли дождаться, пока их тесто заквасится, и Всевышний повелел не есть квасного в течение всей пасхальной недели: «Наблюдайте опресноки, ибо в сей самый день Я вывел ополчения ваши из земли Египетской, и наблюдайте день сей в роды ваши, как установление вечное. С четырнадцатого дня первого месяца, с вечера ешьте пресный хлеб до вечера двадцать первого дня того же месяца; семь дней не должно быть закваски в домах ваших» (Исх 12:17-18).
Правда, за три с лишним тысячи лет технология выпечки мацы претерпела несколько изменений. Так, изначально маца была не твердой, как сейчас, но мягкой и рыхлой, наподобие современной питы. Для ее изготовления муку очень быстро перемешивали с водой, после чего тесто помещали в специальные глиняные печи. Такую мацу могли есть даже язвенники. Но, к сожалению, у нее был один существенный недостаток: ее нельзя было хранить, поскольку она практически сразу приобретала дурной привкус. Поэтому в тот момент, когда большинство евреев стали заранее выпекать мацу на весь праздник Песах, о мягкой маце пришлось забыть, и сегодня секрет ее изготовления сохранили лишь некоторые йеменские общины. Маца же стала такой, как мы ее знаем: в виде твердых, тонких и ломких листов.
Твердые и сухие опресноки, как и во времена Моисея, поначалу выпекали вручную. Тесто раскатывалось на специальных столах, в нем делали дырочки зубчатым колесиком (чтобы во время выпечки в тесте не образовывались "воздушные карманы", в которых может начаться процесс заквашивания), и пекли в особых печах, не использовавшихся в остальное время года.
Красочное описание традиционной выпечки мацы можно найти в «Кровавой шутке» Шолом-Алейхема:
Мигом вскрыли мешки с мукой. Зачерпнули новым деревянным ковшом воду, смешали ее с мукой в большом, ярко начищенном медном тазу. Две белые, чистые женские руки замесили тесто. Мягкое тесто переложили на свежевыструганный стол, разрезали на мелкие куски. Каждый кусок под ловкими руками работниц быстро превращался в тонко раскатанный опреснок. Операцию завершал парень с зубчатым колесиком в руках: он быстро проводил своим инструментом несколько раз вдоль и поперек пунктирными линиями... Со стола маца попадала к Залманберу на лопату, а лопату принимал сам Пейсах-Герш, который самолично сажал мацу в печь. Минуту спустя доносился приятный своеобразный запах поджаристой мацы, которая, как представлялось Рабиновичу, должна соблазнительно хрустеть на зубаx...
Однако настал ХIX век, и даже самый традиционный из еврейских праздников не устоял перед натиском научно-технического прогресса: в середине столетия изобрели специальную машину для выпечки мацы. Первые машины были довольно несовершенны: они приводились в действие металлическим колесом, которое нужно было вращать вручную, и всего лишь раскатывали тесто тонким слоем. Постепенно технология оптимизировалась, пока наконец в 1903 году американский предприниматель и изобретатель Дов-Бер Манишевич не добился полной машинизации не только раскатки теста, но и самой выпечки – для этого он использовал принципиально новые печи, работавшие не на угле, как у других еврейских пекарей, а на газу.
Как утверждает наш уважаемый земляк и коллега Некод Зингер, против этого новшества первыми выступили отнюдь не религиозные авторитеты, а пекари, заявившие, что машинную мацу никто не купит. Пусть пекари запротестовали первыми, однако выпечка мацы – слишком серьезное дело, чтобы тут обошлось совсем без раввинов. Поэтому не успели изобретатели запатентовать свою чудо-машину, а пекари – высказать сомнения в коммерческой целесообразности, как в дело вступила тяжелая галахическая артиллерия в лице ведущих восточноевропейских раввинов.
Все началось в 1857 году, когда несколько еврейских предпринимателей решили закупить машины для выпечки мацы и обратились к ведущим раввинам за подтверждением кошерности новой технологии. Один из этих раввинов, р. Хаим-Натан Дембицер, возглавлявший религиозный суд Кракова, усомнился в том, что машинная выпечка соответствует требованиям галахи, и обратился за консультацией к почитаемому раввину Шломо Клугеру из Брод (1785--1869), сопроводив свой запрос детальным описанием процесса.
Рав Клугер никогда не видел машину для мацы своими глазами, но описания, присланного краковским коллегой, ему хватило для вынесения обвинительного приговора: машинная маца некошерна, и ее выпечка должна быть решительно запрещена. Свое постановление он обосновал так: машина состоит из множества деталей, между которыми могут застрять комочки теста. Регулярно и достаточно тщательно промывать столь сложную конструкцию невозможно, поэтому существует опасность, что эти комочки заквасятся и попадут в новое тесто, сделав тем самым всю выпечку квасной (хамец), то есть некошерной на Песах.
Не ограничиваясь чисто галахическими соображениями, рав Клугер указал и на тяжелые социальные последствия перехода к машинному производству. По его словам, ручная выпечка дает небольшой, но стабильный приработок многочисленным беднякам, которых в предпасхальное время нанимают на эту работу. Если же мацу будут выпекать машинами, надобность в дополнительных рабочих руках отпадет и эти люди лишатся возможности заработать несколько грошей, без которых не смогут достойно встретить праздник Освобождения.
У сторонников технического прогресса тоже нашлись свои раввины. Практически одновременно с Клугером вопрос о машинной маце был задан не менее известному галахисту – раву Йосефу Натансону из Лемберга (Львова) (1810–1875). И тот после скрупулезного анализа не только признал машинную мацу совершенно кошерной, но даже предположил, что с галахической точки зрения она может быть предпочтительней, поскольку автоматизация позволит точнее соблюсти предписанную технологию выпечки.
Серьезные разногласия между раввинами случались на протяжении всей еврейской истории. Однако спор о машинной маце стал одним из первых, оказавшихся достоянием самой широкой публики. Причиной послужило еще одно детище ХIX столетия – еврейская пресса: соответствующие материалы были опубликованы в ивритоязычной газете «Ха-Магид», издававшейся в Пруссии с 1856 года. Публикация вызвала поток читательских писем, причем некоторые комментаторы не стеснялись в выражениях не хуже сегодняшних блоггеров. К примеру, некто, подписавшийся «раввин Хаим Кара из Парадана», заявил: «Совершенно ясно, что раввин Клугер – дурак и невежда, а его постановление – полная бессмыслица и глупость».
Газетный скандал побудил сторонников Шломо Клугера начать ответную кампанию. В результате раввин из Брод заручился поддержкой ряда известных коллег, прежде всего – из наиболее консервативных хасидских кругов: против машинной мацы выступили р. Ицхак Меир Альтер из Гур, р. Хаим Хальберштам из Санц и главы нескольких мелких хасидских дворов в Галиции. В коллективном воззвании, подписанном этими раввинами, утверждалось, что «машинная маца – чистейший хамец», поэтому тот, кто ест ее в Песах, не только не исполняет заповедь, но напротив, совершает тягчайший грех, нарушая прямое предписание Торы. Сторонники прогресса тоже не сидели сложа руки: с течением времени им удалось получить одобрение р. Авраама Софера из Прессбурга (Ктав Софер, сын легендарного Хатам Софера), р. Яакова Этлингера из Альтоны и нескольких крупных галахистов Литвы и Германии.
Дополнительные разногласия возникли из-за формы мацы. Маца ручной выпечки традиционно была круглой, машинную же, для удобства, стали делать квадратной. Естественно, консерваторы не упустили случая лишний раз обвинить своих оппонентов в пренебрежении освященной веками традицией. В ответ сторонники машинной выпечки ссылались на мнение главы религиозного суда Лемберга, который полагал, что маца должна быть квадратной, поскольку именно так выглядели хлеба предложения в Иерусалимском Храме.
В начале ХХ века «машинная война» докатилась до Святой Земли. В 1903 году в Иерусалиме открылась мацепекарня Когена-Гальперина, через три года начавшая машинную выпечку мацы. Понимая, где они живут, пекари, естественно, поспешили получить одобрение раввинов: весной 1906 года глава иерусалимских миснагедов р. Салант опубликовал письмо, где говорилось, что машинная маца не просто кошерна, но даже может служить «украшением заповеди». Однако хозяева пекарни рано успокоились: всего через три дня город был обклеен плакатами с высказываниями хасидских раввинов, запрещающих машинную мацу.
На следующий год ситуация повторилась, причем обе стороны подтянули влиятельные резервы. Хасиды заручились письмом ведущего галахического авторитета Европы р. Авраама Борнштейна, запретившего машинную мацу, а миснагеды опубликовали письмо рава Амстердама, ученика легендарного р. Исраэля Салантера, который заявил, что сам печет мацу при помощи машины. Для убедительности к письму прилагалось приглашение посмотреть на процесс машинной выпечки мацы в исполнении уважаемого раввина.
Уже современники отмечали, что на консервативную позицию повлияли как минимум два фактора, не связанных непосредственно с галахой. Во-первых, в XIX веке любые новшества автоматически вызывали у многих раввинов подозрение в реформизме. А во-вторых, многим галахистам, получившим лишь традиционное еврейское образование, просто не хватало знаний, чтобы адекватно оценить то или иное техническое изобретение, а потому они инстинктивно выбирали путь наименьшего сопротивления – запретить, чтобы не мучиться сомнениями.
Их оппоненты догадывались об этой простой причине. К примеру, упомянутый выше р. Яаков Этлингер из Альтоны писал: «Мне кажется, хотя раввины, запрещающие машинную выпечку, действуют во имя Небес, они просто не знают, как работает эта машина. <...> Поэтому они запрещают ее как нечто новое». Как уже говорилось, р. Клугер, первым запретивший машинную мацу, никогда не видел самой машины, а через сорок лет р. Авраам Борнштейн прямо признавался: «Хотя сам я никогда не видел этой машины <...>, раз наши великие предшественники ее запретили, обрушившись на тех, кто ее разрешил, то, каковы бы ни были причины, они знали, что делали».
Предпасхальная агитационная кампания повторялась и в дальнейшем. Однако накал страстей постепенно спал, и в Святом городе установился status quo: миснагеды и примкнувшие к ним сефарды покупали машинную мацу, хасиды же по старинке предпочитали ручную.
Гораздо спокойнее вопрос о машинной маце решался в Америке и других заокеанских эмигрантских общинах – возможно, в силу того, что для людей, эмигрировавших в другую страну и начавших совершенно новую жизнь, отказ от традиций не так болезнен. Уже в восьмидесятые годы ХIX столетия в США действовало несколько фабрик, выпекавших мацу. И хотя, как и в Европе, далеко не всем это нравилось, раввины понимали, что изменить ситуацию им не под силу и переключались на другие вопросы. Как писал р. Розенфельд из Сен-Луиса, «я понял, что невозможно прекратить и запретить машинную выпечку мацы <...> и решил сосредоточить свои усилия на исправлении того, что можно и необходимо исправить».
В Европе ожесточенные споры о кошерности машинной мацы не стихали вплоть до Второй мировой войны. К примеру, в литовском местечке Эйшишок мацу разрешалось выпекать только вручную.
Сегодня страсти в общем и целом улеглись. Почти вся кошерная маца, поступающая на рынок, выпекается машинным способом, а подавляющее большинство правоверных евреев едят ее в Песах без угрызений совести. Лишь отдельные ультраортодоксы по-прежнему не доверяют научному прогрессу и едят только мацу ручной выпечки. Однако многие стараются, чтобы хотя бы три «главные» мацы пасхального седера были изготовлены вручную. Так что сегодня есть немало небольших мацепекарен, изготовляющих к Песаху handmade мацу для любителей дедовских традиций.
Поскольку такие мацепекарни борются, в первую очередь, за наиболее богобоязненный сегмент рынка, их владельцы изо всех сил стараются убедить потенциальных клиентов, что кошернее их продукции не бывает. В результате они регулярно вводят все новые правила и устрожения, о которых в шолом-алейхемовских местечках никто и не думал. К примеру, в мацепекарне маленького израильского городка Кирьят-Малахи тесто раскатывают не на столах, а на специальном бумажном покрытии, которое меняют каждые 18 минут, сосуды, откуда выливают воду на муку, – одноразовые, рабочие даже чистыми руками не касаются кранов для мытья рук, специальный надзиратель следит, чтобы пекари не разговаривали друг с другом, и т.д.
Как нетрудно догадаться, при такой сложной организации и исключительной кошерности процесса цена у конечного продукта тоже исключительная – три листика ручной мацы стоят в несколько раз дороже нескольких килограммов машинной. Однако ревнителей традиции это не останавливает. Тем более что до бесконечности устрожать правила и нести дополнительные расходы – трижды перемывать весь дом в поисках квасного, отказываться от длинного списка невинных продуктов из опасения, что в них – как-нибудь случайно – может оказаться хамец, покупать новую посуду, когда можно было бы легко откашеровать обычную, – тоже древняя традиция праздника Песах.
Евгений Левин
по заказу проекта Booknik
(опубликовано 30 марта 2010 г.)