Как передать русский язык своим детям

Reversing Language Shift In The Immigrant Family.A Case Study of a Russian-speaking Community in Israel. VDM Verlag Dr.Muller, 2009

ISBN 978-3-639-14026-2

Зачем нужно, чтобы дети, родившиеся в Израиле, знали русский язык? Те, кто считает, что это важно, отвечают на этот вопрос по-разному: чтобы дети могли общаться с бабушками/дедушками; чтобы не теряли связь с культурой родителей; лишний язык никогда не помешает, и т.д. Как бы то ни было, довольно много израильских родителей заботятся о том, чтобы их дети-израильтяне могли говорить и даже читать на языке своей «доисторической родины.

Поскольку детей в русскоязычных израильских семьях много, материалов для изучения и обобщений слихвой хватило бы на несколько диссертаций. Однако, насколько я знаю, никаких серьезных исследований в этой области до сих пор не было. Так что опубликованная в Германии монография Шуламит (Ирины) Копелиович «Reversing Language Shift In The Immigrant Family» - едва ли не первая попытка научного взгляда на проблему сохранения русского языка в эмиграции.

Материал для своего исследования Шуламит собирала в родном Маале-Адумим, проинтервьюировав несколько десяков детей, выросших в семьях, связанных с местной религиозной общиной «Маханаим». Практически все опрошенные – ортодоксальные евреи (что среди выходцев из бывшего СССР довольно не типично). Однако, в отличие от многих неофитов, участники исследования не отреклись от старого мира – почти все работают по специальности, активно участвуют в культурной жизни Израиля, много и охотно читают по-русски. И большинство из них считают важным, чтобы дети сохранили русский язык, и довольно много работают в этом направлении: разговаривают с детьми по-русски, нанимают учителей русского языка, посылают детей в русскоязычные кружки и секции, пытаются научить их читать и писать на русском.

Впрочем, как показали результаты исследования, КПД этих усилий не слишком выский. В общении со сверстниками, даже из русскоязычных семей, в большинстве своем переходят на иврит. Многие начинают говорить на иврите и с родителями, даже если те настаивают на общении по-русски. Что же до детского русского языка, то он постепенно все больше удаляется от литературного стандарта, и превращается в иврус – адскую смесь русских и ивритских лексических и грамматических конструкций (подробному анализу «грамматики» и фонетики этого «языка» Шуламит посвятила целую главу своей книги).

Почему это происходит, достаточно понятно и без специальных исследований. Во-первых, даже если дома говорят по-русски, самое позднее в 6-7 лет ребенок попадает в ивритоязычную школу. Отныне для того, чтобы быть успешным, ему нужно хорошо знать иврит, английский, арамейский (для мальчиков, которые учат Талмуд), в некоторых школах – арабский. Для русского просто не остается времени. А во-вторых, дети, живущие в Израиле, часто просто не понимают, зачем им нужен русский язык, если иврита вполне достаточно на все случаи жизни. В лучшем случае они видят, что это зачем-то нужно их родителем, что, безусловно, не является хорошим стимулом изучения языка. Наконец, в-третьих, большинство детей, участвовавших в исследовании, выросли в многодетных семьях. А, как пишет сама Шуламит, это крайне плохо сказывается на сохранении языка, поскольку дети меньше общаются с родителями и больше – между собой (подробнее об этом чуть ниже).

Впрочем, ситуация далеко не безнадежная. Как показали результаты исследования, значительная часть детей, даже предпочитающих иврит, все равно способны в течении полутора-двух часов беседовать по-русски на достаточно сложные темы. Многие неплохо читают и даже пишут на русском (второе, естественно, происходит реже), а отдельные подростки, прожившие вся жизнь в Израиле, знают русский практически так же, как их московские или питерские сверстники.

Так как же сохранить русский язык у детей, родившихся и выросших в эмиграции? Не уверен, что этот вопрос волновал израильскую исследовательницу далеко не в первую очередь. И тем не менее, в ее монографии есть несколько важных и полезных наблюдений:

1. В глазах многих подростков русский язык является прежде всегго языком взрослых, родителей (в отличие от иврита, который воспринимается как язык сверстников). Чем больше ребенок общается с родителями, тем лучше его русский. Поэтому во многих семьях ребенок в 2-3 года, когда он все время был в семье, знает русский гораздо лучше, чем в 6-7, когда он начинает интенсивно общаться с ровесниками. Соответственно, чем лучше будут отношения в семье, чем интереснее детям будет с родителями, тем больше шансов, что они сохранят интерес и к родительскому языку.

2. Изучение языка происходит куда успешнее, если оно является не целью, а средством – или, проще говоря, если ребенок чувствует, что русский нужен для чего-то полезного и интересного для него самого: занятий в кружке, участия в театральной студии, и т.д. Соответственно, хотите, чтобы дети знали русский – найдите им место, где он будет им нужен для их, а не для ваших целей.

3. В подтверждение этого автор этих строк может сослаться на опыт хорошего знакомого, который несколько лет возглавлял детский клуб «Что? Где? Когда?». По его словам, подростки, не умевшие связать по-русски двух слов, специально учились читать и писать, дабы иметь возможность полноценно участвовать в полюбившейся игре.

4. Отношение ребенка ко многим вещам очень сильно зависит от мнения окружающих, прежде всего сверстников. Поэтому если ребенок он окажется в компании, где хорошо знать русский «круто», то с большой вероятностью он и сам захочет улучшить свой язык.

5. Чем позже ребенок, родившийся в эмиграции, научится читать по-русски, тем сложнее ему будет читать книги, расчитанные на его возраст, и тем скучнее ему будут тексты, которые он сможет понять (сказки, детские рассказы и т.д). Поэтому для сохранения языка очень важно научить детей читать до семи-восьми лет – в этом случае они сразу смогут воспользоваться огромной сокровищницей детской литературы на русском языке.

6. Довольно часто родителям кажется, что все их усилия сохранить родной язык идут прахом: дети переходят на иврит, не желают читать и даже разговаривать по-русски... Тем не менее, не стоит отчаиваться и опускать руки. Русский язык – прежде всего язык «высокой культуры». Детям и подросткам она обычно не слишком понятна и интересна (к сожалению, не только в эмиграции, но и в России), но с возрастом восприятие часто меняется. Поэтому в исследовании Копелиович приводится немало примеров, когда эмигранты, «забывшие» русский в подростковом возрасте, затем, в армии или университете, «вдруг» вспоминали язык своих родителей, начинали говорить и даже читать по-русски... Поэтому даже если сын-школьник решительно не хочет знать «великий и могучий», это еще не означает, что все потеряно.

7. И, наконец, самое главное. В современном Израиле русскоязычная жизнь богата и разнообразна: есть сотни книжных магазинов, десятки газет и журналов, множество кружков и клубов по интересов, несколько русскоязычных телеканалов, безграничные возможности Интернета... Все эти ресурсы жизненно необходимы для сохранения русского языка. Однако для того, чтобы ребенок-эмигрант смог воспользоваться этим богатством, он прежде должен получить «ключ от сокровищницы», т.е. некое базовое знание русского языка. А такое знание он может получить только в семье! Иными словами, если родители, дедушки и бабушки не будут говорить, читать, петь песни по-русски, никакие кружки и библиотеки не помогут – ребенок забудет русский язык, и в лучшем случае будет помнить отдельные слова и фразы. Поэтому если эмигрантам важно, чтобы их дети сохранили язык, то им следует расчитывать прежде всего на себя. Кружки, студии или частные учителя смогут помочь им, но не смогут их заменить.

Разумеется, даже в лучшем случае русский язык будет у детей эмигрантов вторым. Однако приложив достаточно усилий, можно добиться того, что ребенок, родивпийся в Израиле (США, Германии, Канаде...) будет достаточно хорошо говорить и даже читать по-русски. Так что все зависит от того, захотят ли родители тратить на это силы и средства.

Евгений Левин,

2010