Единственный еврейский богемец

Месье Беллак уже взялся за рукоятку проектора, когда лампа начала гаснуть. Он окликнул месье Баграшова, сидевшего среди зрителей, и пожаловался, что ему не хватает света. Тот заглянул в отделенную занавесом «аппаратную».— Света, говорю, не хватает, — развел руками месье Беллак.— Так, где коробок? — пробормотал месье Багрошов.«Я не сразу понял, что он имел в виду спички», — сокрушался потом киномеханик.Слишком поздно! Месье Баграшов чиркнул спичкой — пары эфира воспламенились, и целлулоидная кинопленка мгновенно вспыхнула.На средневековой парижской улице пока никто еще не подозревал об опасности. В тесных проходах между прилавками было не протолкнуться.Месье Беллак, размахивая обожженными руками, выскочил в зал:— Я не могу потушить пожар! Людей нужно срочно выводить!Удалось вывести из помещения три десятка зрителей. «Аппаратная» была охвачена огнем, от просмоленной ткани валил черный дым. Вдруг из-под занавеса вырвался язык пламени, взлетел до потолка — полыхнул весь павильон, и огненная лавина покатилась дальше по базару, пожирая деревянные конструкции, обивочный материал, ленты, кружева…

Толпу охватила паника. Первые добежавшие к закрытым воротам люди, обезумев от страха, начали дергать створки, вместо того чтобы толкать их от себя, не удержались на ногах и повалились на землю, перегородив выход. Благотворительный базар превратился в огненную ловушку.

Внутри рабочие, конюхи, повара из «Отель дю Палэ» самоотверженно бросались в огонь — им удалось спасти несколько женщин и детей.

В половине пятого все было кончено. Погибли сто двадцать пять человек, более сотни получили травмы и ожоги. Среди погибших лишь пятеро принадлежали к мужскому полу: трое стариков, в том числе один генерал, а также врач — доктор Фулар, и двенадцатилетний мальчик из прислуги. Между тем, на Благотворительном базаре в тот день присутствовали сто с лишним молодых и зрелых мужчин, и почти у всех были дворянские частицы при фамилиях.(2)

Исполнения другого предсказания пришлось ждать дольше: будучи в 1897 году в Лос-Анжелесе, Имбер заявил, что через 50 лет, после кровопролитной борьбы, в Палестине возникнет еврейское государство. (Впрочем, похожее предсказание сделал и основоположник сионизма Теодор Герцль, в 1897 году записавший в своем дневнике: «В Базеле я заложил фундамент еврейского государства; если бы я заявил об этом сегодня во всеуслышание, ответом был бы мне общий громкий смех, но через пятьдесят лет это признают все»(3).

Имбер так же предсказывал, что в будущем дома станут обогревать с помощью солнечной энергии, а калифорнийские вина станут на равных конкурировать с европейскими. Последняя тема, возможно, была особенно близка Имберу – как и многие другие поэты, он Нафтали-Герц был запойным пьяницей.

Разумеется, время от времени Имбер попадал пальцем в небо. Так, в октябре 1897 года он объявил, что в 2010 году в США начнется… новая гражданская война, после того, как ультралиберальный штат Канзас, где губернатором выберут женщину, в одностороннем порядке выйдет из Федерации. Канзасцев поддержат Миссури и Иллинойс, и начнется между «востоком» и «западом» начнется война. В отличие от южан, западным штатам удастся одержать победу и сохранить независимости, однако «восточники» не останутся в накладе, поскольку компенсируют территориальные потери, аннексировав Канаду. Западники же тем временем вторгнутся в Мексику и аннексируют большую часть этой страны, а их столицей станет Чикаго.

Параллельно с предсказаниями будущего Имбер продолжал сочинять стихи, активно сотрудничал с идишской прессой, писал по-английски о Каббале и Талмуде, издавал журнал «Уриэль», переводил Хаяма – а так же пил по-черному. В результате, естественно, он то и дело оказывался в полиции за пьяные выходки, драки и дебоши. Как-то, к примеру, он учинил скандал на собрании ученого общества Огалей Шем («Шатры Шема»), во главе которого стоял почтенный декан Теологической семинарии Соломон Шехтер. Заметив какую-то орфографическую ошибку, Имбер вышел из себя и начал кричать и грозить насилием, так что ученым мужам пришлось послать за полицией.

Поэт буянил даже во время сионистских конгрессов (покинув Палестину, Имбер сохранил сионистские убеждения – случай, разумеется, не редкий). Рассказывают, что на одно из заседаний Имбер явился в стельку пьяным, так что его пришлось вывести из зала. Поэт слонялся у дверей, пока делегаты не запели «Атикву», после чего удовлетворенно заметил: «Вышвырнуть меня они могут, но все равно поют мою песню».(4)

К счастью для Имбера, в конце жизни у него нашелся богатый поклонник – судья и известный филантроп Майер Сульцбергер (Mayer Sulzberger), выдававший поэту ежемесячную стипендию в 30 долларов (достаточная по тому времени сумма). Правда, первое время это не пошло Имберу на пользу: получив деньги, он немедленно их пропивал до последнего цента. Так что Сульцбергеру пришлось найти для него «няньку». На эту роль филантроп выбрал Авраама Фрейдуса, главного библиотекаря еврейского отдела нью-йоркской Публичной библиотеки. Фрейдус так же слыл оригиналом: низкорослый, с выпученными глазами (за это его прозвали Гиппопотамом), библиотекарь не пропускал ни одних похорон богатых и/или известных евреев. Тем не менее, в остальном он был совершенно надежен, и честно выдавал Имберу по доллару в день, а так же находил для него любые еврейские книги, которые тот требовал.

В свою очередь, поэт дневал и ночевал в нью-йоркской библиотеке. Возможно, у него даже не было постоянного пристанища – по крайней мере, в 1905 году он указал адрес библиотеки в качестве своего домашнего.

Имбер скончался в 1909 году в возрасте 54 лет. Его известность в еврейском мире была такова, что на похороны пришло больше десяти тысяч человек. Одна из идишских газет поместила некролог, в котором поэт был назван единственным истинным еврейским богемцем. Через несколько дней в редакцию пришло возмущенное письмо: читатель утверждал, что Имбер никак не мог быть «богемцем», поскольку родился не в Чехии, а в Галиции.

«Богема» - знаменитая опера Дж.Пуччини к тому времени уже несколько лет шла по всему миру, включая Америку. Однако читатель идишской газеты, похоже, не был опероманом.

**********************

(1) См., напр.: Ф.Булгаков. Из заграничной хроники -- общественной и литературной.

(2) К.Изнер.Маленький человек из Опера де Пари.

(3) Цит. по: А.Геллер. Теодор Герцль.

(4) Согласно другой версии, Имбера не пустили в здание, где заседал конгресс, несмотря на то, что он заявил швейцару, что является автором «Атиквы». См.: Ram Oren. Alice, Her Husband, Her Lover and 'Hatikva'.