Традиция составлять скорбные песни в память об умершем или каком-либо бедствии восходит к глубокой древности. Уже в Танахе приводится элегия, написанная Давидом на смерть его близкого друга Йонатана, сына царя Шауля:
Как пали герои! Не сообщайте в Гате, не возвещайте на улицах Ашкелона, чтобы не радовались дочери филистимлян, чтоб не ликовали дочери необрезанных. Горы Гильбоа! Ни росы, ни дождя да не будет на вас, ни полей плодоносных, ибо там осквернен щит героев! Щит Шауля не мазан елеем. От крови убитых, от тука героев лук Йонатана никогда не отступал, и меч Шауля не возвращался ни с чем. Шауль и Йонатан, любимые и приятные при жизни своей, и в смерти своей неразлучны; быстрее орлов, сильнее львов они были.
Шмуэль II, 1:23
Такие произведения получили название «кинот» — множественное число от слова «кина» (плач, причитание).
В конце эпохи Первого храма уже существовали сборники подобных скорбных элегий. Один из них упомянут при описании похорон царя Йошиягу (Иосии) — праведного, не неудачливого правителя Иудеи, погибшего в битве с египтянами:
И оплакал Иермиягу Йошиягу в песне скорбной; и поведали все певцы и певицы о Йошиягу в скорбных песнях своих, [известных] до сего дня, и передали их потомкам, и они узаконились в Израиле; и вот они вписаны в книгу скорбных песен.
Диврей а-ямим II, 35:25
Как и большая часть упомянутой в Танахе еврейской литературы той эпохи, эти книги до нас не дошли.
Сохранилась лишь написанная пророком Иермиягу (Иеремией) составленная в жанре траурной элегии книга «Эйха» («Плач Иеремии»), оплакивающая разрушение Храма вавилонянами. (Первый стих этой книги стал заголовком нашей статьи.) Это почувствовали еще древние читатели книги — в одном из греческих переводов ей предпослано предисловие: «И было после изгнания Иудеи и разрушения Иерусалима, пророк Иермиягу сидел и стенал, произнося этот плач по Иерусалиму».
Книгу «Эйха» читают во время поста 9 ава, когда евреи оплакивают разрушение Храма. Тогда же в синагогах читают специальные подборки кинот, созданных в память об этом и других национальных бедствиях. Древнейшие из них были составлены в Стране Израиля прославленным поэтом-литургистом Элиэзером Калиром. Созданными им образцами впоследствии пользовались и другие еврейские поэты: Шломо Ибн-Гвироль, Йеуда Галеви, ашкеназские литургисты...
В отличие от большинства традиционных молитв, кинот обычно писались сложным поэтическим языком, с многочисленными аллюзиями на библейские тексты и мидраши, в результате их чтение превращалось в своего рода разгадывание шарады. Так, в одной из элегий пророк Иермиягу, покидая руины сожженного вавилонянами Иерусалима, встречает прекрасную девушку в запачканных одеждах. Пораженный пророк спрашивает, человек она или демон, и слышит в ответ:
Я не демон, но и не создание, творенное из праха.
Я — душа народа Израиля.
Дочь одного и трех.
Мое потомство — семьдесят душ и душа,
Произошедшие от двенадцати.
И семьдесят один.
Каждое из этих чисел связано с происхождением еврейского народа: один — праотец Авраам, три праотца — Авраам, Ицхак и Яаков, двенадцать колен Израиля, семьдесят один член Сангедрина.
Сегодня кинот обычно читают после молитвы, однако в Средние века во многих общинах их произносили прямо во время молитвы амида в виде специальных вставок наподобие тех, которые сегодня читают в рош ходеш (новомесячье), Пурим или Хануку. Так, в первом благословении после слов «Ты — Царь, помогающий, спасающий и защищающий» нередко читали элегию Калира, написанную на основе стиха «Они заблудились в земле сей, заперла их пустыня» (Шмот, 14:3).
Поскольку кинот читают 9 ава, в большинстве из них оплакивается разрушение Храма, изгнание и опустошение Страны Израиля, однако другие трагические события еврейской истории также становились поводом для написания траурных элегий. Множество кинот было создано в ХII веке после кровавых погромов, которыми сопровождались Крестовые походы, а широко известная элегия «Шаали сруфа» была написана р. Меиром из Роттенбурга в память о массовом публичном сожжении Талмуда в Париже в 1242 году (по преданию, в тот день были преданы огню двадцать четыре телеги (!) еврейских книг).
Первый печатный сборник кинот увидел свет в Кракове в 1585 году и соответствовал традициям ашкеназских общин. Книга сефардских кинот увидел свет на пять лет позже в Венеции, где была напечатана «Книга четырех постов», куда вошла подборка траурных элегий.
В еврейской литургии кинот читают сразу после книги «Эйха». Традиционный порядок траурных элегий в разных общинах неодинаков. Чаще всего начинают с поэмы Элиэзера Калира, основанной на стихе «Вспомни, Всевышний, что с нами случилось» из книги «Эйха». Каждые ее два стиха заканчиваются рефреном: «Ой, что случилось с нами!» Заканчивают же чтение подборкой элегий, известной как «Сиониды», поскольку в них прославляется Сион (Страна Израиля) и оплакивается его опустошение.
Одна из наиболее знаменитых сионид была создана в XII веке прославленным раввином и поэтом, жившим в Испании, — Иегудой Галеви, которого за огромный поэтический дар называли королем поэтов:
Ты ждешь ли еще, Сион, вестей от детей твоих,
Плененных, рассеянных вдали от полей твоих?
Из ближних и дальних стран, на всех четырех ветрах,
Сион, принимай поклон, привет сыновей твоих!
Лелею тоску мою и слезы, как воду, лью;
Падут ли росой они во прах на горах твоих?
Но вижу порою сны: вернутся твои сыны;
Я б арфою стал тогда и пел на пирах твоих!
Перевод А. Газова-Гинзберга
Кинот читают как вечером, так и утром 9 ава. Ашкеназские евреи читают в этот день утреннюю молитву, не возлагая тфилин и не облачаясь в цицит. Сефарды не придерживаются этого обычая и молятся 9 ава, как обычно, однако перед тем, как читать кинот, они снимают и талиты, и тфилин, подражая скорбящим, в первый день траура освобожденным от исполнения этих заповедей.
И книгу «Эйха», и кинот следует читать даже в отсутствие миньяна. Обычно это делают, сидя на полу или на низкой табуретке. Многие благочестивые люди не прекращают чтения траурных элегий вплоть до полудня.
9 ава запрещено изучать Тору, за исключением книги Иова, «Эйха», некоторых глав из книги пророка Иермиягу, талмудических отрывков, повествующих о разрушении Храма и других национальных бедствиях, а также законов траура. В галахической литературе несколько раз поднимался вопрос, не распространяется ли этот запрет и на чтение кинот, однако практически все авторитеты отвечали на этот вопрос отрицательно.
Во многих общинах было принято, уходя 9 ава из синагоги, оставлять там свой сборник кинот. По окончании траурного дня синагогальный служка собирал эти книги и относил их в генизу (специальное место для захоронения священных текстов). На следующий год накануне 9 ава покупались новые книги, которые затем также оставляли в синагоге. Разумеется, это делалось не для того, чтобы дать заработок еврейским издателям и книготорговцам. Поступая так, евреи тем самым демонстрировали упование, что до следующего 9 ава придет Машиах, Храм будет отстроен, изгнание закончится и необходимость в траурных элегиях отпадет навсегда.