Поэзия диаспоры
Ян КУНТУР (ВЕНГРИЯ)
Литератор, краевед, журналист, путешественник. Родился в Перми в 1970 году. Окончил филологический факультет ПГУ. Много путешествовал по малодоступным территориям (тайга, горы, степи). Род занятий – журналистика (очерки, эссе, статьи и т.д.), проза, поэзия, редактура. В 2012 году в Перми вышла книга «Пленники города» (лирико-краеведческие очерки). С марта 2013 года живёт в Будапеште, где вышла книга стихов и прозы «Книга на краю жизни» в переводе на венгерский язык. В русском европейском журнале публикуется впервые.
Ян Кунтур – поэт сложной метафорики, неизбитой образности. Его стихи требуют читательского усилия, сосредоточенного вчитывания. Но, дав себе этот труд, читатель не прогадает: он станет соучастником напряжённого всматривания в этот мир, проявленный мужественным взглядом на несовершенное обустройство жизни, драматизм бытия. И при всей, казалось бы, твёрдости поэтического и житейского характера, поэзия Яна Кунтура пронизана теплотой неподдельного лиризма.
Д. Ч.
ПЕКАРНЯ ЛИПОТИ
* * *
(ремейк)
Ты выкрал из своего детства
бровь опалённую внезапной вспышкой
куска рубероида из разбойничьего костра на пустыре
а ещё зуб сломанный ударом гирьки на цепочке
во время нервного срыва
а ещё постоянное желание идти в неизвестность
без остановки пока не рухнешь от бессилия
Это хорошая смерть
Твой ангельский фас
всегда противостоит твоему же
дьявольскому профилю
Ты постоянно алчешь
гордыню полной свободы
но при этом слишком мягок
от нежелания причинить кому-нибудь боль
и слишком застенчив
потребовать что-то лично для себя
Берёзовое стило твоего времени
увы уже притупилось
и больше неспособно выдавить
на застывшем до окаменения воске
твой личный код
ведь абсолютно невозможно определить
точные координаты
марш-бросков твоего сознания-настроения
Ты – блуждающий по Эгеиде остров
чьи скалистые берега
выжжены бесплодны и неприступны
но именно среди его колючих кустов
Латона родит от неба
не половинных а настоящих богов
Поэтому забудь
все свои прежние влюблённости в кариатид
ведь они мечтают только о крыше
которая молча и сухо покрывает их
Но крыша – далеко не небо
А небо – увы дождит
ПРИЗНАНИЕ
Венгрия проглотила меня как кит Иону
каково это проповедовать камням
почтительно поднявшимся на центральной площади твоего мозга
Уютный желудок Европы
Жёлтый пух пледа любви среди потного зноя полдня
Утренний свет вползающий золотым удавом на простыню
Магический шар над бледною кожей
с репродукции Климта
А зелёный холод над простреленной поясницей
мешает утонуть в зелёной прохладе вороха листьев
этого синего меридиана опутавшего
сердцебиение чёрного камня
спасающего аистов и коршунов
над вулканическим жерлом степи
В одиночестве как в янтаре:
сухо и чересчур спокойно
не хватает воздуха и ослепительно ярко
и весь мир неприлично оранжев
как те полусгнившие изъеденные муравьями персики
которые вырыл из грязи
под грозящим пальцем и неодобрительным ворчанием
местного автослесаря
Страна тлеющих ковров из фруктов
на газонах и обочинах дорог
умирающих под равнодушными пресыщенными ногами
я обожаю тебя за твою трогательную неуверенность в себе
за твоё постоянное суетливое беспокойство
за долгие колебания выбрать одно верное из двух предлагаемых
за твою щедрость и великодушие
за твоё честолюбие чувственность и ранимость
Только бы побольше мне хорошей нагрузки для ног
которая дала бы приближение к тому
что ещё не разгадано
что спрятано от прямого взгляда
в ворохе прохладной листвы
около Дёра
Роща
вернее стадо
вернее стая
гигантов-ветряков
охотничьих трофеев будущих дон-кихотов
громадные трёхлапые пауки
забравшиеся на орудие Влада Цепеша
вальсирующие без устали
между небесных клочьев
прядущие без устали
небесную ангорскую шерсть
в суровые нитки
* * *
В Будапеште всё спокойно
как в Багдаде
Двери метро пережёвывают
зёрнышки сезама
Но никто из едущих не знает
где спрятан клад
разве что раб лампы
которому он вовсе и не нужен
также как и пучок лаванды
предлагаемый смуглой торговкой
на выходе
А густая тень платана –
это спасительная абстрактная картина
от чрезмерно знойного
критического реализма
долгого ожидания
Вечного ожидания
подобного ожиданию Аттилы
что потомки убитых рабов
начнут строить новый мост
и под плеск голубого Дуная
наткнутся на его могилу
Но в Будапеште всё спокойно
В сердце Европы всё спокойно
ещё одна чашка кофе
Необходимо опрокинуть навзничь
ещё одну спасительную чашку кромешного кофе
за неимением чего-то более крепкого
обо что хитрый Яков радостно повредил
своё бедро
Ночь страшного поиска кого-то несуществующего
в тёмных углах этой доисторической квартиры
перенасыщенной бумажным смогом цивилизации
она уже оперилась
и вопя «Невермор!» беспорядочно отступает
в неизвестном направлении
где нет тебя
где ты — лишь мифологический персонаж из золотого века
посылающий из кишальфёльдского далека
улыбающиеся смайлики по скайпу
Где довольные феаки подбирают с мокрого песка
остатки чьих-то кораблекрушений
и находят то из-за чего
окаменеет их корабль движущийся
со скоростью мысли
Рассвет одинокой борьбы ползёт по моей коже
сиянием и спасительным холодком
Кофейное солнце ползёт по моему пищеводу
чтобы достигнув дна пробиться к зрачкам
и вспыхнуть в них сверхновым торнадо
Сегодня ты вернёшься
но ты ли это будешь
* * *
Один большой
долгий
мучительный глоток
Я проглочен этим метро
Я внутри этого метро
из которого больше нет выхода
Только бесконечные лабиринты
кишащие потерявшимися минотаврами
Только белые блестящие молнии локомотивов
Они во мне
и одновременно я в них
Они разрывают меня на мельчайшие фрагменты
и разносят по всем подземным закоулкам
этого Мегаполиса
Чтобы я смог прорасти где-нибудь
сквозь него
платановым Элефантом
и примкнуть к отчаянному стаду Ганнибала
ищущему проход
по снежным полям смерти
и дружелюбным селениям галлов
через эти Альпы
через эти сахарные Альпы
к несуществующему африканскому дому
* * *
В глубине палатки
находящейся в глубине небольшого ночного сада
находящегося в глубине
бесконечности усиливающегося дождя
Тени ветвей грецкого ореха
Они пытались укрыть взяв удар на себя
они пытались запутать незваного гостя
но сами стали частью
бесконечности усиливающегося дождя
В глубине
на дне звуков
набирающих не громкость но частоту
словно внутри холодного пламени
с его бесперебойным треском с шорохом и гудением
В бесконечности усиливающегося дождя
Оно сжигает всё вокруг
все прочие звуки краски мысли чувства
два его языка глубже и глубже
заползают извиваясь в твои уши
заползают в полую сердцевину твоих снов
лукаво шипя
А где тут скрывается яблочко твоей любви
отдай его нам
Отдай его
бесконечности усиливающегося дождя
* * *
Ироничная стекляшка
лунного пенсне
приближает
набранную петитом на странице дня надпись
ich sterbe
Доктор Чехов
выкашливает свои легкие
в багровый закат
и они становятся тучами
над горизонтом
цвета пролитого шампанского
Всего лишь час
отделяет меня от моей тревоги
Всего лишь час
разделяет меня и моего отца
умевшего видеть прекрасное
но так стеснявшегося
этого
ПЕКАРНЯ ЛИПОТИ
(уже больше чем пекарня)
Меня зовут Липоти Вираг, из Сомбатхея.
(Покашливает раздумчиво, сухо.)
«Улисс» Дж. Джойс
1
Какая гениальная голова
с торчащими из-за ушей гусиными перьями
какого иерофанта из Сомбатхея скатившегося по каминной трубе
какого НадьяшагошаурамаЛипоти Вирага
дедушки достопочтимого Леопольда Блума
умудрилась растянуть маленькую венгерскую деревеньку
от дебрей пограничного дунайского острова
до всех противоположных рубежей:
на подрамник всей страны
и даже на гланды соседних ландов
Беззлобная оккупация
сотен деревень городишек городков городов
и даже пары мегаполисов
при помощи блаженнейших и невиннейших
(только не для чревоугодников)
хлебо-булочных снарядов
Единственно допустимая из империй
и тщеславие удовлетворено и карманы полны
и нет ни одного униженного
Господа всевозможные завоеватели
умоляю вас!
закидывайте вражеские украины и ливии
гранатами булок ретошей коврижек погачо
и они сдадутся вам без боя
и ваша безупречная слава будет греметь в веках
умоляю вас!
Пусть хлещет лишь кровь лимонов и апельсинов
пусть полыхают пожары только внутри электропечей
пусть льются чужие слёзы
да пусть они льются
они должны литься
но не от гнева и бессилия
умоляю вас!
Пусть выворачиваются чужие карманы ради
вашего ненасытного вечно-голодного супер-кармана
но добровольно от невинного соблазна
а не от унижения и лжи
умоляю вас!
Пусть империи ваши держатся
не на ужасе перед вашей демоничностью
а на общих гастрономических пристрастиях
и пытке умелого слюноизвлечения
умоляю вас!
2
Маленькая венгерская черепичная деревушка
разве могла она представить в своём заболоченном дунайском сне
что имя её печей будет торжествовать
на самых фешенебельных проспектах и бульварах
что её центром привлекающим невиданных туристов
станет не старинная но обычная по архитектуре церковка
а скрытый за евро-покрытием
Гигантский аквариум
наполненный дыханием Дуная и аппетитными ароматами
с белыми мучнистыми рыбками
режущими тянущими месящими плетущими пекущими
Гигантский пекарский анатомический театр
каждый желающий может свободно из-за стекла посмотреть
на внутреннее строение этого препарированного тела
Действо
Миракль
Ежедневная будничная мистерия
создания плоти и крови
Мучная феерия
глядя на которую можно тут же
и разговеться и причаститься
вкусив то
чьё рождение ты только что видел
с высоты стеклянного балкона...
А через это слиться с созданным и его создателем
в некую единую магическую систему
Самому стать Создателем
в том числе и самого себя
Созерцайте же
умоляю вас
ежесекундно свой затылок
сквозь стекло бесконечности
и не допустите
умоляю вас!
не до-пу-сти-те!
И тогда каждое селение
в котором вы увидите тёплую
цвета поджаристой хлебной корочки
(а может цвета макинтоша Липоти Вирага?)
вывеску
без боя станет вашим селением
вашим родным селением
селением свободно растущих к солнцу цветов
P.S. «Широкое, представительное общество, где были тысячи друзей и знакомых из Дублина и окрестностей, собралось, чтобы проститься с Липоти Вирагом (...) по случаю отъезда его в дальний край, в Сажарминчборьюгуляш-Дугулаш [Стотридцатьтелятпастух-Остановка (венг.)] (Долина Журчащих Вод)»... («Улисс» Дж. Джойс)
2014, Венгрия