Поэзия диаспоры
Тариэл ЦХВАРАДЗЕ (ГРУЗИЯ)
Родился в 1957 году в городе Ткварчели в Грузии. Окончил художественное училище им. Мосе Тоидзе в Тбилиси. 22 года жил за границей, занимался бизнесом. Автор четырёх поэтических сборников – «Сердцебиение», «На краю», «Ни тропинки, ни дорог…», «Мост». Неоднократно публиковался в периодических изданиях, литературных альманахах «На холмах Грузии», «Невский альманах», «Чорохи».
Тариэл Цхварадзе – батумский поэт, много перемещающийся в географическом пространстве, постоянен в своих жизненных и художественных принципах: он не приглажен, он эмоционален, он искренен. Спорить с ним, что спорить со стихией – природа не слышит оппонирующей мысли. Нервный, рвущийся характер его стихов – всегда гимн человеческому общению, дружеству, поэтическому братству, творческому переживанию. Драма жизни – по мнению автора – должна отступать на второй план, житейское не должно быть помехой поэтическому взлёту застольного тоста. А она проступает – драма жизни – в его стихах, делая их настоящими.
Д. Ч.
* * *
Водкой душу заливаем,
протрезвев на части рвём,
умирая, оживаем
и потом века живём.
Кто-то вены снова вскроет,
кто-то пустит пулю в лоб,
часто нам могилы роют
и укладывают в гроб.
Отпевают, забывают,
или всё же свято чтут,
на Голгофу провожают
и осанну вслед поют.
Не придумано лекарство,
и не сбросить ношу с плеч,
нервы в замкнутом пространстве
невозможно уберечь.
Братцы, вы мои родные,
каюсь – я пока живой,
видно в небе выходные,
видно рано на покой.
* * *
Кто-то здесь посеял зло,
вот оно и проросло,
сквозь брусчатку площадей,
под ногами у людей.
Заржавели и пусты
от души к душе мосты
и уже отводит взгляд,
повстречавшись с братом брат,
и предать тебя готов
каждый тут без лишних слов,
ведь в таинственном бюро
раздают вновь серебро.
Мне смотреть на образа
стыдно – выколю глаза,
и зашью себе уста
до пришествия Христа…
* * *
Сотни раз эти горы были расстреляны,
кровяные ручьи катились с вершин
по земле, где костями тропы устелены
независимых, смелых, гордых мужчин.
В чёрных платьях горянки здесь ходят веками,
первый тост за столом поднимают за мир,
больше тысячи лет на кресты с куполами
льёт божественный свет звезда Альтаир.
И сейчас эти земли не знают покоя,
проглотить невозможно горечи ком,
но всему вопреки всё равно я построю
на высокой горе удивительный дом!
Я надеюсь, что внуки мои не услышат
истребителя рёв над своей головой,
а их сон потревожить, тарабаня по крыше,
смогут только дождинки ранней весной…
* * *
Нас разделяют только горы,
и это вовсе не помеха,
когда народ ваш стонет в горе,
к нам этот стон доносит эхо.
Ваш говор, как и наш – гортанный,
мы дышим и живём Кавказом,
у нас одни и те же раны
от пуль солдата из спецназа.
У нас одни и те же танцы,
традиции, одежда, песни.
Нам с детства повторяют старцы –
«Умри за горы и воскресни!»
У нас и кровь одна и та же,
но нас хотят стравить, похоже.
Давай же брат себя обяжем,
не убивать друг друга всё же!
* * *
Стучат судьбы колёсики,
вагончик жизни катится
сквозь бурелом по просеке…
Пора, пора покаяться.
Потом не будет времени
а может и желания…
«Железки» стук по темени,
как будто в наказание.
На дальней тихой станции
откроется значение
непонятой субстанции –
и сразу облегчение.
Освобожусь от мании,
построю сруб за ельником
в начале мироздания,
и буду жить отшельником.
* * *
От боли воя по ночам,
мы понимаем понемногу,
что поздно бегать по врачам,
и начинаем верить в Бога.
Идём в церковный магазин,
берём иконы подороже
и вместо стареньких картин
на стенку вешаем в прихожей.
Перелистав молитвослов,
находим нужные страницы
и за основу всех основ
берём желанье исцелиться.
Заметьте, телом – не душой,
возвысив плоть над силой духа,
мы увлекаемся игрой,
доверившись чудесным слухам.
Пройдёт лишь месяц, или два
в молитвах перед сном и утром,
и, поборов болезнь едва,
спешим заняться камасутрой.
Покроет пыль иконостас –
не гнёмся перед ним в поклонах.
И смех, и грех, но в трудный час
мы снова вспомним об иконах…
АЛЕКСЕЮ ЦВЕТКОВУ
Возьму бутыль убойной чачи,
куплю билет в один конец,
и улечу в страну апачей,
пасти ободранных овец.
Там старый вождь, знакомый с Лоркой,
поведает, куря дурман –
что проживает, мол, в Нью-Йорке
поэт из русских могикан.
Из тайника достанет книжку,
всё племя сядет у костра,
и будут рваться в небе вспышки
стихов до самого утра.
Вождь мне подарит этот томик –
прочту взахлёб, затру до дыр…
ты уж прости покойный Йорик,
но это лучше чем Шекспир.