Поэзия диаспоры
Любовь ФЕЛЬДШЕР (ИЗРАИЛЬ)
Родилась в городе Флорешты (Молдова). В 1979 году закончила факультет журналистики Московского государственного университета. До репатриации в Израиль в 1990 году жила в Кишинёве. Работала в газетах, занималась художественным переводом румынской классической и молдавской поэзии, публиковала стихи и переводы в российской и республиканской периодике. Автор изданных в Молдове и Израиле сборников поэтической лирики «Почерк дождя», «Окраина», «Синий цветок», «Алый отблеск», «Ледяная звезда». Живёт в Нетании.
Говоря об авторе исповедально-лирических стихотворений, мы, как правило, подчёркиваем искренность поэта, что давно попахивает банальностью и штампом. С другой стороны, именно искренности часто недостаёт современному стихотворцу, искренность становится дефицитом. Стихи Любови Фельдшер неподдельно открыты, доверительны. Её прямая стихотворная речь отражает состояние души автора, глубину переживания, что и вызывает искренность читательского отклика.
Д. Ч.
СНОВА РИФМА ПРОНЗИТ МНЕ ДУШУ
Красивый закат ниспошли мне, судьба –
За дымными тучами бледное солнце.
В неярких лучах я увижу тебя…
Спрошу себя: что там осталось на донце?
Какие-то всполохи, всхлипы, тиски,
Глухие заборы, пустые беседы,
И мягкие крылья полночной тоски,
И новые поиски старого следа.
Морская волна отразит этот блеск,
И берег омоется пеной прибоя.
И в небо взметнётся отчаянный всплеск
Багряного флага последнего боя.
Вместе с ветром в тесное окно.
И пространство чудно осветилось
Там, где было тускло и темно.
На лету замедлила движенье.
Надо мной зависла наугад.
И ошеломивший душу взгляд.
Заметает меня листопадом,
Золотисто-багряной листвой.
Дай во всём разобраться самой.
Увлекает меня этот праздник –
Тайных помыслов, прежних соблазнов,
Их роскошный цветной карнавал
Без гостей, без речей, без веселья –
Только тени и листьев наряд.
И полынная горечь похмелья,
Снова рифма пронзит мне душу,
И заплачу над ней, как в детстве.
Эту клятву в любви не нарушу,
Но и не передам по наследству.
Опьяняет, как прежде, строчка.
Стихотворным манит дурманом.
Чеховский сумрачный вечер
Что вы сказать мне хотите?
С рифмою «кровь» и «любовь».
Жить можно легче и проще,
«Гранатовый браслет» перечитала снова.
Его пурпурный блеск пронзает толщу лет.
Со мною чистота классического слова
И роковой любви прощальный амулет.
Как скучно мы живём в бесстрастности безликой!
Уйдём в небытие и не оставим след.
Сотру с обложки пыль, и солнечные блики
Мне не дадут забыть гранатовый браслет.
Мой ангел-хранитель, суровый и строгий,
Ты был мне однажды подарен судьбой.
Пройдём до конца этой странной дороги…
Дано мне вслепую идти за тобой.
Ломая себя, обретаю свободу.
Теряя себя, проклинаю покой.
И катятся дни, и проносятся годы.
И только мгновенья стоят за строкой.
Пусть будет замешана страсть на крови,
И сердце пусть рвётся на части, –
Опять открываю природу любви,
Пьянит и пытает, и смертью грозит,
Как факел – дымясь и пылая….
Когда успокоится и отболит,
В душе как золотые слитки.
Проходит длинный товарняк.
Так я росла, взрослела так:
И только дожидалось срока,
Чтоб в этом мире непростом
Отражается солнце в луже.
Видно, слишком длинна дорога,
Только, видно, лишился смысла
Этот стонущий гул в крови.
Однозначной простой любви.
Незаметной, немой и серой,
Невидимкой в ночи глухой,
Где соседствует верность с верой,
Где с душой обручён покой.
Столько дней, столько горьких лет.
Вот цветок на окне знакомом,
Вот и лампы нерезкий свет…
Парк у больницы. Ворон хлопотливая стая.
В шапке навстречу бредущий прохожий-хасид.
К папе иду, и страницы былого листаю.
…Вид из палаты – на старое дерево вид.
Выжил он в гетто. И вот испытанье иное,
Много страшнее того ирреального сна.
Мы в этом мире… пока ещё всё-таки двое.