Поэтические переводы
Ли-Янг ЛИ
(в переводе с английского Галины Ицкович)
Ли-Янг Ли (Li-Young Lee, род. 1957) - американский поэт китайского происхождения, Ли-Янг Ли говорит, что не знает, следует ли ему звать себя китайцем, американцем, китайским американцем или азиатом. Он родился в Джакарте (Индонезия), куда его отец, личный врач Мао Дзе Дуна, бежал в 1949 году. После того как отец попал в тюрьму по приказу Сукарно, семья бежала в Америку, останавливаясь поочередно в Гонконге, Макао и Японии. С 1964 года Ли-Янг Ли живет в Чикаго. Он выпустил несколько поэтических сборников и мемуары. В творчестве поэта большое место занимают эмиграция и смена культуры и языка. В своих стихах он сочетает современный американский английский язык и следование традициям китайской поэзии.
Переводчик Галина Ицкович. Эмигрировала из Одессы. С 1991 года проживает в Нью-Йорке. По профессии психотерапевт, работает со взрослыми и детьми, занимается проблемами семьи. Думает и пишет на двух языках, но дебютировала в роли переводчика и поэта лишь год назад. Переводы с английского вошли в лонг-лист «Эмигрантской лиры –2012», рассказы на английском были опубликованы в интернет-журнале «Поэтика», подборка стихов на русском языке – на литературном портале «Белый Мамонт».
Бесконечное? То, что кончилось рано?
То, в котором ты научился испытывать страх
при виде заколоченного колодца в саду
и стремянки, что ведет на чердак?
То, под председательством вооруженных мужчин
в униформе не по размеру,
патрулирующих улицы и аллеи
под громкоговорители, провозглашающие новую эру,
то, в котором дом все увеличивался и пустел,
с отдаляющимися комнатами,
Фотографии перешептывались,
всякий раз, когда ты мимо кухни шагал.
А вместе с сестрой вы мертвыми притворялись
в играх, где были потеряны и спасены.
Ты научился так смирно, так долго лежать, что
мир превращался в пьесу, которую ты смотрел,
наблюдая из глухой безопасности другого крыла. Гляди!
В ходе игры вбегали слуги с криком, солдаты орали,
разбивая фарфор твоей мамы.
Каждый акт начинается с мамы
и письма, заставляющего ее рыдать.
Каждый акт завершается, когда отец
попадает в руки Фараона наконец.
То, от которого некуда деться?
О, ты – все дитя, и все не спешишь расти.
Все беседуешь с Богом и звук снегопада
считаешь божьей попыткой быть рядом,
а зиму – домом с высокими потолками,
где Бог океанские волны измеряет,
глаз прищурив, в минутах и октавах,
и подсчитывает на всех своих пальцах
все способы сказать «я», выученные мальчиком.
что ты знаешь, а что не можешь знать.
Все прислушивающийся к тихой песне
к скорби в вечернем голубином ворковании,
и к изобилию в голосе невидимой птицы по утрам.
То, что вынашивается столько лет подряд?
И как зовут близнеца, что в тебе растет?
Милая, проговорив всю ночь,
где мы сейчас? С чего начались?
Мне надо бы дать этому имя, знать,
что мы подразумевали под «мы»,
говоря «вот», говоря «нас».
Я хотел это как-то назвать:
«Человек, выходящий в море».
«Семь счастливых концовок».
двум комнатам с разделяющей дверью.
И свету с любой стороны двери.
Музыке взаймы из квартиры под нами.
Я лампу включил – и стала падать лампа.
Стала падать рука, что включила лампу.
Начал падать свет и все, чего свет коснулся.
И это – первый счастливый конец.
уселся мальчик, книгу открыл
и начал читать. И все, что вслух прочел он,
сбылось, а что он не высказал вслух,
осталось по ту сторону горы.
Но я обещал семь счастливых концовок.
Я, не знающий о концах ничего.
Я, вечно пребывающий в начале всего.
Хоть наше с тобой пребывание вместе
Не просто началом изученья друг друга,
а началом реальности как таковой.
своим присутствием делаем комнату тихой.
А я всё не знаю, где мы сейчас.
Но надо б найти названье.
пчелами, собирают брызги минут.
Чей это дом? Никто не знает.
Птицы в окна влетают и вылетают
год напролет, двери ветер болтает
то направляясь туда, где сияет
воображенное прошлое, то за невестой, тою
беглянкой, что зовется будущим; изменяясь,
прячется; бежит, на месте стоя.
Секрет обладания? Выйди из зданья.
Она придет в тебе отдохнуть. Оставь последнюю волю.
Подойди должником к Вечеру в темном поле.
Отец ее имя тебе назовет.
Заплати ему выкуп за истраченные сердце и время,
пока на участке чужом играл ты в дом.
Вкуси же смысл своей жизни и ее имя.
обернувшись, спрашивает голосом отца:
мне никак не закончить отчет мертвецам.
Два: человек – это четыре ветра, три огня,
и четыре ветра – это голоса
А может, он – семь ветров и десять огней,
и огни тогда – слух, осязание, зрение,
спрашивает голосом отца : Ты молился?
двух третей тревоги, двух третей печали,
остатки взойдут, как сдоба, чтоб вышел хлеб,
что живые и мертвые делят.
чтоб выдержать ужас замеса и всхода.
А мудрость? Это лицо отца в часы сна.
Я знаю – это всего лишь я
цветок – это остановка между
желаньем и разрывом земли, а кровь –
стала пламенем, солью, дыханием до
того, как она оживила руку, ветвь,
Странно. Беспокойный отец. Счастливый сын.
Ветер с голосом. Я, говорящий с собой.
Оригинал: Li-Young Lee . Behind My Eyes (W W Norton, 2008), copyright © 2008 by Li-Young Lee, used by permission of the author