Отклики читателей
Нынешняя подборка читательских мнений – сплошь «молдавская». Разъединённые не просто границами-таможнями, но, в первую очередь, идеологией, – правый и левый берега Днестра, читая «Эмигрантскую лиру», вторят друг другу, аукаются, сближаются. И это в наше время отторжений и противостояний – бесценно.
О. Р.
ЧИТАЮ, СЛОВНО ПЛЫВУ ПО ОЗЕРНОЙ ГЛАДИ…
Моё знакомство с «Эмигрантской лирой» началось с заочного знакомства с Александром Мельником. (Спасибо тебе, маленькая вселенная под названием Фейсбук!) На ленте новостей замелькали фотографии, комментарии, и сразу подумалось, что и журнал должен быть таким же, как и его главред – интеллигентным, тонким, доброжелательным. И как здорово, что я не ошиблась!
Я читала каждый номер – не целиком, от корки до корки (то есть не от первого и последнего мышиного клика), а избирательно, чтобы ощутить, посмаковать автора и потом перейти к другому. И вот урожай года, кажется, отстоялся, и не вполне ясные мысли «вызрели» в конкретные пожелания.
Прежде всего – самая искренняя благодарность – всем! Редакции – за подвижничество, тонкий литературный вкус, за всё более и более редкую в наше время вещь – за грамотный русский язык. Не перевелись еще люди, правильно оформляющие вводные предложения и причастные обороты! Это бальзам на мою израненную душу филолога!
Я не спотыкаюсь о каждую ненужную запятую и о каждое несуразное окончание. Я просто читаю, словно плыву по озерной глади.
Радуют знакомые и любимые имена: и Бахыт Кенжеев, и Александр Кабанов, и наша Вика Чембарцева, и многие другие. Нравятся дебютанты – по-моему, все дебюты удачные! Очень интересны статьи о жизни русского зарубежья. И замечательно, что появилась статья Олеси Рудягиной о нашем непростом житье-бытье, борьбе за право – дико звучит! – быть признанными и иметь право голоса на родной земле.
Люблю литературную критику, и, честно говоря, читаю этот раздел сразу же после поэтического. По сути, в каждой такой статье две личности – критика и критикуемого. И ещё вопрос, кто из них интереснее. Случается, что знакомство с автором для меня начинается после прочтения критической статьи. Да простят мне моё невежество, я знать не знала Веру Полозкову, но две статьи – Бориса Кутенкова и Михаэля Шерба в последнем номере – отправили меня в гугловую чащу, где я отыскала эту самую «Верочку» и составила своё мнение о ней (согласившись, в конечном счете, с обоими критиками). И замечательно, что критических статьи две. Этакая заочная дискуссия. А хотелось бы дискуссии напрямую на острые темы, то есть своего рода литературного клуба, как в «Литературной газете». К этому изысканному суши не хватает васаби – той приправы, которая придает вкус и аромат блюду.
И ещё – хоть журнал и заявлен как поэтический, но раз в нём есть раздел прозы, то почему критика только поэтическая?
Совершенно очевидно, что от прозы журналу никуда не деться. Поэтому и переводов хочется не только поэтических, но и прозаических. Пока был только перевод Олега Панфила рассказов Ерну. А хотелось бы переводов из разных стран, входящих в созвездие эмигрантской Лиры. И конкурс соответственный, наподобие конкурса на перевод стихотворения Томаса Элиота. Будем надеяться, что это и многое другое еще впереди.
Марина Попова, редактор, преподаватель (Кишинёв, Молдова).
ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО ЭМИГРАНТЫ
Название журнала «Эмигрантская лира» вызвало в моём замшелом, сформировавшемся в советский период сознании, несколько расплывчатые ассоциации. Прежде всего, при слове «эмигрант» воображение рисует потрясающую, феерически сыгранную сцену карточной игры между генералом Чарнотой и Парамоном Корзухиным, из художественного фильма «Бег», снятого по М. Булгакову. Далее, после некоторых размышлений, мне пришлось согласиться с тем, что волны эмиграция из России носили отнюдь не разовый характер. После лихих девяностых, потеряв одну букву, эмиграция превратилась в миграцию и уже никого не удивляла. Ну, получил небезызвестный Депардье мордовский паспорт, так что его теперь – эмигрантом называть?
Однако, листая журнал и знакомясь с его публикациями, невольно проникаешься мыслью, что в устах литератора слово «эмигрант» означает отнюдь не положение в географическом пространстве, не свидетельство о регистрации, не наличие гражданства. Это взволнованное состояние души, навсегда поражённой щемящим чувством, превращающим каждое его произведение в своеобразную транскрипцию любви и гражданственности. Чувством, которое среди вороха мыслей вдруг вырывается неутолимым «…Снов во сне не удержишь – всплывают и тают, только мучает что-то в груди…», чувством, которое не дает забыть о «…дарованной… жизни, за которую ещё платить и платить…» (Марина Борщевская)
«Лира» не была бы эмигрантской, если бы в ней не звучали ностальгические нотки, если бы в ней не было «…солнца сквозь стакан, и гравировки: «5 копеек» (Демьян Фаншель). Это облачённая в стихотворную форму правда, ибо только она имеет право быть облачённой в красоту. Однако в представленной поэзии достаточно стихов, подёрнутых туманной многозначительностью, стилизованной под вечные вопросы, авторы которых с отработанным искусством демонстрируют эмоциональную спонтанность.
В прозе хорошо прозвучал «гимн Еревану» Григория Аросева, выгодно оттенённый стоящими рядом текстами, где участие трудолюбивого воображения в значительной степени пересиливает талант авторов, обрекая их произведения на недолговечность.
Несомненно, интересны эссе Б. Херсонского и интервью А. Радашкевича.
Приятно, что «Эмигрантская лира», сведя воедино разножанровые произведения, демонстрирует определённую их равноценность и взаимодействие внешне непохожих, но внутренне созвучных произведений.
Особое удовольствие – присутствие в журнале произведений моих земляков Вики Чембарцевой, Олеси Рудягиной, Виктора Голкова, превратившихся из неутомимых прокладывателей «чернильных борозд мысли» в мастеров, чьи строки несут энергию искренности и таланта. Это радует ещё и потому, что русский писатель, живущий в Молдове, лишён возможности публиковаться у себя на родине, и в то же время рождает ощущение того, что все мы немножко эмигранты.
Знакомство с журналом вселяет надежду, что «Эмигрантская лира» станет одним из красивейших памятников русской словесности.
Анатолий Лабунский, прозаик (Кишинёв, Молдова).
ОТКЛИК В ОТКЛИКЕ
Отклик уже предполагает то, что произведение или журнал что-то затронули в читателе. Поначалу мне очень трудно было как-то почувствовать «Эмигрантскую лиру», наверное, из-за его названия – для меня оно слишком холодное, аристократично-безликое. Но внутри сам журнал довольно живой, душевный и современный. Благодаря авторам и редколлегии определённо создается впечатление, что он – не роскошь, а самая насущная необходимость.
Но мне показалось, что журналу в первую очередь недостаёт рубрики творчества для детей, возможно также критических и публицистических статей о детской литературе сегодня. Открыла для себя очень хорошего детского автора и мою однофамилицу – Анастасию Орлову, произведения которой опубликованы в одном из номеров журнала. Не знаю, как другим, но мне очень интересно, что творится сегодня в мире детской литературы, включая и стихи, и прозу. Делая десятый проход вдоль детского отдела в нашем книжном магазине, поняла: ну, совершенно ничего хорошего своей маленькой племяннице подобрать не могу. Возможно, только что-то из переизданий Барто, Чуковского и Заходера, и то – с просто отвратительным оформлением. В «Эмигрантской лире» в подобной рубрике можно было бы давать и репродукции картин детских художников, чтобы каждый автор мог найти своего хорошего оформителя. Но это я ушла немного в сторону от темы.
О самом журнале могу полностью подтвердить слова высказавшихся ранее – хорошие авторы, значимые произведения, интересные статьи. И очень многое из прочитанного вызывает мой самый искренний и восторженный читательский отклик.
Таня Орлова-Волошина, – прозаик, поэт, антрополог (Кишинёв, Академия Наук).
ВНЕВРЕМЕННОСТЬ ЛИТЕРАТУРЫ
Понимание призрачности времени возникает по прочтении «Эмигрантской лиры». Помните, как у Н. Бердяева? Нет прошлого, нет будущего и настоящего… Так и тут. Я читаю воспоминания Н.К. Прихненко о её работе в редакции «Русская мысль», следом за ними – стихи Марины Гарбер и Ларисы Подаваленко, а потом – статью о современном сетевом поэте Вере Полозковой, и ловлю себя на мысли о вневременности литературы. Во всяком случае, материалы, собранные под обложкой «Эмигрантской лиры», убеждают меня в том, что время – всего лишь иллюзия. Вот В. Головин чеканит: «…Вчера мы убивали время, теперь в безвременье живём». Андрей Рево сетует: «…тихо падает время», и вдруг у Галины Погожевой в статье «Благодарная память (Илья Рубин)» под рубрикой «Творческий портрет» нахожу эссе самого И. Рубина «Два стихотворения» («Бесы», Пушкин, 1830; «Фаэтонщик», Мандельштам, 1931). Вот так запросто, насквозь – век девятнадцатый, двадцатый, двадцать первый… Это ли не подтверждение моих мыслей о призрачности времени? Думаю, что высокая степень творческого раскрепощения, искренности и бесстрашия представленных текстов приводит к этому ощущению. «Почему бесстрашие?» – спросите вы. Авторы не боятся быть обыкновенными людьми, людьми из толпы, умеющими «не отрывая себя от земных корней, в небо врасти, собой обнимая воздух…» (любимая мною ещё по «Рифме.ру» Надежда Жандр). Здесь нет декларирования собственной исключительности, как писателя, несущего знак принадлежности к общемировой культуре, нет кичливого афиширования собственной близости к великим мира сего. А есть здесь ни на что не претендующие, но этим и ценные, откровения. Просто и обыденно – о царских наследниках, о поэтах серебряного века, о сегодняшних авторах, поэзия метрополии и диаспоры, проза и переводы – во всём безыскусственность и особая искренняя лёгкость. В этой простоте и лёгкости столько человеческого, тёплого, живого, что «…блошиный быт нам кажется безмерным, а вечность помещается в карман…» (Александр Сидоров).
Почему так получилось, что каждый из шести, доступных для прочтения, номеров журнала в той или иной степени касается времени – непростого, парадоксального и загадочного свойства нашей жизни? Специально ли Александр Мельник добивается такого эффекта, или случается всё само собой, но результат потрясающий. Погружаешься в журнальную суть, и на душе становится страшно и весело. Словно неведомо как в руках оказались волшебные часы, останавливающие и ускоряющие течение жизни, и ты можешь повлиять на движение стрелок, однако стоишь, заворожено уткнувшись в циферблат, и даже дыханием боишься потревожить их ход… Вот так стоишь, улыбаешься и не дышишь. Написала и одёрнула сама себя: «Не слишком ли пафосно излагаю?» Вовсе нет. Истоки найденного «Эмигрантской лирой» стиля вневременности, мне понятны. Эмигрант, охраняя в душе тепло и образ того родного дома, бережно относится и к родной литературе, олицетворяющей это тепло. Он, по каким-то непреложным, общечеловеческим законам, независимо от отношений к режиму или государственно-чиновничьему аппарату, чувствует корневую, глубинную связь с литературой и культурой Родины. Эта связь и рождает внутреннюю ответственность за качество и, если можно так выразиться, лад журнала.
Единственное, чего мне не хватило в «ЭЛ», это изображений авторов, будь то фотографии или рисованные портреты¹. Хочется увидеть лица людей, чьё творчество заинтересовало, вызвало к разговору, побудило к написанию вот этого отклика, очаровало или покорило меня.
Марина Сычёва, поэт, прозаик, эссеист (г. Рыбница, Приднестровье).
¹ Фотографии авторов публикуются в сетевом варианте журнала (в разделе «Авторы»), но не публикуются в бумажном. – Примечание главного редактора.