Смотрители моря

  Поначалу было ничего. Пустое пространство, где ничего нельзя было почувствовать, и никто не мог этого сделать. Затем наступила темнота. И уже потом, в темноте, появилось что-то. Чувства, которые зарождались в этом, поначалу были тусклыми, едва осознаваемыми. Оно пока что только смутно осязало. Всё было безопасным и тёплым, а весь мир – маленьким. Всё всегда было именно так, верно?

  Иногда погружаясь в сознание, оно порой подмечало своё окружение, но то едва что-либо значило для него. Хотя оно могло чувствовать, что не одно здесь. Очень часто оно замечало чьё-то присутствие, наблюдающее, но не взаимодействующее. Когда оно понимало, что это нечто было здесь, его присутствие тут же испарялось.

  Дней, ночей или каких-либо признаков течения времени в этом мире не было, но в последнее время оно начало замечать их. Гость теперь был далеко, и начал забываться, покрываться дымкой неясного моря снов. Однако оно всё ещё не было одиноко, узнав о более значимом присутствующем, незнакомом, но утешающем, и всегда близком. Оно начало замечать новые ощущения… приглушённые звуки, передвижение, даже если оно само оставалось неподвижным в своём маленьком мире. Становился ли этот мир более сложным, или оно попросту стало обращать на него больше внимания? И могло ли всё стать… меньше? Здесь стало так мало пространства, чтобы двигаться… подождите-ка. Я всегда мог двигаться?

  И затем всё изменилось.

  Первым был шок от холода. Всё так внезапно стало совершенно другим – подталкивало, поднимая выше, к поверхности и на воздух. Что это было? Что это? Где я?

  Кто я такой?

  Незнакомое ранее чувство, как лёгкие наполняются воздухом. Глаза, плотно закрытые, теперь начали раскрываться в первый раз. Тёмный занавес упал, и открылось окно. В его лицо смотрело другое, с мягкими глазами. Он никогда их не видел, но тут же узнал, как источник покоя, уже признанный им ранее. Она всегда была здесь, даже до того, как он её почувствовал. Когда она нежно подтолкнула своего ребёнка к поверхности спокойного моря, чтобы он мог свободно дышать, он увидел мир огромный, яркий и прекрасный. Цвета, звуки и ощущения наполнили его голову; это был первый взгляд на только начинавшую разворачиваться историю.

  Это был очень хороший день, чтобы начать жить.

  А ещё – чтобы увидеть мир глазами ребёнка, когда всё совсем новое, волшебное, и не поймёшь этого, пока всё не закончится. Мир действительно был чудесным, замечательным местом, чтобы вырасти именно в нём. Прожив здесь всего несколько недель, он уже стремился изучать его, но его мать с железной хваткой настояла на том, что пока он не был готов к приключениям, и тут же подтягивала его к себе, когда он пытался погнаться за заинтересовавшей его вещью. Скоро, но не сейчас. Правда, в мире, который они помогли создать, стало мало опасностей, а их семья была большой, чтобы постоянно присматривать за ним и следить за возможными угрозами. Дни, когда они жили в страхе большезубов, стали далёкими народными воспоминаниями, но инстинкт приказывал ей держать сына вблизи. Чтобы он пробыл рядом ещё немного времени.

  Но каждый ребёнок вырастает, и это никак не сдержать, насколько бы сильным ни было желание матери. Время пролетело незаметно, и скоро её сын сказал свои первые слова, чтобы дать ему имя, основываясь на его характере. Любопытство приняло форму вопросов, жизненных «как?» и «почему?», и её сын был невероятно любознателен даже для своего возраста. Тогда она назвала его Искатель, и он действительно искал ответов.

  – А траве больно, когда её едят? Каково на вкус небо? А ты видела когда-нибудь большую-пребольшую рыбу? Прям очень большую, мама. Мам! А что будет, если я схвачу птицу за хвост и улечу на ней? Ты бы скучала по мне? Тебе нравятся черви?.. Мне они нравятся…

  Его мать знала многое, но не всё, поэтому она сказала Искателю порасспрашивать других членов общины, чья специальность отличалась от её (и теперь, пожалуй, отпустить его на некоторое время стало не такой уж и плохой идеей… теперь она звучала куда лучше…) Её сын вырос, окружённый различными мнениями и людьми с разнообразными навыками и способностями, чтобы потом найти роль, подходящую ему больше всего. Для того чтобы это произошло, она решила позволить ему более самостоятельно обучиться тому, как работает этот мир, из первых рук, с другими детьми примерно его возраста. У него был хороший старт, он был быстр на своих плавниках и очень хотел немного свободы. Так, под надзором тесно связанного и безопасного сообщества Искателю были позволены его первые выходы в мир, вместе с другими детьми, чтобы найти ответы для его бесконечного потока вопросов.

  С наставлением от матери оставаться в короткой траве вместе с другими детьми и не пересекать поток, ему было позволено пойти играть на лугу. Там было много других детей, некоторые его возраста, а другие старше. Было, однако, сложно судить об их возрасте: некоторые уже были значительно больше остальных в любом случает. Это были охотники. Он не был уверен, что делает их такими большими, но он пока решил, что это от того, что они много едят. В его семье было несколько охотников, и они рассказывали лучшие истории, хотя имели странные пристрастия в пище. А ещё на лугу был другой вид детей, и эти были прям совсем чокнутыми: ходоки были несколько похожи на охотников, но были даже меньше, чем траворезы, как он, и проводили только немного времени здесь, но могли покидать воду… причём не просто застрять там, но продолжить идти! И даже спали там! Плавники у них были похуже, поскольку на них располагались острые зубы, замедлявшие их, но эти шипы позволяли им держать вещи, как дополнительные рты! Он ещё не видел их вблизи и не был уверен в том, что они любят есть, но она надеялся узнать и это тоже.

  Посередине луга было несколько ходоков в «лодке», говорящих с маленьким охотником. Его мама говорила, что лодки были как кусочки земли, создаваемые ходоками для жизни в воде, но он пока не знал, что такое «земля». Искатель пока был новичком во всём, но он не был застенчив, и потому сразу подплыл к ним. Он всплыл вверх и поднял голову над поверхностью. На него взглянули четыре ходока, два больших и два поменьше.

  – Здравствуйте! Меня зовут Искатель, и теперь мы друзья. Что вы едите? Вы едите странную еду? Мой дядя ест-

  – РЫБУ! – прокричал один из детей-ходоков, поднимая часть указанной пищи, чтобы показать её, как если бы Искатель никогда раньше не видел рыб.

  – Галька, тебе не надо кричать. Он всего в паре шагов от нас, – пробормотал один из её родителей себе под клюв, его перья поднялись вверх будто в предупреждении, а затем медленно опустились обратно к фигуре. Он вернулся к своей пище, а Галька приготовилась завершить свой обед одним глотком.

  Только она поскользнулась, и хвост её рыбы упал в воду; охотница, ранее отдыхавшая у бока лодки и говорившая с Галькой до того как их прервал Искатель, быстро доела остатки. На неё взглянули с неодобрением, но она не заметила этого.

  – Если вы двое закончили есть, почему бы вам не пойти и поиграть с вашим новым другом? Нам с вашей матерью нужно будет сегодня завершить много… очень скучных дел, которые вы совершенно не любите – сказал отец Гальки своим дочерям, секретно подмигнув партнёрше.

  – ХОРОШО! – прокричала Галька.

  – Да! – ответила Лоскут, сестра Гальки. Обе прыгнули с лодки в воду. Несмотря на свою относительную неуклюжесть по сравнению со своими полностью водными соседями, они всё равно с лёгкостью плыли по поверхности и ныряли, используя руки, чтобы грести с умеренной скоростью.

  – Тебе бы пойти с ними, Ворот. Убедись, чтобы никто из этих малышей не попал в неприятности.

  – Хорошо, папа Гальки и Лоскут, – ответила днёмспящая. Она уже была значительно больше своих друзей, и действительно была старше их, но всё ещё оставалась ребёнком, поскольку охотники взрослели медленнее ходоков. Она повернулась слишком быстро и случайно ударила лодку своей головой, выбивая рыбу из рук отца Гальки и Лоскут, которую она также съела перед тем как последовать за своими друзьями. Он же постоял несколько секунд, глядя на пустую миску, и вздохнул.

  – Дети, не забудьте свои доски, если выйдете надолго. Устанете ведь! – прокричала вдогонку вторая взрослая в лодке, бросив им два очень маленьких лёгких плота.

  – Мам, нам они не нужны! Мы можем плавать весь день! – ответила Лоскут, но к тому времени как она завершила предложение, она уже поменяла своё мнение и взяла свою доску, как и Галька. Они легли сверху и теперь могли грести, лёжа на поверхности воды. Искатель был в восторге, смотря на эти странные действия ходоков, поскольку прежде никогда не общался с могилороями.

  – Вы такие классные! А каково это? Ходить? – воскликнул Искатель, спрашивая обеих девочек-могилороев и в основном игнорируя Ворот, даже когда она приблизилась слишком близко, с непосредственностью раскрыв рот вокруг его тела и медленно и осторожно надавив на ворвань.

  – Он такой мягкий! – с восхищением взвизгнула она, удостоверившись, что он действительно был очень мягким. Она была довольна, а вот раздавшийся с луга голос – не особо.

  – Водоворот! Что тебе только что мать говорила об использовании зубов на незнакомцах? Сначала спрашивай! – это была не так далеко чесавшаяся о камни охотница с несимметричными зубами – на одной стороне челюсти у неё был длинный клык.

  – Прости, тётушка…

  Когда к ней повернулся Искатель с неодобрением в глазах, она уже быстро отплыла назад, дав новому другу немного личного пространства… а затем снова начала приближаться, неспособная противостоять желанию ткнуть его ещё раз (на этот раз с закрытым ртом).

  Со временем Галька предложила:

  – Не знаю, может, поиграем в гигантских птицекул-убийц?

  – Хорошо, а что-

  – ДА гигантским птицекулам-убийцам! ВРЕМЯ УБИВАТЬ! – Ворот прервала Искателя, отвлечённая от тыканья в него. Мелькнули её зубы… очень большие, весьма острые зубы. У неё даже на языке зубы были. Весь её рот был почти настолько же большим, как всё тело Искателя, и его вид пробудил в порплете какой-то первобытный страх.

  Но затем Лоскут прокричала:

  – Искатель – птицекула! Он съест нас всех! Бежим! – и все хихикая прокричали, и начали уплывать от него, и все его опасения тут же развеялись.

  – Верно, я ем ходоков И охотников весь день! На завтрак, второй завтрак, обед… второй обед… ужин…

  …в конце концов, травоядным надо много питаться.

  Так они стали друзьями. В таком возрасте кажущиеся крупными различия не особо важны. Ну а в гигантских птицекул-убийц они могли играть, придумывая правила на ходу. Искатель не был таким же быстрым, как Водоворот, однако она сравнила свои способности и его и позволяла ему ловить себя, потому что именно это была самая весёлая часть. Лоскут и Галька под водой были куда медленнее, чем они оба, но могли работать в паре стайных птицекул-убийц, работающих вместе, поджидая жертв в засаде. Однако когда наступала очередь Водоворот быть птицекулой, Искатель всё ещё несколько нервничал. Острые зубы… большие зубы… но она всегда ловила его осторожным тычком.

  – Тык. Ты мёртв! А теперь только ПОПРОБУЙ съесть меня, ты не сможешь, потому что у меня есть ОЧЕНЬ ЯДОВИТЫЕ ШИПЫ! Одно касание, и ты УМРЁШЬ!

  – Тогда мы будем ударять тебя своими досками! Мы поломаем все шипы! – как ни в чём ни бывало ответила Лоскут, вместе с сестрой подняв доски и приготовившись сильно ударить свою подругу по голове. С ними было несложно поладить… по крайней мере, Искатель считал, что они поладили в любом случае. Ему это всё ещё было ново. Но он точно мог привыкнуть к этому.