Жизнь на подводных саваннах

  Подводные саванны мелководных морей пангеаценовой Серины – огромные участки подводных лугов, основанных морским бамбуком. Они являются горячей точкой для обитания морской флоры и фауны. Крайне богатые питательными веществами, они поддерживают невероятное изобилие животной жизни, от самого маленького муранктона до крупнейшего травоядного. Косяки разноцветных рыб находят здесь пищу, укрываясь под телами крупных травоядных для защиты от хищников. Стада травоядных птицепах, нежные и ленивые, скользят по подводным равнинам, как их некогда парившие в воздухе предки. Примитивные морские птицы, похожие на чаек и уток, собираются в стаи у поверхности воды, питаясь рыбой, беспозвоночными или растениями и гнездясь на ближайших участках земли, откладывая там яйца с твёрдой скорлупой и выращивая птенцов так же, как они делали в течение сотен миллионов лет. Эти консервативные, знакомые нам формы сохраняются даже по прошествии двухсот двадцати восьми миллионов лет, резко контрастируя с состоянием их дальних родственников, от которых они отделились миллионы поколений назад. Предки как птицепах, так и чижаек попали на Серину как канарейки. При этом, независимо от того, насколько они разошлись по форме и методу репродукции, они всё ещё ими являются. Хотя их линии перестали получать плодовитое потомство почти в самом начале истории Серины, они остаются связанными, несмотря на всю странность этой концепции, как родственники, изолированные в этом странном мире более двухсот миллионов лет назад.

  Одним из наиболее необычных травоядных подводных лугов является двухметровый манатвит, травоядный потомок водного нюффла, у которого очень гибкая верхняя губа, используемая для втягивания растительности в рот. Диета из растительного вещества, а не моллюсков, привела к тому, что чувствительные щупальца на морде уменьшились, в то время как сами придатки стали маленьким хватательным хоботком, идеально подходящим для этой цели. В то время как некоторые его родственники, варежки и перчатки, вернулись на сушу, манатвиты пошли дальше по пути адаптации к водной среде и теперь почти полностью независимы от берега. Проводящие жизнь в неторопливом плавании на тёплых отмелях, манатвиты передвигаются с помощью ударов больших перепончатых ног. Однако они всё равно должны выходить на берег скалистых прибрежных островков, чтобы высиживать единственное большое яйцо. Для этого они выталкивают себя из воды большими лапами и поднимаются, отдыхая на ножных жировых подушках и инкубируя яйца у верхней части ног, рядом с участком беспёрой кожи на животе, как пингвины. Птенец достаточно независим от родителей и может плавать и питаться почти сразу после вылупления, однако для защиты от хищников остаётся с ними в течение нескольких месяцев.

  Манатвиты находятся на пути потери своих перьев, как все полностью водные птицы, поскольку не могут полагаться на них для теплоизоляции если не могут выходить из воды на некоторое время для того чтобы линять. Они сохраняют короткий лохматый плюмаж на теле, но медленно теряют его, поскольку при их неторопливом образе жизни возникающее сопротивление воды не является большой проблемой при плавании. Тем не менее, он больше не служит никакой цели, будучи слишком редким и неопрятным для теплоизоляции, поэтому тело изолируется жиром. Птенцы изначально покрыты пухом, однако в течение первых нескольких недель жизни откладывают достаточно жира, чтобы функционально заменить оперение. В молодом возрасте манатвиты всеядны, как их предки, и ловят любую неторопливую мелкую рыбу и беспозвоночных, с которыми сталкиваются, чтобы использовать этот белок для лучшего роста. Взрослые особи, в отличие от них, почти полностью травоядны, употребляя животную пищу случайно во время обычного питания.

  Другая крупная морская птица делит с манатвитами среду обитания, но её поведение и форма сильно отличаются. Это существо, хотя сравнимо с ними по размерам, имеет четыре, а не два, плавника. Его перья редуцировались ещё больше и остались лишь в качестве «усов» на морде и короткого слоя рудиментарных пуховых филаментов, а его морда длинная, с полной игольчатых зубов челюстью, хорошо подходящей для ловли скользкой добычи. Птица плавает в более торопливом темпе, чередуя импульсы передних и задних ласт, и гоняется за мелкими рыбами. Это вьюрфин, полностью водный бамблет, произошедший от устьевого бамблета. Он значительно увеличился в размерах, став представителем мегафауны.

  Вьюрфины ловят добычу зубастыми челюстями, что необычно для пангеаценовых птиц из-за вымирания прочих вив; вьюрфины, как все их родственники, всё ещё обладают специализированными ороговевшими зубами на языке и клюве. Некоторые из их дальних травоядных родственников прошедшей эры разработали особенно сложные механизмы жевания с помощью зубов языка и клюва, но предок вьюрфинов отделился от этой ветви рано, до возникновения таких адаптаций. Вместо этого вьюрфины просто хватают добычу зубами, но развили зубы на нижней челюсти для обеспечения надёжного захвата. Язык не используется для кусания или жевания, однако у некоторых вьюрфинов зубы на нём удлинились в нитевые усы, использующиеся для фильтрации планктона, как у пеликанареек предыдущих веков. При прижатии языка к верхней челюсти эти нити служат для выделения микроорганизмов из воды.

  Однако насколько водными не были бы вьюрфины, они побеждены другой группой, тоже называющей подводные саванны домом. Полностью водные метаморфавесы, произошедшие от видов с водными личинками, переселились в моря. Они – неотенические существа, созревающие в личиночном состоянии и никогда не развивающие летающую взрослую форму, но при этом крайне специализированные в ином плане. Они переформировали свои похожие на головастиковые хвосты в плавники с костной и сочленённой внутренней структурой, а также вновь развили жабры из того, что было слуховым проходом их летающего предка, необходимость по достижении размера, превышающего тот, при котором можно дышать через кожу. Их размножение состоит из простого выпуска гамет в воду. В результате получается в крайней степени напоминающее рыбу существо, хотя некоторые черты легко отличают из от истинных рыб Серины: к примеру, их плавники мясистые и без лучей, и внутри них всё ещё можно найти остатки костей крыла. Также у них есть короткая шея, которую можно поворачивать, чтобы кормиться и смотреть по сторонам. И, конечно, они всё ещё сохраняют клюв, форма которого варьируется в зависимости от рациона. Они совершили самое экстремальное среди наземных существ возвращение в воду и «летают» по морю стаями, как их предки когда-то летали по воздуху. Большинство форм остаются социальными, а с острым зрением, компенсирующим потерю слуха, они стали крайне яркими, самыми яркими из всех «рыб» подводных саванн.