Жизнь в кактайге

  Быстрое глобальное похолодание среднего ультимоцена уничтожало целые экосистемы Серины. Растения и животные, развивавшиеся в более тёплый период раннего ультимоцена, были застигнуты врасплох внезапным падением температур, что привело к массовому вымиранию целых семейств. Но даже с самыми пагубными изменениями найдутся организмы, которые были преадаптированы к ним, чтобы правильно ответить на новые условия. Кактайга, клада холодоустойчивых потомков подсолнечника, до этого росшая только в холодных и сухих регионах, стала очень успешной в похолодавшем мире, поскольку теперь эти растения распространились по всей не захваченной ледником земле Серинааркты и сформировали господствующее поныне растительное сообщество, а также новый биом, делящий название с его основными производителями.

  Как клада, кактайга – это семейство подсолнечников, отделившееся от более известных подсолнуховых деревьев очень рано в истории Серины, сначала став небольшими многолетними кустарниками в сухих средах, заполнив нишу, среднюю между небольшими хвойными и кактусами. Эта группа пережила жар и холод, в криоцене произвела крупные, похожие на деревья виды; небольшие виды смогли пережить массовое термоцен-пангеаценовое вымирание благодаря устойчивости к засухам и плохим почвам. Эти выжившие были в основном кустистыми ветвящимися растениями. На них больше не росли листья (а если вырастали, то только на короткие летний период), вместо этого фотосинтез происходил в мясистых зелёных стеблях. Они росли низко к земле, чтобы избежать иссушающих ветров и сохранить земляную влагу, но во время раннего ультимоцена дали начало новой кладе деревьев – подсолнечных башен, похожих на секвойи суккулентных деревьев, которые вырастали больше, чем любое дерево Серины до них, и достигали такой высоты специализированными фотосинтезирующими ветвями, растущими по спирали вокруг ствола. Эта клада продолжала выживать до недавнего времени, уступив изменениям климата в последние десять тысяч лет. Теперь более маленькие и выносливые виды с севера заменили их, низкорослые кустарники и карликовые деревья, которые могут пережить даже такие суровые холода. Они растут плотно вместе в почти непробиваемых «стенах», чтобы создать несущие вес решётки между их отдельными стволами, становясь кооперативными для выживания. Ранее, в раннем ультимоцене ограниченная холодным и сухим климатом континентальной зоны северного материка и горными склонами, теперь кактайга произрастает по всей Серинааркте, где земля может свободно осушаться. Несмотря на то, что они невысокие и не способны вырасти выше двух с половиной метров, они формируют лес – последний лес этого периода, и как происходит с любыми деревьями в каждом лесу, множество животных полагаются на них для своего выживания.

  Самой крупной и заметной фауной кактайги являются шипоеды – молодонты размером с быка, обладающие рогатыми мордами и гигантскими челюстями, которые могут перетереть почти всё органическое вещество в доступную для разложения пищу, чтобы выжить даже в самых негостеприимных местах. Как омнифаги, шипоеды занимают нишу с широким рационом, к которой не приспособлено ни одно земное животное – они являются одновременно основным травоядным и падальщиком, поскольку могут потреблять как жёсткую растительную пищу, так и мясо с костями. В кактайге развилось несколько их видов, все хорошо защищены от холода толстой косматой шерстью, в отличие от их более ранних пустынных предков, и они – единственные животные, которые могут контролировать рост растений, хорошо защищённых от травоядных большими, покрытыми кремнием шипами. Шипоеды – инженеры экосистемы кактайги, какими были рогоухи в широколиственных лесах, и расчищенные ими дороги несколько приоткрывают среду, позволяя расти прочим растениям между этими укрытыми стенами, строя защищённый микроклимат для более мелких животных. Одним таким животным, обитающим среди этих расчищенных троп, является маленький и странный роющий рогоух, размером он не больше лисицы, который сумел приспособиться к исчезновению широколиственных лесов лучше своих разумных родичей и обучился закапываться под землю, чтобы сохранять тепло, с помощью своих лап-ушей, теперь больше похожих на ноги, чем на руки. Он питается травой и ветками, пищей, слишком непитательной, чтобы поддерживать более специализированных древодалов, однако достаточной для этого одиночного животного с небольшим мозгом. На аберрантного рогоуха охотится обниматель – плотоядный потомок резчика, принадлежащий новой кладе охотников, известных как головорезы, которые оставили деревья для того чтобы охотиться на более крупную позвоночную добычу. Это довольно небольшой базальный вид, названный так из-за стратегии поимки добычи: размером с кошку, обниматель устраивает засаду на добычу и прыгает ей на спину, крепко удерживая её передними лапами, оснащёнными тремя когтями-крючками. Чтобы убить жертву, обниматель использует большие зазубрины на зубах, чтобы повредить позвонки шеи. Более крупные головорезы вместо этого обычно убивают добычу, перерезая им горло, что и дало название этой кладе.

  Без открывающих среду шипоедов кактайга была бы менее разнообразным местом. Однако здесь существует животное, зависящее от них больше остальных. Сифонозуб, молодонт размером с мышь, происходящий от пинцетозуба-летяги, стал эктопаразитом этих крупных неуклюжих травоядных. Пинцетозуб приспособился преследовать крупных травоядных, чтобы ловить насекомых, потревоженных ими, что привело к появлению такого вида как собиратель. Предки сифонозуба пошли дальше и начали питаться кровососущими паразитами на телах их хозяев, а затем вошли во вкус к крови и стали ими. При переработке предыдущих адаптаций, которые позволяли ему искать пищу в древесине и накалывать личинок, сифонозуб сделал из своих челюстей интересный аппарат – биологический шприц. Теперь он питается, скользя похожим на иглу верхним зубом в более длинном, похожим на трубу нижнем. Втыкая нижний зуб в кожу хозяина, животное втягивает верхний зуб из него, приводя к засасыванию крови в рот. Сифонозуб стал вампиром и теперь проводит всю жизнь на телах хозяев, прыгая и слабо паря от одного к другому, и получая преимущество от того, что вид его хозяев хоть и социальный для обеспечения собственной безопасности, но шипоеды не заботятся друг о друге и не могут с лёгкостью избавиться от вредителя, обосновавшегося в месте, которого они сами не могут достичь.

  Похожий на иглу зуб животного может показаться хрупким, но он усилен включениями железа (взятого из крови в рационе) в его структуру, что делает его зубы тёмно-красными. Поскольку они постоянно растут, игла также не изнашивается и не притупляется. Прокол толстой кожи хозяина – всё, что нужно для того чтобы держать этот инструмент острым.

  Кроме того, сифонозубы – по-настоящему четвероногие триббеты, поскольку два их внешних пальца задней ноги стали очень удлинёнными. Они обращены назад, как ноги кузнечика, и позволяют этому похожему на мышь животному прыгать на большие дистанции между хозяевами, в то время как средний палец служит ему хвостом-балансиром с небольшим хватающим когтем. Также у них очень сокращена способность парить, поскольку теперь им почти не нужно пересекать большие дистанции, ведь их хозяева обитают в больших группах.

  Растения кактайги едва напоминают подсолнечник – сотни миллионов лет эволюции в меняющихся условиях изменили почти каждый аспект их биологии. Однако им всё ещё нужно зацветать, чтобы образовать семена и дать потомство, и если посмотреть поближе, можно увидеть сходство в структуре цветка. Подсолнечники находятся в семействе астровых, и «цветок», который мы видим, на самом деле является сложным соцветием корзинка из нескольких отдельных цветков, появившихся вместе и окружённых более крупными лепестками. Настоящие цветки были небольшими, различимыми только при близком рассмотрении. Растения кактайги давно потеряли крупные лепестки, однако всё ещё несут соцветие настоящих цветков на верхушке большого вздутого стебля, являющегося хранилищем нектара – он содержит до целой кружки сладкой воды. Эта структура весьма долгоживущая для цветка, держится несколько месяцев, и в это время нектар постоянно производится железами стебля, пока новые цветы развиваются внутри его верхушки, защищённые от холода и только потом выпускаемые наружу. Каждую ночь, сразу после заката, из-под защиты стебля выходят несколько короткоживущих цветков, испускающих запах в холодный воздух. Они продержатся всего час в холодной экваториальной ночи, и немного больше северным летом, но этого достаточно, чтобы привлечь их опылителей.

  Птицы-бабочки, группа похожих на колибри метаморфов, чьи личинки живут под землёй, высасывая сок из корней несколько лет до достижения зрелости, выходят из своих дневных укрытий, чтобы начать питаться. Эти небольшие птицы могут впасть в оцепенение на более чем двадцать два часа в день на экваторе или на месяцы на севере во время зимы, затрачивая минимум энергии в это время, что позволяет им обходиться почти без пищи. Лишь когда они точно знают, что раскрываются нужные им цветы, они проснутся и полетят сквозь заросли, используя острое зрения для нахождения белоснежных цветков на тёмном фоне. Растения прячут свои соцветия за скоплением шипов для их защиты от крупных травоядных, которые просто съедят их целиком, не позволяя им размножиться, но крошечные птицы-бабочки с лёгкостью пробираются сквозь шипы, цепляясь за ветки хватающими лапами и небольшими когтями на крыльях для получения своей награды. Используя свои необычайно длинные, похожие на кисть языки, они достигают расположенного глубоко нектарника, чтобы питаться сладким энергетическим призом, который они находят там, непреднамеренно потираясь о тычинки подбородком и перенося таким образом пыльцу на другие цветки, когда они передвигаются дальше для кормления и таким образом опыляют кактайгу. Только после того как все цветки погибнут и нектар перестанет вырабатываться, стебель удлинится достаточно, чтобы выйти из-за шипов в открытую местность. Теперь он набух даже больше и созрел в полный семян фрукт, открыто демонстрирующийся всем прохожим и поедаемый различными животными, чтобы семена кактайги распространялись в их помёте.

  Все птицы-бабочки дополняют свой основанный на нектаре рацион животным белком для своего роста и развития своих яиц. Многие виды в активный период ловят некоторых ночных насекомых, обычно различных жуков и летающих муравьёв, которые тоже активны по ночам и защищаются от холода пухом, как у мотыльков. Они ловят их, нанизывая на верхний клюв (нижняя челюсть у них отсутствует в результате специализации личинки прокалывать корни и высасывать из них сок), а затем поедая их мягкие внутренности. Но для некоторых насекомых недостаточно – они стали настоящими хищниками. Пронзатель – довольно крупная, размером с дрозда, птица-бабочка, которая охотится на других птиц, в основном своих более мелких родственников. Он тоже просыпается на закате и поднимается с земли, где прятался днём с помощью покровительственной окраски, начиная искать пищу. Как и опылители, он ищет белые соцветия кактайги и продвигается через шипы, чтобы достичь их. Но он хочет не цветков – вместо этого он сядет на ветку рядом, застынет и станет практически невидим. Тогда он начинает ждать других приближающихся к соцветию птиц. В небе менее крупные птицы-бабочки быстрее и проворнее пронзателя, но здесь хищник застаёт их врасплох и может поймать, поскольку они пробираются через шипы вокруг цветка и не могут взлететь. Используя очень подвижный верхний клюв, которым известна сама эта группа, они пронзают свою добычу и накалывают её на шипы, чтобы кормиться. Верхняя челюсть зазубрена, удерживая добычу, пока охотник вводит в рану свой язык. В отличие от языков-щёток нектароядных птиц-бабочек, язык пронзателя покрыт кератиновыми шипами, которые он использует, чтобы отрезать и вытащить внутренние органы добычи, а также высосать из неё все жидкости. Когда он заканчивает кормиться, остаётся только пустая оболочка и кости, а вся плоть была удалена через одну небольшую рану. Пронзатель иногда поедает нектар, но он настолько большой, что может просто проткнуть нектарник кактайги, чтобы достичь пищи, минуя тычинки, и высасывает всю жидкость за один присест, предотвращая размножение. Таким образом, он не опылитель, а хищник растений.

  Пронзатель – не единственный мелкий хищник, о котором должны беспокоиться небольшие животные кактайги. Костяной шалашник, вид ворубя не больше воробья – это крайне эффективный охотник, научившийся использовать шипы кактайги в качестве инструментов. Несмотря на то, что клюв у этой птицы не имеет таких острых крючков, как у пронзателя, она очень умна и просто охотится на других птиц, триббетов и прочих животных, которых может поймать с помощью шипов, используемых как копья, которыми хищник ударяет по голове или груди, обычно пока жертва спит. Самцы костяных шалашников также сохраняют черепа, и иногда другие элементы, от каждого добытого животного и подвешивают их на шипы на ветке у расчищенной поляны. На этом месте самец будет петь и демонстрировать себя самкам, показывая свой успех как охотника, говоря самке, что он предоставит много пищи ей и её молоди. У самцов с самой большой коллекцией наибольший успех в поиске партнёрши.

  Не все маленькие животные кактайги беззащитны перед костяным шалашником, поскольку даже лучшая стратегия охоты не сделает жгучую жабу-треногу съедобной. Этот триббет с консервативной анатомией, почти не изменившейся с тех пор как его предки покинули воду, на первый взгляд кажется животным беззащитным, спокойным, толстым и медленным, и безвредным. Его действительно можно описать большинством данных эпитетов, однако он совершенно точно не безвреден. Жгучая жаба-тренога очень ядовита, при угрозе выделяет много слизи, содержащей смертельный батрахотоксин, нейротоксин-алкалоид, который если находится в организме в большом количестве, открывает натриевые каналы нервных клеток и предотвращает их закрытие, что приводит к параличу и смерти. Контакта слизи треноги с кожей достаточно, чтобы вызвать ожог, который может задержаться на несколько часов; поэтому жаба-тренога может спокойно заниматься своими делами, лениво ползая по земле и поедая жуков (из которых синтезирует свой токсин). Её не трогают почти все животные за исключением одного. Нюффлер-огнеплюв – это вид, близко родственный и вероятно произошедший от шипастого нюффлера, питается жабами-треногами включая жгучую. Он развил иммунитет к эффектам батрахотоксина, и этот крошечный хоботник не только поедает смертельно ядовитых триббетов, но и крадёт их защиту. Пережёвывая кожу и натирая получившейся кашицей перья, нюффлер делает себя смертельно ядовитым. При нанесении токсичного секрета множества жаб-треног, до нюффлера становится не просто невозможно дотронуться – он становится достаточно ядовитым, чтобы убить любое животное, которое прикоснётся к его оперению. Таким образом, он полностью защищён от хищников и, вдобавок, способен убить многих конкурентов, и является единственным видом нюффлера, который встречается в кактайге. Он предупреждает возможных хищников о верной смерти яркой предупредительной окраской чёрно-золотистых полосок по всему телу и настолько уверен в своей броне, что совершенно не боится хищников, смело шагая перед более крупными хищниками и откусывая куски от их добычи.