Меридианные острова
Меридианные острова были цепью трёх вулканических островов у экватора, один большой, и два поменьше, которые образовались от поздней вспышки вулканизма посреди океана около тридцати пяти миллионов лет назад, в позднем пангеацене. К началу ультимоцена эти острова уже были хорошо сформированы, и начали уменьшаться от эрозии, когда эта горячая точка остыла. Однако понижающийся во время среднего ультимоцена уровень моря значительно увеличил их размеры, поскольку ранее скрытые под водой береговые шельфы теперь выступили на поверхность. Это также соединило три ранее разделённых массива суши в один, позволяя эндемичным видам, тридцать миллионов лет развивавшихся в изоляции друг от друга, встретиться.
На сегодняшний день острова остаются одной из наиболее мягких сред на Серине ледникового периода благодаря своему экваториальному расположению. Хотя их север покрыт тундрой, юг и запад острова поддерживают здоровый лес с прохладными, но стабильными температурами. Но даже так стабильность острова относительна: как и повсюду в мире, изменение климата приносит значительный ущерб его биоразнообразию. Нынешние обитатели островов – странное собрание старых, хорошо адаптирующихся линий, которые приспособились ко многим изменениям, и новых, которые недавно прибыли из других мест. Достойно упоминания то, что эти острова также населены уникальными потомками почти полностью водных животных в дополнение к летунам. Результирующая разнородность видов делает Меридианные острова среднего ультимоцена захватывающим местом, полным разнообразных существ даже в период изменений и делающим всё возможное, чтобы поспевать за ними.
Южные леса
Леса Меридианных островов находятся в поясе умеренного климата, но за исключением узкой полосы у севера островов, они не широколиственные, хотя многие состоят из широколиственных подсолнуховых деревьев. Это происходит оттого, что в этих широтах у экватора климат не сезонный – длина светового дня меняется, но солнце всегда высоко в небе, и пока север острова, поддерживающий тундру, испытывает более короткий световой день и холодные зимние температуры, климат южных лесов остаётся одинаковым в любое время года. Однако с уменьшением глобальных температур эти регионы, в которых пусть и нет холодной зимы, не получают достаточно тепла летом. Все подобные леса у экватора Серины постоянно холодные, средние температуры в них колеблются в интервале 13-18 градусов по Цельсию, а самые высокие температуры не превышают 23 градуса. Поэтому растения всё ещё могут расти здесь круглый год, хотя и более медленно, чем в более тёплом климате. Растительность этих южных лесов происходит как от тропических вечнозелёных растений, приспособившихся к более холодному климату, так и от лиственных деревьев севера, передвинувшихся южнее в ответ на похолодание, больше не впадая в зимнее оцепенение.
Леса южного побережья Меридианных островов теоретически могли бы получать много солнечного света из-за своей экваториальной позиции, но куда чаще дни здесь пасмурны. Дожди идут здесь около полугода без сезонных изменений, а ветреные морские штормы часто на время скрывают землю, а также приносят потерявшихся перелётных птиц. Климат на юге островов прохладный и дождливый, и небо редко бывает ясным: если дождь не идёт, его часто скрывают белые облака, за исключением коротких мгновений. Однако подобная влажность делает острова, как похожие леса на южном побережье Серинааркты, богатыми растительной жизнью – растения-эпифиты очень разнообразны на ветвях и коре больших деревьев, а земля полна мхов и прочих растений, процветающих во влажных затенённых местах. Заметно и большое разнообразие грибов – влажные условия позволяют им легко размножаться, поэтому земля также полна грибных плодовых тел, которые могут быть как питательными, так и ядовитыми. В подлеске островов много членистоногих, отличающихся от материковых форм, в частности, наземные ракообразные, занимающие ниши, во всём остальном мире занятые насекомыми, которые в большинстве своём не смогли достичь этой суши из-за её крайней изоляции до того как уменьшающийся уровень моря приблизил её к континентам. Большинство этих ракообразных стали полностью древесными и не зависят от океана; некоторые вырастают очень массивными, одними из крупнейших наземных артроподов по размаху ног, а другие развили необычный камуфляж, чтобы избегать врагов – или преследовать добычу. Муравьи всегда отсутствовали на островах, а сверчки прибыли совсем недавно; их экологические ниши занимают разнообразные виды изопод, происходящие от водных групп, которые ползают по влажной мшистой земле, как тараканы, в поисках съедобного детрита. Некоторые стали специализированными паразитами птиц, обитающими в их гнёздах и пьющими их кровь, в то время как другие полезны для них, удаляя отмершую кожу, фекалии и прочие органические остатки из гнёзд.
Большая часть наземных позвоночных здесь – птицы, поскольку ни один молодонт, и даже большинство триббетер, не могли достичь этих островов раньше чем два миллиона лет назад; из-за этого местные молодонты мало изменились по сравнению с предками и немногим больше крыс. Но, как и крысы, эти недавние колонизаторы могут питаться птичьими яйцами – и местные птицы не знали подобной угрозы. Большинство потеряло возможность, или даже не развивало её, уносить свои яйца от опасности, как на континенте, и из-за этого большинство небольших видов птиц на островах вымерло, то есть, большинство современных летающих птиц здесь являются либо недавними колонистами, либо метаморфавесами, не инкубирующими яйца. Не все из них остаются небольшими: рукарман – длинноногий пятидесятикилограммовый ворубь, потомок небольшого прибрежного падальщика, который живёт в группах в южных лесах и питается в основном грибами. Его предок прибыл на острова всего десять миллионов лет назад, быстро утратил полёт и приспособился к бегу, потому что пища здесь была достаточно доступной, чтобы полёт стал ненужным. Но рукарман происходит от очень умных современных птиц, а потому отличается от других быстро утративших полёт нелетающих птиц более ранних эпох, как вомблеры или пухлицы. Он вырос большим, но не глупым, потому что выбранное им место обитания полно хищников…
Жизнь на Меридианных островах далека от райской для нелетающих птиц, поскольку эти богатые умеренные леса скрывают множество опасностей.
Ещё до того как молодонты достигли Меридианных островов, нашлись другие животные, желавшие отведать яиц предков рукармана: угрезмеи, прибывшие сюда как полуводные животные более двадцати пяти лет назад, и даже более странные роющие птицепахи, пошедшие по похожей, но более инновационной тропе. Роющая птицепаха является единственным членом всего таксона, который стал вторично наземным – она происходит от полностью водного вида, жившего более тридцати миллионов лет назад. Хотя самые крупные и грозные птицепахи сегодняшнего дня принадлежат к живородящей группе, яйцекладущие группы сохранялись с меньшим разнообразием на протяжении пангеацена и ультимоцена. Роющая птицепаха происходит от такого вида, который гнездился в очень больших колониях на побережьях этой островной цепи ещё когда она только формировалась, и со временем они научились разрывать кладки других птицепах, ушедших до них, чтобы получить питательный источник пищи до того как самим покинуть сушу. Проводя немного больше времени на берегу каждый сезон гнездования, этот вид уменьшился в размере, и его похожие на плавник передние конечности изогнулись вперёд, чтобы локти смотрели вверх, а запястья – внутрь, позволяя ему стоять более прямо и ходить, а не тащить себя на плавниках, и копать более эффективно, в обмен на способность плавать. Коготь на конце плавника стал лопатой. Этот вид специализировался, как береговой яйцеед, используя широкую пасть и зазубренный клюв, чтобы ломать скорлупу даже довольно больших яиц, став хищником на гнездовьях птицепах, поддерживавших кладки круглый год благодаря тропическому климату.
Роющая птицепаха, вероятно, является самым аберрантным членом отряда, и хорошо приспособлена раскалывать яйца, но питается любыми небольшими животными медленнее её самой, как и определёнными грибами. Она обитает в норах в лесной подстилке, обычно у пресной воды, поскольку всё ещё может нырять, чтобы сбегать от врагов, но больше не живёт рядом с морем. Она присоединяется к тем немногим птицам, способным ходить на четырёх конечностях, что возможно благодаря её очень производной анатомии. Лопатки переместились ниже и не находятся близко к шее, а плечи наполовину развернулись, выпирая в стороны как у черепах, то есть, мышцы, однажды использовавшиеся предковой канарейкой во время полёта, теперь используются для отталкивания от земли.
Проводя всё меньше времени в воде из-за этого готового источника пищи на суше – как яиц, так и птенцов птицепах – при сильном охлаждении климата, когда побережья больше не могли служить местами гнездования, и прочие яйцекладущие птицепахи начали вымирать, полностью наземная роющая птицепаха переместилась вглубь острова и расширила рацион. Она начала охотиться на членистоногих и моллюсков, а также поедать яйца и птенцов наземных птиц, а в самые холодные дни искать убежища под землёй. Чтобы высиживать собственные яйца, эта птицепаха развила схожую специализацию метаболизма с более крупными водными птицепахами, приближаясь к гомойотермному метаболизму. Через рефлекс дрожи она может поднимать температуру тела на десять градусов выше умеренной температуры воздуха, позволяя держать яйца в достаточном тепле для их развития и вылупления. Однако в отличие от большинства настоящих теплокровных животных она не поддерживает постоянную температуру тела, и в основном делает так только при высиживании яиц; в остальное время более энергетически эффективно жить в более медленном ритме, требуя меньше пищи. Когда солнце появляется, она греется, как рептилия, и обладает тёмным цветом кожи, почти чёрным, чтобы максимизировать поглощение тепла.
Чтобы избежать роющей птицепахи, рукарманы больше не делают никаких гнёзд. Они довели инстинкты переноски яиц своих предков до логического завершения: теперь самка постоянно носит два крупных яйца, всегда откладываемых в паре, с собой. Её крылья стали совершенно бесполезны для полёта при её большом размере, но остаются большими и сильными для выполнения иной роли. Внутрь от обоих локтей появилась складка голой кожи, создающая своеобразную сумку, в которые помещаются яйца сразу после их откладки, и держатся там до вылупления. Когда она прижимает крыло к оперённой груди, сумки полностью изолированы и температура в них равна температуре её тела, держа развивающихся зародышей в тепле и безопасности от любых врагов. Поскольку она не использует свои крылья ни для чего больше, ища пищу только с помощью клюва и ног, как и большинство птиц, это не причиняет неудобств; сухожилия её крыльев даже закрывают их в этой позиции, чтобы она не уронила яйца во время сна.
Рукарман не является особенно крупным представителем вымерших и живущих серинских птиц, но относится к крупнейшим ворубям, редко производящим подобные нелетающие формы. Самки инкубируют яйца в сумках у локтей; на иллюстрации они показаны открытыми, но обычно крыло держится сложенным, и их не видно.
Самец-рукарман окрашен, как самка, но у него более контрастные чёрно-белые отметины на груди и красная, а не розоватая, шея. Хотя они полностью наземные, рукарманы сохраняют похожие на трубки ноздри, с помощью которых их предки удаляли соль из морской воды. Соляные железы теперь редуцированы, но структура сохраняется, пусть и куда меньшего размера, чем у предковой морской птицы.
Когда вылупляются полузависимые птенцы (которых ей нужно кормить, как её гнездующимся предкам), она переносит и их, пока они не станут достаточно сильными, чтобы бегать следом за ней, и даже тогда она может продолжить подбирать их и уносить в течение нескольких месяцев, задолго после того, как они больше не будут влезать в её крыловые сумки, и ей придётся держать их в своеобразных объятиях. Самец, в свою очередь, не принимает участие в воспитании потомства. Его работа, так или иначе, тоже важна: он защищает самок в гареме, который он сохраняет от других самцов через показ силы, от хищников. И сейчас, в среднем ультимоцене, на Меридианах появились особенно грозные плотоядные: терракуды, или хищные нелетучие триббеты.
Летучие триббеты являются единственными триббетерами, способными продолжительно летать, и, в отличие от родственников, они пересекли океан и попали на острова с относительной лёгкостью и достаточно рано в их истории. Дивидоптеры, или более специфично, близкие родичи аэрокуды, попали сюда примерно двадцать миллионов лет назад. Они нашли мир без хищников, где крупнее них были только толстые нелетающие птицы. Долгое время они просто бегали за ними без нужды взлетать, и поэтому не было селективного давления делать это. За миллионы лет пальцы, поддерживавшие крылья, стали короче, а кожные мембраны уменьшились; за десять миллионов лет появилась уникальная эндемичная группа, хотя процесс потери полёта в ней был более постепенным и произошёл через медленные генетические изменения, а не скорую потерю, поскольку они опирались на крылья при ходьбе и не могли просто потерять их через пару быстрых мутаций, всего-навсего укоротив пальцы и патагий. Не все нелетучие триббеты остались плотоядными: одна группа, все представители которой небольшого размера, питается в основном фруктами и семенами и развила из крыльев невероятные структуры полового дисплея. Но нелетучие триббеты, которых боится рукарман, очень сильно отличаются от них. Терракуды – активные хищники, построенные как аэрокуда, обладающие тяжёлыми выдвигающимися челюстями и больше не ограниченные в размере необходимостью летать; эти крупные хищники являются основной угрозой нелетающих островных птиц.
На сегодняшний день сохраняются два вида, но раньше их существовало до шести, которые делили разные острова в цепочке; два выживших вида развивались независимо друг от друга более восьми миллионов лет и встретились вновь только недавно, когда между их родными землями появились мосты. За время оба вида изменились по сравнению с предками, но семейное сходство ещё заметно. Теневой преследователь – зловещее высокое животное, достигающее ста восьмидесяти сантиметров в высоту, которое преследует добычу ночью, заставая своих жертв врасплох своими вытягивающимися челюстями, полными острых зубов, которые крепко хватают и никогда не отпускают. Дневной разрезатель более мелкий, достигает около шестидесяти сантиметров в плече, но не менее страшен, поскольку охотится совместно в группах, убивая добычу как более сильной, вытягивающейся на пропорционально меньшую длину челюстью, так и длинными шипами на запястьях, которые он втыкает в шеи жертв. Самец-рукарман достаточно силён, чтобы отогнать одинокого теневого преследователя, если он не застал птицу врасплох, однако разрезатели берут числом, и могут одолеть даже такую большую цель. Чтобы пережить подобную угрозу, вся группа должна быть начеку и рядом друг с другом: хищник атакует только если заметит изолированную особь, поскольку даже группа их – не соперник целому стаду. Оба хищника живут в хаотическом балансе как между добычей, так и между собой, и враждебны по отношению друг к другу. Оба способны убить дальнего родственника при возникновении конфликта в зависимости от обстоятельств, поэтому они стараются избегать друг друга. Именно это может быть причиной, по которой разрезатель стал дневным, имея адаптации к ночному образу жизни, как у теневого преследователя, например, острое сумеречное зрение взамен цветного.
Теневой преследователь - крупнейший представитель летучих триббетов, способный взглянуть в глаза взрослому человеку и весящий сотню килограммов. Это одиночный ночной охотник на животных до половины собственного веса, хотя обычно он питается животными куда меньшего размера, которых ловит в подлеске и поедает целиком. Полностью разучившийся летать, он потерял все пальцы крыла и сохраняет только крайне редуцированную мембрану, чтобы бежать за добычей, не запутываясь в растительности. Взрослые хорошо приспособлены к ходьбе на всех трёх, но молодь всё ещё цепляется за мать первые месяцы жизни, пока несущие пальцы бывшего крыла не станут сильнее, а когти затупятся, чтобы позволить наземное хождение.
Общительный по необходимости, но всё ещё очень агрессивный, маленький и быстрый разрезатель – это сильный хищник, который, однако, часто борется с сородичами за еду. Эти небольшие терракуды не особо любят друг друга, и их кооперативное поведение мотивировано личной выгодой, где наиболее доминантные особи первыми поедают добычу, яростно сражаясь с пытающимися протестовать подчинёнными. Разрезатели почти всегда покрыты шрамами, зачастую у них отсутствуют уши, и они иногда убивают друг друга в таких боях. Покрывающая шею грива могла быть развита для защиты от самых серьёзных ранений.
И самцы, и самки агрессивны, у них нет различия в размере и статусе; оба пола могут быть доминирующими и подчиняющимися. Несмотря на их агрессию, групповая охота повышает вероятность успеха и позволяет им убивать животных значительно крупнее себя, поэтому поведение сохраняется. Их добыча погибает в основном от шока и потери крови: разрезатели достаточно проворны, чтобы вскочить на жертву быстрее, чем она сможет отреагировать, «обнимая» её и протыкая шкуру большими когтями, разрывая артерии и иногда ломая позвоночник. Их челюсти сильные и широкие, приспособлены рвать плоть взамен на небольшое удлинение. Их привлекает запах крови, и разрезатели попытаются украсть добычу других хищников с помощью своей численности.
Терракуды могут быть самыми уникальными плотоядными этих странных островов, но они – не единственные угрозы, с которыми приходиться мириться рукарманам и другим нелетающим ворубям… и они не являются самыми крупными местными хищниками. В этой земле дождя даже питьё не в том месте может стать смертельной ошибкой. Гигантский вид примитивной угрезмеи, известный как пециконда, называет острова своим домом уже почти пятнадцать миллионов лет. Напоминающий огромного угря, этот полуводный потомок меченосцев почти не изменился за сотни миллионов лет за исключением размера: это крупнейшая из когда-либо живших угрезмей, что её размер позволяет ей гигантотермию. Достигающие более девяти метров в длину и весящие до четырёхсот пятидесяти килограммов, пециконды поддерживают температуру тела на несколько градусов выше температуры окружающей среды даже в холодных болотах и прудах юга острова просто потому что они настолько большие, что их ежедневные метаболические процессы повышают температуру их тел. Способные дышать как в воде, так и в воздухе, они присоединяются к немногим рыбам, застрявшим между двумя мирами: для выживания им нужно оставаться влажными, но также периодически вдыхать кислород воздуха лабиринтовым органом, давным-давно бывшим частью пищевода, иначе они утонут. Пециконда настолько большая во взрослом возрасте, что передвижение по земле становится для неё затруднительным, отчего она становится очень водной, но это не значит, что она будет есть исключительно рыбу. Хотя она будет охотиться на водных животных, настолько крупному хищнику требуется много питания, и пециконда предпочитает наземную добычу. Она будет лежать прямо под поверхностью, когда видны только её поднятые глаза, иногда днями, пока не подойдёт животное, чтобы напиться. Когда оно приблизится на достаточное расстояние, пециконда выбросит вперёд подвижную шею, схватит жертву своими пятью сотнями длинных изогнутых клыков и сожмёт её своим телом, как удав, пока та не утонет. Затем она не проглотит добычу полностью, а начнёт крутиться, отрывая от неё куски. Пециконды живут долго, растут медленно и имеют медленный метаболизм, а потому всего несколько рукарманов снабжают их достаточной на год пищей. Хорошо приспособленные к ограниченной островной среде, на которой они обитают уже долгое время, пециконды рожают потомство непостоянно и небольшими выводками от трёх до шести небольших детёнышей, не все из которых вырастут, поскольку тогда они бы истощили хрупкую островную экосистему. Молодняк лучше передвигается по земле и уходит далеко от матерей почти сразу, поскольку они не будут долго терпеть будущих соперников на своей территории.
Гигантская пециконда является крупнейшим хищником Меридианных островов, хотя она не совсем наземная, поскольку проводит всю взрослую жизнь в воде. Молодняк питается рыбой, насекомыми и небольшими триббетами, а взрослые предпочитают наземных животных и могут убить крупнейших травоядных островов. К счастью для их популяций, плотность расселения пециконд мала, и небольшой процент молодняка достигает взрослого возраста как из-за хищничества других плотоядных, так и собственных родителей. Молодь легко перемещается по земле по ночам, переселяясь в новые водоёмы и получая преимущество во временных прудах, однако взрослые особи настолько тяжёлые, что привязаны к воде и должны оставаться в больших озёрах и реках. Хотя она заполняет ту же нишу, что и большие засадные угрезмеи материков, пециконда не родственна им, и их схожий облик является результатом конвергентной эволюции. По сравнению с этой группой пециконды более наземные, по крайней мере, в молодости, и куда менее активны.