Термоцен: 75-175 миллионов лет

  Хотя мир птиц всегда был вулканическим и испытывал извержения на локальном уровне, с шестидесяти шести миллионов лет ПУ Серина начинает испытывать рост вулканизма в большем, глобальном масштабе. В частности, на севере Страйаты появился мантийный шлейф, известный как Стриатские траппы, на поверхности которого начала выступать наружу магма. Это случилось девять с половиной миллионов лет назад и продолжалось около полутора миллионов лет, производя базальт вблизи северного пояса Серины. Серия холмов и плато из базальтовых пород высотой более двух с половиной километров теперь занимает площадь более четырёхсот тысяч квадратных километров, чуть меньше площади Калифорнии. Основной импульс вулканизма уже закончился восемь миллионов лет назад, но случайные меньшие извержения продолжают происходить каждые несколько сотен тысяч лет, а потопы происходят в любое время, хотя это уже начинает заканчиваться. К семидесяти пяти миллионам лет ПУ криоцен закончился, и жизнь развернула роли на сто восемьдесят градусов, ведь начался термоцен, отмеченный периодом высоких температур и широко распространённых тропических условий.

  Влияние траппов на климат Серины было драматичным. Вязкость базальтовой лавы очень низкая, и та просто течёт, а не взрывается, а вулканы типа «траппов» не взрывались достаточно мощно, чтобы выпускать в атмосферу много пепла, и, таким образом, Стриатские траппы никогда не затуманивали атмосферу, но спасали Серину от полного замерзания. Вместо этого за последние десять миллионов лет произошёл чрезвычайно быстрый период потепления. Когда траппы образовались там, где некогда была тундра Серины, регион, изобилующий торфяными болотами, огромные подземные угольные пласты загорелись по всему северному полушарию, и лесные пожары были очень интенсивны, что их даже можно было увидеть из космоса, и они выпустили в атмосферу Серины много углекислого газа. Менее чем за миллион лет средняя температура Серины поднялась с девяти до двадцати трёх градусов по Цельсию. Ледяные шапки сначала отступили, а потом исчезли, а тропические леса, ранее ограниченные только полоской на экваторе планеты, распространились на новые приполярные регионы всего за несколько тысяч лет. Исчезли почти все полярные и тундровые формы жизни, поскольку джунгли и субтропики ползли дальше на север и юг, и полярные условия делали также – лишь немногим животным удалось адаптироваться к более тёплому миру. Животные из других групп пострадали не так сильно, включая даже самых крупных из них. Потепление климата было скорее благом для многих крупных яйцекладущих птиц, как сериходы и прочие землегуси, и вернуло им преимущества перед живородящими вивами, доминировавшими в холодном климате криоцена. Распространение тропических условий принесло пользу и эктотермам Серины: похожим на лягушек грязеройкам, ползающим угрезмеям и другим потомкам наземных рыб, а также насекомым, которые хорошо чувствовали себя в новую эпоху. Кроме того, потепление начало странно влиять на некоторых эндотермных птиц, начавших переходить от теплокровности к менее энергопотребляющему метаболизму, зависящему от в целом надёжных тёплых температур окружающей среды, давая им преимущество в меньшем количестве пищи, необходимом им для потребления, перед конкурентами.

  Но влияние на мировые экосистемы не было универсально благоприятным – для некоторых оно было катастрофическим. Моря пострадали больше всего, с температурой поверхности в экваториальных широтах, превышающей сорок градусов по Цельсию в первые несколько тысяч лет пика вулканизма. Сначала здесь погибла почти вся жизнь, за исключением микроскопических бактерий и цианобактерий, которые могли выносить эти температуры. Без конкурентов или хищников они образовывали синие, зелёные и красные маты на поверхности океанов Серины, ведя к непреднамеренному затенению вод и охлаждения её настолько, что со временем мелкие рыбы и беспозвоночные смогли вернуться сюда, питаясь этими бактериальными и растительными матами. Однако море на несколько метров вниз оставалось бескислородной средой, как в первые дни Серины. В течение следующих миллионов лет моря восстановят часть своего разнообразия, но пройдёт много времени для восстановления предыдущей славы, поскольку больше нет рифов. Кислотные дожди понижали pH океанов, растворяя раковины двустворок и гидр; рифы, образованные двустворчатыми, не сохранились, а вот гидрам повезло больше, но только из-за разнообразия группы по сравнению с земными кораллами. Все рифы погибли в конце криоцена, но примитивные пресноводные родственники рифообразующих гидр меньше пострадали от окисления, и в конечном итоге вернулись в океаны. Среди крупных животных вымерли крупнейшие китовые птицы-фильтраторы, поскольку из-за планктон также погибал с потеплением холодных полярных морей. Травоядные пеликанарейки, как блуны, а также более мелкие прибрежные виды выжили, хотя должно пройти некоторое время прежде чем они смогут соперничать с предками по размеру. Хотя моря вновь стабилизируются, без холодных полярных вод они не будут столь же продуктивны, и немногие морские существа вырастают крупнее морской свиньи, за исключением некоторых травоядных. Гигантские морские слизни тоже вымерли, уцелели лишь более мелкие представители. Однако, хотя моря менее богаты жизнью, они стали гораздо больше; потеря ледяных шапок Серины привела к повышению уровня моря, что наиболее драматично сказалось на юго-восточной части суши Карии, теперь разделённой морем. Повышение уровня воды также разорвало континент, образованный слиянием Страйаты и Валтирии, и даже Южная Анциска и Стевландея, давно столкнувшиеся, были временно разделены. На две части была разделена и Северная Анциска, но не только из-за повышения уровня моря: самая северная часть Анциски движется к полюсу.

  Хотя края континентов скрыты высоким уровнем моря, общая картина представляет собой восток и запад, сходящиеся к одной центральной точке. Лежащие между полушариями острова Киран, ставшие архипелагом, всё ещё изолированы, но скоро они будут зажаты между двумя большими континентами: скоро должен сформироваться новый суперконтинент.

  Несмотря на повышение глобальных температур, большая часть земли Серины была спасена от опустынивания формой и размером суши, предотвращая потенциальное массовое вымирание. С землёй, разделённой на несколько маленьких участков суши, а не на один или несколько крупных континентов, распределение осадков оставалось широким, чтобы поддерживать тропические леса вдоль большинства побережий и в некоторых внутренних регионах, хотя Южная Анциска, Карии и Валтирия обзавелись большими пустынями. Кактусовые подсолнечники и прочая пустынная растительность колонизировали эти земли, а тропические луга были заняты подсолнуховыми лесами и бамбуковыми джунглями, которые распространились даже на более полярные регионы. Сосносолнуховые леса нашли убежище в самых высоких горах, достаточно холодных для их выживания. Они будут переживать потеплевший климат здесь, но неизвестно, насколько долго, поскольку с момента появления Стриатских траппов прошло только десять миллионов лет, а климат остыл лишь на несколько градусов. Серина побудет парниковым миром ещё немного, но вскоре должна будет вернуться к уровням температуры до траппов, и даже более экстремальным, чем наблюдалось в криоцене.