Острова Киран: маленький остров ужаса

  Пятнадцать миллионов лет ПУ большая часть Серины начинает испытывать климатическую тенденцию к охлаждению и засухе. Условия окружающей среды становятся жёстче и менее стабильными, и жизнь должна адаптироваться к этим изменениям. Полюса впервые увидели снег, засухи теперь нормальны на равнинах. Крупные плотоядные птицы начали эволюционировать, охотясь на своих сородичей на суше и в воздухе. Мирное начало мира птиц пришло и ушло.

  Однако, это верно не везде. Острова на Серине, как и на Земле, подвергаются иному селективному давлению чем материки. Изолированные острова Киран Серины, расположенные на экваторе посреди самого широкого океана, не испытывают нужды в тепле или в воде, они даже почти не изменились с момента колонизации планеты и остаются пригодными для растительной и животной жизни. Климат тропических лесов преобладает на этих островах, с тёплыми саваннами на самом севере и умеренными лугами на юге. Растения здесь процветают: травы выросли до весьма высокой отметки из-за высокого уровня влажности, и, хотя настоящий бамбук здесь отсутствует, луговые травы развивают толстые стебли чтобы достичь аналогичной формы. Эти высокие тростники начинают образовывать густые леса высотой до девяти метров во влажной внутренней части, в то время как вдоль берегов клевер принимает древовидную форму с ветвящимися стеблями. Чтобы рассеивать семена, большинство цветковых растений на Киранах полагаются на сильные океанские ветры в отсутствие насекомых-опылителей, многие из них ещё не развили плоды.

  Таким образом, острова Киран поддерживают экосистему, содержащую десятки эндемичных видов птиц, и некоторые из них – крупнейшие из существующих сейчас птиц. По всей ранней Серине, как и в любой земной среде с отсутствием хищников, птицы быстро утратили свою способность к полёту и стали полностью наземными, а также гигантскими, ещё в гипостоцене. Беспомощные птицы-гиганты, как вомблеры, быстро эволюционировали до огромных размеров, но большинство из них с тех пор вымерло, поскольку развились крупные хищники, чтобы питаться ими. Тем не менее здесь, на Киранах, подобные группы птиц продолжают выживать в продолжающееся отсутствие крупных плотоядных в их изолированной среде обитания. Вместо вымирания нелетающие канарейки Киранов успели вырасти даже больше вомблеров. Семейство огромных канареек, называемых пухлицами, не встречающееся больше нигде в мире, процветает на этом изолированном острове, где не развился крупный наземный хищник, чтобы охотиться на них, как скайки и их родственники на материках. Достигая веса в четыреста килограмм и роста в три метра, эти огромные вьюрки не очень тесно связаны с аналогичными им птицами Анцисской поймы или где-либо ещё – их предки прибыли на эти острова и развивались по сходным линиям в аналогичных условиях в результате аналогичного воздействия окружающей среды. Их крылья, как у вомблеров, теперь совершенно бесполезны, зато их ноги сильны и мощны, чтобы нести вес гиганта. Их тела круглые и тучные, и, как вомблеры, они стоят высоко, напоминая кегли для боулинга, а их крепкие ноги поставлены позади. Двигаются они медленно и не способны бегать, потому что спешить им не нужно. Ничто на островах даже близко не становится достаточно большим, чтобы обеспокоить их.

  Пухлицы травоядны, питаются листьями и побегами, и крупными орехами, производимыми клевером, который растёт вдоль песчаных берегов островов, на которых они вступили в эволюционную гонку вооружений. Дерево выращивает всё более крупные оболочки и семена, чтобы птица не питалась ими, в то время как птица вырастает более высокой и с более сильным клювом, чтобы всё равно получить к ним доступ. Они мирные, отказались от территориальности в результате обилия ресурсов и живут беззаботной жизнью на островах, самцы даже утратили способность петь, так как им это перестало быть нужным для привлечения партнёров, которые всегда рядом, или для защиты территории. На этих островах ничто даже близко не приближается к их размеру, и у взрослых особей нет угроз, поэтому они живут очень долго, около семидесяти пяти лет, если смогут избежать несчастного случая или болезни. Кажется, что пухлицы живут идеальной жизнью – но, присмотревшись, вы увидите здесь нечто странное. Несмотря на то, что во взрослом возрасте у них нет врагов и они намного крупнее тех немногих летающих хищных птиц и не имеют ни одного врага на земле, и живут много десятилетий, на островах Киран пухлицы не доминируют. Скорее наоборот, популяция птиц низкая и широко разбросанная, что постоянно имеется больше пищи, чем когда-либо сможет потребить популяция. Это кажущееся несоответствие может быть понято только если мы покинем солнечный берег моря и углубимся в лес на полкилометра, где, скрытые от взгляда, в запутанной растительности, развились ужасающие и экстраординарные экологические отношения без какого-либо эквивалента на Земле или где-либо ещё в мире птиц.

  Именно в тенистых, пышных лесах пухлицы, проводящие свою жизнь на побережьях, отправляются откладывать яйца и выращивать птенцов. Здесь, в зарослях, птенцы будут скрыты от беспощадного солнца и суровых бурь. Матери в основном и выращивают их здесь, и гнездятся в больших колониях; хоть острова и большие, все самки группируют свои гнёзда в тесных пределах, всего на одну-две ширины их тел друг от друга, будто пытаясь найти безопасность в количестве... но от чего? Единственной смутной угрозой для птенцов на островах являются морские птицы и маленькие фальконарии, и ни те, ни другие не заявляются в травяной лес, где расположенные близко стебли мешают проникновению сюда даже самых проворных лётчиков. Скорее всего, угроза, которую они пытаются избежать, неочевидная, раз уж крупные канарейки начинают так гнездиться.

  Самцы пухлиц никогда не покидают берегов – их родительские инстинкты давно атрофировались. Они живут лишь для размножения и проводят свои дни танцуя и демонстрируя ярко окрашенные горловые мешочки любой самке, которая посмотрит на них, и не принимают больше участия в процессе после спаривания. Самка откладывает десять или более крупных яиц, которые в гнезде из грязи высиживаются ей в течение месяца. Яйца, как и взрослая особь, слишком велики и хорошо защищены, чтобы какое-либо животное могло бы их потреблять. Однако когда птенцы вылупляются, они очень малы по сравнению с матерью (хоть и огромны для птенцов любой птицы), весом от четырёх до шести килограмм, как взрослая кошка. Они напоминают птенцов обычных канареек – лысые, розовые и беспомощные, с закрытыми глазами и ушами. Они очень зависимы от матери, и единственное, что они могут делать после вылупления – поднимать голову и открывать рот, чтобы мать их кормила. В течение нескольких дней она не оставляет их, полностью закрывая их своим телом и сохраняя их в безопасности и тепле. Она отрыгивает богатую жирами жидкость, производимую специализированными клетками в её организме, своего рода молоко, которое получается из орехов. Она кормит молодняк этим каждый час в течение семи дней, не выходя из гнезда. В течение первой недели молодь вырастает в три раза больше первоначального веса, их глаза начинают открываться. Когда первые признаки перьевого покрова начнут прорываться через розовую кожу, самки, голодные и сбросившие семьдесят килограмм своего веса, должны оставить своих молодых птенцов в покое впервые с момента их вылупления, чтобы вернуться на берег и покормиться.

  И теперь птенцы в серьёзной опасности.

  Всего через несколько минут после ухода матери-пухлицы падальщики появляются в тени возле гнезда. Они ждали этого момента. Щёлкающие существа медленно вырываются из тростника. Чёрные глаза-бусины смотрят вперёд, присматриваясь к беззащитным птенцам, и тогда существа подползают ближе на длинных заострённых ногах. Словно инопланетные животные с бронированными телами и огромными сокрушительными клешнями, они подходят ближе и вытягивают длинные щетинистые усики к птенцам, расправляя их над гнездом и заставляя птенцов крепче прижиматься друг к другу и к земле. Чувствуя, что побережье ясно, а родительница ушла, орды огромных наземных раков-отшельников начинают забираться в гнёзда. Единственная защита для каждого птенца теперь – это борьба за место в центре со своими сиблингами, но, поскольку каждый птенец старается добраться до середины, надолго спрятаться никто не сможет. Сначала раки хватают их всех, вытягивая ноги и ища самых слабых. Более сильные птенцы сильнее сопротивляются и могут наделать достаточно шума, чтобы раки выпустили их. В конце концов прибудет достаточно раков, чтобы они одолели одного из птенцов, сначала выбирая самого маленького и уязвимого. Как только прольётся кровь, раки начинают неистовствовать. Они собираются на кровоточащего птенца, а затем, начиная с ног, переходя в бока, в полость тела и по направлению к голове, они быстро убивают и пожирают его, не оставляя ничего, кроме костей, всего за час или два.

  В колонии много гнездящихся пухлиц, и все самки уходят и возвращаются в разное время суток. Каждая из них уходит лишь на несколько часов, и, как только мать возвращается, хищные ракообразные отступают – она начнёт топтать и убивать их, если они задержатся в гнезде. Но каждые несколько дней, всё чаще по мере роста детёнышей, птица-мать должна оставлять своих детёнышей, чтобы прокормиться самой. Каждый раз она оставляет меньшее количество более крупных птенцов. Как птенцы становятся больше, раки становятся смелее, собираясь во всё более крупные группы. Уровень смертности чрезвычайно велик – восемьдесят пять процентов птенцов всей колонии умирают в течение первых трёх недель, пока выжившие не станут настолько большими, что раки не смогут убивать их сразу. Так или иначе, немногие молодые пухлицы, пережившие первый натиск, могут называться удачливыми, ведь должно пройти ещё девять недель, чтобы они смогли начать ходить и избегать угрозы. Они не развивали детскую самостоятельность: вместо этого пухлицы в этой странной и жестокой гонке вооружений с единственными значительными хищниками острова, раками-отшельниками стали намного больше, а не гибче. Они сохраняют модель роста крошечных певчих птиц, а не крупных, и попали в ловушку эволюции, где единственная эффективная защита, которую они могут развить – это вырасти ещё больше, чтобы атаки раков наносили меньше урона, вместо того чтобы развивать набор адаптаций, необходимых для бегства, поскольку для их развития потребуется больше времени. Чем больше они развиваются, чтобы быть крупными, тем больше они загоняют себя в ловушку. Задолго до того как птенец сможет стоять и постоять за себя на половине от своего взрослого размера, он в этом возрасте стал огромным и совершенно беспомощным шаром из жира и перьев, который может только скользить по земле и ждать, пока мать накормит его – сто сорок килограмм веса, но совершенно нет защиты. И, хотя птенцы слишком велики, чтобы их убили раки-отшельники, они продолжают приходить за ними. Каждый раз, когда птенцы остаются без присмотра, они поедают его плоть с задней стороны, буквально поедая его заживо.

  Не в состоянии убежать от опасности, птенец в конечном итоге становится апатичным, поскольку его медленно раздирают на части маленькими укусами изо дня в день, и в человеческом сознании труднее представить худший ад, чем детство пухлиц. Но очень немногие счастливчики избегают этого. Чем больше птенец становится, тем лучше он сможет защитить себя, просто поворачиваясь, чтобы клюнуть раков, и, хотя в последние недели своего детства он останется один, но ущерба ему больше не нанесут; только один из нескольких сотен птенцов в колонии доживает до своего оперения, до возможности встать на ноги, уйти из гнезда и присоединиться ко взрослым на побережье. Те, кто не был убит, часто поддаются шоку и инфекциям до этого, и очень немногие дожившие до этого возраста имеют постоянные шрамы и покидают гнездо окровавленными, у них часто отсутствуют пальцы ног и крылья. Как только они могут уйти, раки уже не представляют для молоди опасности, а шрамы заживают и обычно покрываются оперением. Они достигают мирной и беззаботной жизни своих старших родичей – более чем заслуженная награда.

  На самом деле хищничество раков-отшельников является единственным сдерживающим фактором для популяции. Пухлицы живут при плотности популяции, типичной для K-стратегии выживания, и ожидается, что они произведут потомков всего несколько раз, чтобы компенсировать их долгую продолжительность жизни. Однако эти птицы используют r-стратегию для выживания: они производят много потомства, немногие из которого доживут до зрелости. Большие кладки пухлиц поначалу содержат намного больше детёнышей, чем мать смогла бы содержать, если бы они все выживали, и, таким образом, большая часть гнезда является жертвенной: мать производит десять птенцов в надежде, что один, которого она сможет вырастить до зрелости, выживет, а остальных съедят сухопутные раки. Долгая продолжительность жизни птиц-родителей является вторичной адаптацией для компенсации экстремальной смертности птенцов – большая продолжительность жизни означает, что у животного больше возможностей для размножения. Большинство птенцов выводка могут быть утеряны из-за хищничества, и даже когда единственный огромный птенец, которого она сможет вырастить, доживёт до зрелости, потери, которые сваливаются на самку, слишком велики, и это означает, что гнездиться она может только каждый второй или третий год. Пухлица – птица, которая развила схожую систему размножения с мидией или даже дубом, чем с другой птицей: взрослые особи вида живут очень долго с относительно небольшими угрозами, однако подавляющее большинство молоди умирает, из-за чего производится огромное количество нового молодняка, чтобы компенсировать это, и чтобы хоть один достиг зрелости. Возможно, если бы самцы пухлиц помогали матерям, выживаемость молоди была бы больше; тот факт, что самец не принимает участия, говорит о том, что и хищничество раков началось не так давно и не происходило миллионы лет назад, когда самцы утратили родительские инстинкты. Это также оставляет возможность того, что самцы могут вновь стать более вовлечёнными в процесс.

  К сожалению, даже если это повторится, пухлицы не станут доминирующим видом на Киранах. Так же, как и раки не всегда были доминирующими хищниками, не вечно они ими будут. Как и на континентах, на островах тоже эволюционируют эффективные хищники из числа птиц, раки вскоре будут вытеснены, и пухлицы окажутся в ловушке специализации, как вомблеры. Габаритные зависимые птенцы могут пережить укусы раков-отшельников, но они не смогут перерасти крупных хищников из числа птиц. Пухлицы не останутся доминирующим травоядным видом на Киранах дольше, чем на несколько миллионов лет, пока острова не претерпят драматические изменения и не разовьют новых хищников-конкурентов. Но даже после того как они исчезнут, история жизни пухлиц и их уникальная динамика хищника и жертвы будут запомнены как пример странных и ошеломляющих отношений между видами, которые могут развиться в изолированных островных местах обитания, лишённых традиционного селективного давления.