Плотоядные циркуагодонты
К позднему пангеацену циркуагодонты стали существенно разнообразнее, особенно в отношении группы, переделавшей свою травоядную челюсть под иную диету: животную добычу. Это изменение было быстрым, с небольшим количеством промежуточных форм – это, конечно, необычно среди животных, но порою случается (к примеру, на Земле существовал сумчатый лев, крупное плотоядное животное, произошедшее от травоядного родственника вомбата). Специализированная челюсть циркуагодонтов эволюционировала для срезания и жевания травы, но была настолько же эффективна для отрезания кусков плоти. Вероятно, эти формы произошли от падальщиков-оппортунистов, которые скоблили кости, чтобы получать дополнительные минералы.
Типичный хищный циркуагодонт.
Как у большинства травоядных, желудки циркуагодонтов испытывали мало проблем с перевариванием животной пищи, поскольку, приспособившись получать питание из грубой растительности, расщепление мяса становится сравнительно проще. Таким образом различия между травоядными и плотоядными циркуагодонтами пока что являются небольшими. Они включают сокращение ходильных пальцев с семи до пяти, упрощённый пищеварительный тракт, расположенные чуть более впереди глаза, более острые когти на пальцах, более широкие прыжки и специализация зубов, а именно, развитие в задней части зубов зазубрин, работающих режущим движением вместо тупых секаторов-измельчителей предков. Посередине нижнего зуба также образовалось уплощение с рядами зазубрин по бокам, в то время как верхний зуб сузился и, скользя взад-вперёд по уплощению нижнего зуба, он соприкасается с ним там, где образовались дополнительные режущие лезвия. Передняя часть обоих зубов по-прежнему выступает изо рта в виде «клюва».
Диаграмма, показывающая форму и движение зубов хищного циркуагодонта во время укуса/жевания. Когда челюсть открывается, подвижный верхний зуб скользит вперёд вверх, в результате чего его более широкая задняя часть с заострёнными зазубринами скользит по зазубринам на нижнем зубе. Когда зуб скользит назад и челюсти закрываются, кончики зазубрин смыкаются ножницами и разрезают плоть. Когда челюсть снова открывается, мясо вытянется вперёд и будет нарезано вновь, пока кусочки не станут достаточно маленькими для удобного проглатывания.
Хищные циркуагодонты теперь питаются преимущественно животными, конкурируя с копьебегами и своими дальними родственниками канитерами, основными наземными хищниками Серины. Пока что их пропорции напоминают травоядных циркуагодонтов, с длинными конечностями, помогающими долго бегать. Однако вместо того чтобы убегать от других хищников, они сами догоняют меньших молодонтов. Строение их рта позволяет совершить только один стригущий укус, и обычно они кусают спину добычи, чтобы повредить позвоночник – однако мелкие животные могут быть разрезаны пополам, а промахнувшийся хищник может оторвать животному ногу. Но после того как добыча будет выведена из строя, циркуагодонт расчленит добычу ещё несколькими укусами, дополнительно разбивая плоть шлифовальными движениями в задней части зубов. Губы предотвращают потерю пищи, однако этим видам требуется большая, чем у травоядных, подвижность челюстей, поэтому их губы стали эластичнее. Хотя большинство плотоядных циркуагодонтов питается в основном мелкими животными, они по-прежнему всеядны, и могут есть фрукты, орехи и небольшое количество растительности. Однако иногда они охотятся на более крупную добычу, которая равна или превосходит их по размеру. Чтобы убить такое животное, требуется иная тактика охоты.
При охоте на мелких животных хищные циркуагодонты и собачьи звери в одинаковой степени эффективны. При охоте на более крупную добычу канитеры гораздо менее успешны. Это происходит из-за того что все циркуагодонты социальны и относятся продвинутому отряду триббетер, молодонтам. Даже у большинства травоядных видов имеется большой относительно массы тела мозг, куда больше, чем у наземных собачьих зверей, а плотоядные виды стали ещё умнее – они способны координировать свои действия, чтобы получить пищу.
В целом все циркуагодонты в той или иной степени социальны. Хотя хищные виды в основном охотятся в одиночку, они обитают в группах – кланах, обычно состоящих из одного самца (или нескольких, если они – родственники), нескольких самок и их детёнышей, и все они остаются в общем логове после дня поиска пищи. Мелкая добыча поедается на месте, но в таких группах все взрослые будут отрыгивать пищу для детёнышей. Однако при охоте на крупную добычу, к примеру, на больших циркуагодонтов, уйдут несколько взрослых. Они приблизятся к стаду и будут искать более лёгкую цель – молодую, больную, старую или просто находящуюся вдалеке от стада особь, и попытаются загонять её. Одной особи было бы сложно сделать так, но группа увеличивает шансы. Одна из особей будет ведущей и попытается перерезать сухожилие на задней ноге добычи, чтобы она не могла больше бежать. Когда добыча споткнётся, она повернётся для защиты, но множество хищников будет попросту кусать добычу несколько раз, нанося серию режущих ударов по телу жертвы, стремясь ранить животное, чтобы оно впало в шок от потери крови. Если атака будет успешна, метод убийства добычи будет грубым, но эффективным, хотя действительно ужасным способом смерти, являясь буквальной смертью на тысячу порезов. Хищники расчленят тушу и поделятся ей с остальными членами клана.
Вторую, уникальную технику охоты тоже можно наблюдать у некоторых плотоядных циркуагодонтов. Она полагается на близкое сходство хищников с их травоядными родственниками. При её использовании одна или две особи из охотничьей группы выявят себя на краю стада пасущихся циркуагодонтов и начнут обрезать траву вместе с ними, в то время как другая часть группы будет двигаться по широкой дуге вокруг стада. Это служит для того чтобы привлечь внимание добычи, давая другим, кружащим вокруг стада, такую же возможность проникнуть внутрь, а также даёт травоядным циркуагодонтам ложное чувство безопасности, поскольку они считают хищников другими безобидными травоядными. Уловка обычно срабатывает из-за поверхностного сходства между хищниками и травоядными, поскольку пока что их разделяет не более чем несколько миллионов лет адаптации. Пока стадо следит за новичками и определяет, что они безобидны, оно вернётся к кормлению, и редко замечает ещё двух-трёх особей, проникнувших в стадо с другой стороны, опустив головы к земле в пасущейся позе.
И именно тогда кажущиеся безобидными травоядными охотники делают следующий ход, заставая стадо врасплох. Травоядные убегают, но обнаруживают, что отрезаны другой частью охотящейся группы, приближавшихся с противоположной стороны. Проникнув в стадо, все одновременно начинают атаковать выбранную цель, давая ей мало места для побега от них. Такая техника при правильном выполнении часто позволяет одной группе поймать и убить сразу две-три жертвы.
Однако из-за того что травоядные циркуагодонты также являются умными животными, подобная атака может быть выполнена только один раз в отношении данной группы циркуагодонтов. Выжившие после атаки волков в овечьих шкурах поймут уловку и больше не будут так же реагировать на неё. Кроме того, всего несколько испытавших такую атаку особей, испуганно реагирующих на хищников, могут обратить в страх всё стадо, ранее никогда не имевшее дела с плотоядными родственниками. Поэтому такой метод охоты успешен в краткосрочной перспективе, но вскоре исчезнет, поскольку, как добыча разовьёт инстинктивный страх перед новыми хищниками, так и эволюция продолжит уводить внешний вид охотников всё дальше от изначального.
Сходство во внешности и поведении между травоядными и плотоядными формами из-за их недавнего расхождения в эволюционной истории иногда приводит к перекрёстному воспитанию. Как правило, травоядные циркуагодонты не усыновляют осиротевших детёнышей, поскольку их социальность предназначена исключительно для защиты. Однако хищные циркуагодонты более активно заботятся друг о друге, наиболее очевидным из чего является то, что несколько взрослых кормят всех детёнышей клана. Если хищник встретит очень молодую особь травоядного родственника, обычно рассматриваемого в качестве добычи, то в таком случае родительские инстинкты могут доминировать над охотничьими, заставляя его взять детёныша под свою опеку и привести его в клан. Вполне вероятно, что другие особи клана поначалу постараются убить сироту, но в некоторых случаях инстинкт приёмного родителя может быть настолько силён, что он будет защищать детёныша достаточно долго, чтобы покрыть его запахом клана. Тогда клан будет кормить его как собственного детёныша. Предоставляемая диета будет отличаться от той, которой приёмыша кормила бы собственная мать, но во многих случаях подобные детёныши доживают до взрослого возраста, поскольку предки хищных циркуагодонтов сами быстро перешли на нынешнюю диету. Однако обычно конец подобного события печален, поскольку по мере взросления сирота запоминает смертельного хищника как представителя своего вида. Он неизбежно покинет клан после взросления, намеренно или случайно. И хотя он был принят одним кланом, другие будут видеть его исключительно в качестве добычи и убьют, если он приблизится к другому клану или даже к собственному после длительного отсутствия, поскольку потерял защитный запах приёмных родителей, из-за чего его больше не могут узнать.
Поскольку большинство хищников питается животными, сильно отличающимися от них самих, подобные ситуации не очень хорошо задокументированы в природе, но, по-видимому, могут происходить регулярно даже после разделения животных на крайне различных плотоядных и травоядных. В редких случаях перекрёстное воспитание, обычно менее успешное, может произойти в случае менее родственных хищников и добычи, когда родительский инстинкт преодолевает десятки миллионов лет эволюции и превращает изначальную пищу в семью.