Блуны
Пятьдесят миллионов лет прошло на маленькой зелёной планете Серине с тех пор как первые канарейки начали летать над землёй. За эти годы мир был построен от простых фундаментальных основ до видового разнообразия, не имеющего равных нигде в космосе. Потомки певчих птиц Серины завоевали сушу, воздух и море, заполняя экологический вакуум мира без прочих тетрапод, с которыми можно конкурировать, способами, которые наш мир не знал.
Одной из самых специализированных линий Серины пятидесяти миллионов лет ПУ являются блуны. Вырастая до восемнадцати метров в длину и веся до шести тысяч восьмисот килограмм, они являются травоядными нежными гигантами, одними из самых крупных птиц, когда-либо существовавших, и они аналогичны морским коровам Земли, поедая тысячи килограмм морской травы за несколько дней. В несколько раз тяжелее дозволенного для покидания воды веса, эти пловцы проводят всю свою жизнь в море, от вылупления до смерти. Их задние конечности почти рудиментарны и слиты с пигостилем, а плавают они при помощи крыльев. Как и все птицы этого времени, блуны откладывают кальцинированные яйца с твёрдой скорлупой, которые не могут пережить длительное погружение в морскую воду – однако они нашли обходной путь: эти морские птицы принадлежат к гениальному отряду с исключительным методом заботы о своих яйцах, не требующего посещения берега – они выводят птенцов во рту.
Выведение во рту в своём простейшем значении – защита яиц и детёнышей от опасности, и является довольно распространённым явлением у некоторых рыб и даже тетрапод. Однако для птиц такое поведение в новинку: у блунов и родственных видов оно существует скорее как репродуктивное поведение, исходящее из тенденции защищать молодь от опасности и держать их в тепле, однако уже посредством ношения и содержания их в мешочке под клювом, которое впервые появилось более тридцати миллионов лет назад у предков блунов, похожих на пеликана и известных как пеликанарейки морских птиц, эволюционировавших из долго не летающих дугалов Анцисской поймы. После того как это установилось с течением времени, небольшим шагом стало держать там сами яйца для переноски невылупившихся детёнышей, что нетипично для птицы, однако обычно для млекопитающих и крокодилов – но для крупной морской птицы это оказалось полезным, поскольку та гнездилась всё дальше и дальше от суши на всё менее и менее устойчивых растительных матах, вытесненная из предпочтительных мест размножения на берегу хищниками и конкурентами мира птиц. Поскольку в этой ситуации яйца могли скатиться в воду, эволюция благоприятствовала тем, которые были наиболее устойчивы к кратковременным погружениям, с большими и плавучими воздушными камерами и куда тяжелее промывающейся морской водой восковой скорлупой, а также поведению взрослых птиц, которые могут распознать собственные яйца за пределами своих гнёзд – что сегодня могут сделать немногие птицы, а также вернуть яйцо обратно, если оно выпадет.
По мере того как развивалось это поведение по высиживанию яиц, и рот родительских птиц эволюционировал для переноски как яиц, так и молодняка, а также одна группа стала слишком большой и неуклюжей, чтобы сидеть на плавучем гнезде, они начали высиживать одиночные яйца на своих мягких оперённых спинах. По очереди перенося яйцо на себе и покрывая его своим горловым мешочком на голове, поворачиваясь через плечо, они нашли способ обезопасить и обеспечивать теплом развивающиеся яйца независимо от места гнездования. Это было эффективно, однако требовало развития колониального поведения и миграции в спокойные воды, и поэтому одна группа начала держать яйца внутри мешочка. Это позволило взрослым особям свободно передвигаться при инкубировании яйца и надёжно спрятало его от хищников – а также позволило птицам развивать менее колониальный образ жизни, и, впоследствии, значительно диверсифицироваться. Теперь, если самка уронит яйцо в воду, самец просто поднимет его и спрячет в горловой мешочек для высиживания. Яйцо становилось всё более крупным и изолированным жиром и тканями шеи, и его теперь почти невозможно расколоть, и только очень сильный удар мог бы это сделать, но это также сломало бы шею взрослого.
Насыщающееся кислородом каждый раз когда взрослая особь всплывает на поверхность, яйцо также оставалось сухим и тёплым в теле взрослой особи. Таким образом предки блунов развили другой путь для того чтобы обезопасить яйцо без птичьей потребности к гнездованию на суше. Когда птенец готов вылупиться, он не может проломить яичную скорлупу без помощи родителей – та стала слишком толстой, поэтому он начинает подавать сигналы для родителя, чтобы тот разбил яйцо роговым выростом на конце клюва, который был приспособлен для этого. Птенец умеет плавать и сможет прокормиться с рождения, однако он остаётся с родителями ещё несколько лет, и остаётся защищённым их большими размерами и защищающим характером. Взрослые особи могут вырастить до трёх птенцов в год, и, поскольку птенцы покидают их не сразу, можно увидеть, как родители приглядывают за шестью или более птенцами разного возраста одновременно. Для дополнительной защиты взрослые образуют своего рода ясли для нескольких десятков детёнышей, защищая их от хищников, надеющихся поймать отстающего, как у многих водоплавающих птиц Земли. Стада блунов, однако, не особо часты, зато отдельные пары моногамны, а хорошие кормовые угодья могут привлекать скопления сотен птиц, зачастую вдоль плодородных береговых линий.
Блуны – наиболее специализированные представители своего отряда в этот период времени, обменявшие свои рыбоядные повадки на диету из растений и водорослей, и изредка беспозвоночных, поедающие всё гусиным зубчатым клювом. Большинство их родственников – плотоядные, и их рацион варьируется от мелких морских рыб и беспозвоночных до крупных морских птиц и самих блунов. Хотя все они сильно различаются по внешнему виду, размерам и образу жизни, так или иначе, все они могут быть объединены своим уникальным способом внутренней инкубации. Забота о потомстве – совместное дело: пара регулярно передаёт драгоценный груз друг другу, и один родитель идёт кормиться, а второй создаёт спокойную и стабильную среду для развивающихся детёнышей.
Блуны почти полностью потеряли оперение, сохранив лишь очень тонкий, в несколько миллиметров, слой пуха на своём теле, из-за слишком больших размеров для правильного ухаживания за ним, и вместо этого они защищены слоем жира.
Самец императорского блуна, Partuphagus imperialis (от латинского «Partus», означающего роды, и «Phagus», значащего потребление.)