Восстановившийся мир

Земля

  Все восемь основных массивов суши Серины теперь собрались вместе и образовали единый суперконтинент. Южная Анциска, Валтирия, Стевландия и Карии объединились вокруг островов Киран. Большинство внутренних морских путей между континентами полностью исчезли, но там, где они были, развилось несколько пресноводных озёр. Последние оставшиеся моря между континентами проходят между Страйатой и Валтирией, но эти два материка отдаляются друг от друга. Один участок моря останавливается на востоке примерно на полпути к побережью, другой существует напротив. Северная Анциска наконец столкнулась с суперконтинентом через сорок миллионов лет, но большая её часть отделена морским путём, затопляющим всё, кроме тонкого моста земли между двумя континентами. Полярная Анциска тоже столкнулась недавно, продвигаясь по дуге на северо-восток и прикрепившись по дороге к Страйате на противоположном побережье, как когда-то более двухсот миллионов лет назад. Борея несколько переместилась на запад, сохранив полярное положение, её острова значительно подверглись эрозии и выветриванию за миллионы лет.

  Климат остаётся относительно мягким, но куда холоднее, чем в течение большей части термоцена, особенно в южном полушарии. В настоящее время ледниковых шапок нет, но несколько раз за последнее время происходили ледниковые периоды, когда на полюсах формировался лёд, чтобы потом отступить вновь. В полярных регионах происходят сезонные снегопады, но южный является чрезвычайно сухим, количество осадков здесь ограничено. Экваториальные регионы жаркие и влажные, являясь прибрежными, с тропическими лесами, обычными для экватора. Климат нижней части суперконтинента сухой и засушливый, с огромной внутренней пустыней, занимающей большую часть южного полушария. Большие сезонные луга граничат с сухой пустыней, где температуры достигают экстремальных показателей то тепла, то холода. Здесь растительная жизнь ограничена, а в некоторых регионах и вовсе отсутствует, а подавляющее большинство биоразнообразия сосредоточено вдоль внешних краёв континента в саваннах и широколиственных лесах у полюсов или в северном полушарии. Прибрежные районы рядом с южным полюсом менее засушливы, чем внутренние районы, и поддерживают большее разнообразие растительной жизни, но суровые температуры ограничивают эти среды тайгой и тундрой, отсутствующими на более мягком севере. При продвижении к экватору прибрежный лесной пояс расширяется в большие участки умеренных широколиственных лесов, а восточное побережье суперконтинента испытывает экстремальное количество осадков, которое в сочетании с относительно мягкими зимами и длинным сезоном роста позволило эволюцию высочайших деревьев из когда-либо существовавших. При передвижении на север вдоль восточного побережья климат остаётся влажным, но становится более тропическим, образуя непрерывный участок тропического леса вдоль экватора. Некоторые части этого леса являются настоящими тропическими лесами, но другие являются сезонными тропиками, когда деревья теряют листья в летнюю жару, чтобы избежать засухи, и возвращаясь к жизни с наступлением сезона дождей. На северных массивах суши преобладают умеренные леса и луга с различимыми прохладной зимой и жарким или тёплым летом.

  Южная внутренняя пустыня испытывает наиболее экстремальные температуры в эту эпоху, как тепла, так и холода: максимум температуры приближается к пятидесяти градусам по Цельсию, а минимум, минус тридцать градусов зимой, не является чем-то необычным. На севере условия гораздо более мягкие, зимние температуры на самом севере Бореи едва достигают минуса семнадцати градусов по Цельсию, но эта изолированная земля встречает высокие летние температуры и пышные леса благодаря большому количеству осадков из-за низкой высоты и тёплых океанических течений.

Жизнь

  Жизнь на новом суперконтиненте разнообразна. Триббетеры и несколько линий птиц одновременно породили мегафауну, но есть общая тенденция в виде того, что группы делают более эффективно. Плотоядные триббетеры пережили взрыв разнообразия и даже расширили свой рацион, став всеядными или травоядными, хотя ниши хищников заполнены ими по всему суперконтиненту. От какого-то базального вида произошла успешная группа аналогов грызунов, использующая уникальную структуру челюстей, похожую на ступку и пестик, что стало возможным благодаря выдвижным челюстям. Другая группа примитивных триббетер стала древесными насекомоядными и первой группой, помимо предоставленных планете канареек и насекомых, развившей активный полёт, прыгая и скользя в воздухе с патагием на руках, ловя добычу.

  Среди птиц эктотермные или мезотермные маки были несколько отодвинуты в небольшие или специализированные ниши после короткого периода экспериментов в начале эры, хотя крупные формы продолжают выживать в тропиках. Среди других выживших птиц нюффлы могли показаться наиболее подходящим примером для наземной адаптивной радиации, поскольку история их родственников с островов Киран могла быть каким-то показателем, но, вероятно, из-за своей водной специализации они не расширили свою группу вне в основном плотоядных диет, хотя, конечно, широко распространены в прибрежных условиях, где продолжают выживать примитивные формы. Вместо этого ниши больших травоядных из числа птиц были заняты группой, которую вряд ли ожидаешь увидеть на этом месте: узкоспециализированные метаморфы.

  Метаморфы (или метаморфавесы) остаются наиболее успешными из всех птиц пангеацена по количеству видов и вытеснили многие другие виды после термоцен-пангеаценового вымирания, во время которого выжили благодаря адаптируемого периода ювенильной формы и высокой скорости репродукции. Некоторые из последних примитивных летающих птиц происходят от древней группы водоптиц, произошедшей от куровалтов гипостоцена, которые жили более двухсот миллионов лет назад, а также существует семейство морских птиц, происходящих от другого выжившего вида, похожего на чайку. Из-за своего относительно специализированного образа жизни эти две группы не вымирают и составляют примерно десять процентов разнообразия летающих птиц. Воруби составляют другие двадцать процентов этого разнообразия; они являются наименее деривативно выглядящей группой птиц, которая похожая на предковых воробьинообразных, но с предками, похожими на чаек. Эти птицы, несмотря на внешний вид живых окаменелостей, добиваются успеха благодаря своему уму. Однако семьдесят процентов летающих птиц относятся к группе метаморфов, приспособившихся к самым разным нишам во взрослой жизни: семяедам, опылителям и даже хищникам, которые когда-то были заполнены более примитивными птицами. Метаморфы также заменили абсолютно неродственных им животных вроде жуков и рыб на ювенильном этапе жизни, некоторые группы и вовсе стали неотеническими и могут оставлять потомство, не созревая в летающую взрослую особь или созревая на промежуточной стадии. Побочным эффектом адаптации к личиночному образу жизни, позволившему им занять больше ниш, чем предковой группе птиц, было передвижение на недоразвитых крыльях до созревания. Это позволило развить мускулатуру, необходимую для сохранения передних конечностей в качестве ходящих, во взрослой жизни вместо переделывания их в крылья. Первые такие птицы сохраняли когти на крыльях для того чтобы лазить и хвататься ими, затем – чтобы поддерживать вес. Члены таких промежуточных линий, которые могли ходить на своих передних конечностях, сохраняя при этом полёт, смогли разработать четвероногое поднятие с земли, аналогичное птерозавровому, сильно увеличивая потенциальный размер и при этом продолжая летать при значительно большем возможного при двуногом поднятии размере.

  Но в других группах конечности для хождения стали совершенно бесполезными в качестве крыльев, потеряв пропатагий и специализированное положение маховых перьев и удлинив их для брахиации, лазания или бега на открытых равнинах. Эти четвероногие формы иногда становились слишком крупными, чтобы проходить через метаморфозы (при таких больших размерах процесс развития от одной формы к другой был бы слишком длительным), и испытали исчезновение личиночной стадии. Их решением при уже потерянной скорлупе с кальцием было вылупление детёнышей и возможность их созревать внутри родителя, питая его с помощью похожей на плаценту структуры с ускоренной и рудиментарной личиночной стадией и длительным периодом развития от примитивного, похожего на птицу плода до более специализированной формы более взрослого возраста. Затем детёныши родятся на разных стадиях развития в зависимости от ниши, занимаемой взрослыми особями вида – быстро бегающим равнинным животным необходимо большее развитие детёныша, чтобы он мог бегать от хищников вскоре после рождения, как у копытных, а более примитивные формы, которые могут выращивать детёнышей в течение долгого периода времени в  защищённом месте, могут вынашивать их меньше, как приматы, грызуны или хищные. Современные четвероногие метаморфавесы стали не первыми птицами, отреагировавшими на экологический вакуум после массового вымирания и стали крупными травоядными – первыми стали похожие на бескилевых водоптицы, в последнее время начавшие сокращаться в этих нишах из-за конкуренции. На сегодняшний день в этих нишах доминируют почти исключительно метаморфавесы, а немногие другие птицы, также являющиеся нелетающими травоядными, маки, находятся в заметном упадке по сравнению с первоначальным разнообразием.

  Среди нелетающих птиц есть и более примитивные плотоядные, хотя не в виде «ужасных птиц», долго доминировавших в экосистемах Серины, а в более мелких формах водных и прибрежных сред. Нюффлы, также являющиеся одной из трёх групп птиц Серины, всё ещё откладывающей яйца с твёрдой скорлупой в гнёзда (вместе с водоптицами и летающими морскими видами), стали распространёнными повсеместно, но остались примитивными; бамблеты тоже распространились по всему миру и переместились в несколько новых ниш. При этом у предкового роющего бамблета много схожестей с некоторыми продвинутыми метаморфами: обе группы способны ходить на четырёх ногах и не откладывают яиц. Однако бамблеты, оставаясь теплокровными и активными, не способны стоять вертикально, являясь более медленными и неуклюжими. Их размножение также гораздо проще: недоразвитые птенцы рождаются сразу после вылупления из яиц с мягкой скорлупой внутри матки и требуют длительного периода уходя, что эффективно лишь для мелких норных животных – поэтому все бамблеты возвращаются в норы для размножения. Предковые роющие виды дали начало более крупным формам, проводящим больше времени над землёй, включая виды, ставшие бронированными или покрытыми игольчатыми перьями из-за недостатка ловкости и расширившие рацион от плотоядного до всеядного. Другие становятся водными и проводят больше времени в воде, а начиналось такое поведение уже сорок миллионов лет назад. Они увеличили свою способность «вдыхать» кислород яйцеводами, позволяя беременным самкам нырять, сохраняя яйца с мягкой скорлупой до вылупления. В результате появились океанические виды и прибрежные засадные хищники, ставшие полностью водными, поскольку, будучи потомками устьевого бамблета, существовавшего двадцать восемь миллионов лет назад, они стали по-настоящему живородящими.

  У метаморфов, однако, нет никаких ограничений, и они породили крупные водные формы, как в виде деривативных взрослых, так и неотенических личинок. Даже триббеты, сравнительно недавно полностью покинувшие воду, несколько раз вернулись в водные ниши, как от рептильных, так и от триббетериевых предков.

  В мире после вымирания беспозвоночные эволюционировали так же быстро, как позвоночные. Муравьи процветают с наступлением второй волны муравьиных лесов, с уровнем разнообразия, не виданным со времён криоцена. Наземные крабы начинают вытеснять сверчков и паукообразных в наземных нишах сухих сред. Опыляющие сверчки-бабочки исчезли, но оставили неотенических потомков, хищных форм, похожих на многоножек, происходящих от похожих на гусениц личинок. Для замены взрослых сверчков бабочек развилась группа разноцветных жуков с сосущим ротовым аппаратом, но с ними опять конкурируют метаморфы, одна группа которых стала очень маленькой во взрослом возрасте, став также наименьшими птицами из когда-либо живших, и некоторые из них специализируются на питании нектаром. Другая линия произвела эусоциальные колонии, похожие на муравьиные, с бесплодными взрослыми работниками, воспитывающими потомство единственной гнездящейся матки, никогда не созревающей полностью и существующей как слепая и беспёрая машина для производства яиц с обескураживающими фетальными птичьими признаками. Более примитивные метаморфы стали похожими на мух, откладывая яйца в туши или открытые раны, но не в «гнёзда». Небольшим стал переход из этой формы к истинному паразитизму: некоторые виды стали окладывать яйца в тела других животных, где птенцы, вылупляясь, становятся паразитами, питаясь плотью хозяев до созревания во взрослых птиц.

  Некоторые метаморфавесы с созревающими в воде детёнышами смогли полностью разорвать связи с землёй и никогда не приземляются вновь после окончания развития оперения. Как стрижи, они являются ловкими лётчиками, ведущими кочевой образ жизни и преследующими насекомых в полёте. В отличие от стрижей, которым нужно приземляться для выращивания детёнышей, этим птицам это не нужно: они будут скользить по поверхности водоёмов, чтобы выпустить в воду массу крошечных липких яиц, а детёныши вырастут самостоятельно. Они будут размножаться, кормиться, пить с помощью скользящего движения и даже спать в полёте – во взрослом возрасте они становятся самыми воздушными из всех животных.

  В море плавают крайне деривативные неотенические полностью водные метаморфавесы, питающиеся детритом или устраивающие засады на добычу на морском дне. Одна группа, начавшая развивать глаза на ранней стадии, смогла даже напрямую конкурировать с рыбами, став подвижными и ловкими пловцами с обтекаемым телом и плавниковым хвостом. Живя в мире преимущественно живородящих рыб, потомков гуппи и меченосцев, птица стала размножаться, нерестясь и выбрасывая в море тысячи икринок. Эти «птицы» проведут первые месяцы своей жизни в качестве зоопланктона, пока не вырастут достаточно большими для формирования свободно плавающих косяков. Они являются, пожалуй, наиболее экстремальным примером регрессии в царстве животных: многие амниоты возвращались в воду, некоторые становились вторично похожими на рыб по форме, но ни одна группа не приблизилась к почти идеальному повторению предка, как эти метаморфы.

  В стабильном море восстанавливаются рифы, на этот раз сформированные слепыми потомками-фильтраторами пресноводных улиток с щупальцами вокруг рта.

  Медузы пережили бум разнообразия в суровых морях термоцен-пангеаценового вымирания и стали одной из немногих групп, прошедших через это событие относительно хорошо. Одной из наиболее успешных групп стали крошечные фотосинтетические кубомедузы, полностью потерявшие щупальца и пищеварительную систему. Они плавают в открытом океане по всему миру, от полюсов до тропических побережий, живя там, куда поступает солнечный свет, а также иногда пассивно поглощая из воды питательные вещества. Также они прилипают друг к другу, слипаясь сначала в цепочки, потом сгущаясь и в итоге образуя массивные маты на поверхности, обеспечивающие пищу и убежище для рыб и других водных обитателей в местах, слишком глубоких для развития обычных рифов.

  Бамбук почти вымер на границе термоцена и пангеацена после своего длительного упадка, но сохранилась единственная линия – полностью водные морские бамбуки. Бангры тоже сохранялись примерно до середины термоцен-пангеаценового вымирания, но в итоге всё же вымерли из-за экстремальных условий на экваторе, где они процветали. Подсолнечники стали главной группой лесообразующих растений, хотя сосносолнухи вымерли. Они вымерли во время массового вымирания, как многие другие группы, поскольку не смогли выдержать растущих температур. Их родственники, похожие на кактусы кустарники, пережили вымирание, будучи одними из немногих растений, которые смогли пережить экстремальные температуры вдали от южного полюса, и они одними из первых распространились при восстановлении условий только чтобы начать конкурировать с лесами вдоль прибрежных районов и на севере, когда температуры опустились окончательно. На сегодняшний день они продолжают процветать в сухих местах. Травы доминируют в промежуточных регионах, где слишком сухо для формирования лесов и слишком влажно для пустынь. Морской бамбук образует подводные луга на мелководных побережьях, где обитает множество специализированных растительноядных и где он также предоставляет убежище бесчисленным мелким животным.

  Убивающие травы полностью вымерли в предковой нише, но породили группу древовидных растений, всё ещё выживающих в различных климатах, где место не занято подсолнуховыми деревьями, в том числе вдоль солёных океанических берегов, на границах пустынь и на холодных горных склонах. Им всё ещё помогает производимый в их корнях гербицид, не позволяющий расти рядом с ними конкурентам, но это также делает их сильно зависимыми от распространителей их семян. Прибрежные формы используют крабов для этой цели, и, безусловно, из-за этого одна группа наземных крабов начала перемещаться в глубь суперконтинента, следуя за деревьями. Но за последние двадцать миллионов лет древесные убивающие травы сильно сократились в количестве после появления специализированных триббетер-семяедов. До этого времени деревья не сталкивались с такими животными, кроме крабов, закапывающих семена в тайники. Триббетеры же измельчают их и едят, а если прячут семена, то на большей глубине чем дерево приспособлено прорасти: вырастая из крошечного семени, проросток может достичь поверхности лишь с глубины не более трёх-пяти сантиметров. Таким образом они оказались вытеснены туда, где триббетеры менее многочисленны, а также туда, где могут выживать симбиотические крабы. Что интересно, крабы без проблем адаптировались к новым диетам и продолжают выживать в лесах, давно покинутых бывшим хозяином в качестве разнообразной группы мелких древесных травоядных.

  Пока что Серина не была более инопланетным местом, чем через пятьдесят миллионов лет после наступления пангеацена.