Древоточец и собиратель

  Ультимоценовые циркуагодонты включают одних из крупнейших молодонтов, сражаясь за это место лишь с шипоедами. Хотя некоторые достойные упоминания циркуагодонты полностью плотоядные, большинство из них остаются растительноядными. Их подвижная верхняя челюсть похожа на лезвие на дистальном конце, двигается вдаль, чтобы отрезать какой-нибудь стебель или траву с помощью удлинённого нижнего зуба, затем перемещаясь обратно для измельчения растительности о зазубрины сзади на обоих зубах. Цикл их питания очень эффективен, поскольку каждый новый укус толкает предыдущую порцию дальше в рот, измельчая её. Челюсти циркуагодонтов построены таким образом, что они могут поглощать даже самые твёрдые и наиболее неаппетитные части растения.

  В сочетании с большим ферментирующим желудком похожие на кусачки челюсти этих триббетер позволяют им выживать и извлекать пользу из самых неприятных источников пищи, за которые, возможно, никто даже не будет конкурировать. Древоточец (Bratacutidon magnificus, «изумительный снимающий кору с деревьев зуб») является именно таким видом, весь его рацион состоит из пищи, настолько сложной для потребления, что другие животные прибегают к питанию ей только в тяжёлые времена – это кора деревьев. Они вовсе не страдают, питаясь подобной едой – этот вид стал крупнейшим циркуагодонтом, смещая щитоухого быка раннего ультимоцена, он достигает веса до шестисот восьмидесяти килограмм: такими же размерами обладает самец лося.

  Теперь они распространены повсеместно в лесах южной Серинааркты. Древоточцы происходят от более мелких лесных циркуагодонтов, которые начали использовать длинные передние конечности для того, чтобы захватывать и подтягивать к себе ветки. Из-за этого их когти стали длиннее и изогнутыми, поэтому, чтобы они оставались острыми, древоточцы приспособились ходить на костяшках пальцев. Древоточцы очень много питаются, стоя на задней ноге, не касаясь земли когтями, но они больше не используются для подтягивания ветвей, поскольку древоточцы стали облигатными короедами и не питаются ничем другим. Их нижний зуб значительно увеличен, в три раза длиннее верхнего, выходит из челюсти словно бивень. Сверху, на выступающем крае, этот зуб очень узкий, с зазубринами. Во время питания древоточец прикладывает это лезвие к стволу дерева и, с помощью сильных мышц шеи, двигает им вверх по поверхности, стругая кору тонкими полосками, а затем нарезая их на мелкие кусочки верхним зубом. Как и у некоторых других циркуагодонтов с увеличенными зубами, губы древоточца помогают ему класть еду в рот.

  Кора может показаться не самой питательной диетой, и, действительно, плотный пробковый слой – это в основном просто волокна, а вот нижележащий камбий – достаточно питательный источник пищи. Эта часть древесного ствола содержит достаточно много легкоусвояемых крахмалов, сахара в древесном соке и различные витамины и минералы, которые дерево тянет из земли. Во время сезона роста этот слой может содержать до тысячи семисот калорий на килограмм; для получения дневной нормы, пятнадцати тысяч калорий, древоточцу надо съесть всего восемь с половиной килограммов коры в летние месяцы. Зимой, когда деревья растут не так активно, теплокровному животному придётся съесть в четыре раза больше этого. Поскольку древоточец начинает питаться у основания ствола и срезает всю кору по мере продвижения вверх, предотвращая получение деревом воды и питательных веществ, он очень сильно разрушает леса, из-за чего вынужден часто перемещаться с места на место, никогда не оставаясь где-либо надолго.

  Эта деструктивная привычка питания необычна для циркуагодонта, и эволюция подобного вида говорит о большой проблеме в экологии Серины. В результате быстрого охлаждения климата и не менее быстрого продвижения экосистем умеренного климата в более низкие широты взаимосвязанная экосистема муравьиных лесов начинает рушиться. До начала недавней климатической катастрофы подобного специалиста быстро отвадили бы от такой привычки симбиотические муравьи, защищавшие большинство подсолнуховых деревьев в прошлом. Быстрое похолодание за последний десяток миллионов лет привело к деградации экосистем и потере большинства из них, а из-за передвижения полярных экосистем к экватору происходит коллапс муравьиных лесов, когда-то бывших стабильной и эффективной экосистемой. Множество видов как симбиотических муравьёв, так и их деревьев-хозяев вымерли, из-за чего большинство деревьев новых лесов слабо защищены от сильного броузинга. Предки древоточца быстро приспособились к подобному хаосу, поскольку как только ресурс становится доступен, что-то приспосабливается использовать его. Однако даже существование подобных существ является предвестником ещё большего вымирания, ведь начинают разрушаться кооперативные экосистемы, развивавшиеся миллионы лет.