Десять тысяч лет После Установления
Сто веков прошли с того дня, как канареек выпустили в их новый мир. Больше семи тысяч поколений певчих птиц пришли и ушли. В это время их мир уже поменялся по-крупному.
Взрыв разнообразия среди канареек был почти мгновенным. Без хищников их числа возросли, ведь каждая пара птиц производила, с удачей, пятнадцать или более птенцов каждый год. Еда в виде семян и трав, побегов цветковых растений и мягкотелых насекомых вызвала невероятный рост популяции. Уже заметное разнообразие форм возникло из разноцветных домашних птиц, оставленных здесь десять тысяч лет назад; хотя почти все могли размножаться, немногие делают это при наличии выбора теперь, когда один вид разделился на несколько сотен. Здесь, на равнинах Анциски, пухлые, одиночные особи серо-белого цвета раскалывают шелуху семечек размером с миндаль с высокого подсолнуха, а маленькие ярко-красные птицы собираются в небольшие стаи обдирать побеги не от их семян, а от огромных, жирных слизней, которые собираются съесть стебли растений, отрывая их от их владений клювом, который уже сравнительно длиннее и тоньше, чем у их предка. Беспорядочно прыгающий через подлесок неуклюжий, похожий на перепёлку экземпляр в несколько раз крупнее других птиц передвигается между стеблями трав и клевера, отщипывая их нежные бутоны и побеги. Если бы эта двадцатипятисантиметровая птица была на Земле, она не могла бы летать с крыльями, не выросшими пропорционально её телу. Благодаря уменьшенной гравитации Серины она сохраняет способность порхать достаточной, чтобы взгромоздиться на ветки цветка в сумеречные ночи, но её гнездо, являющееся всего лишь грубым сборищем веток, установленным на видном месте на земле, поскольку здесь отсутствуют деревья или кусты, уже привлекает мелких животных. До недавнего времени это было безопасное, как никогда, место, и первой привычкой на долгое время многих канареек станет строительство гнезда на голой земле, пока мать может охранять её молодняк от редких набегов муравьёв – но эволюционирует вор гнёзд; эта самка возвращается с её места кормёжки, чтобы найти её яйца разбитыми, с раздавленной скорлупой и утёкшими желтками. Вор улетает и снова садится всего в нескольких метрах в высокой траве, её острый, изогнутый вниз клюв всё ещё липкий от последнего приёма пищи. Так или иначе, канарейка-яйцеед имеет собственные потребности в обеспечении потомства и попросту обнаружила, что самая питательная еда, которая может ей в создании яиц помочь – ещё чьи-либо яйца. Время простоты подходит к концу – больше ничей молодняк не будет в безопасности.
Четыре примера ранней диверсификации канареек. От верха по часовой стрелке: насекомоядная, травоядная, оофаг и семяедная.
Теперь изменения происходят и в местах обитания. Впервые в истории Серины на ней начинают расти её собственные леса. В течение сотни лет колонизации изолированные заросли бамбука, единственных растений, имеющих рост ствола, схожего с ростом ствола деревьев, изначально посеянных только в крайнем северном умеренном поясе, начали распространяться к экватору. В естественной среде обитания рост этих высочайших трав контролировался другими крупными, отбрасывающими тень растениями. Без конкурирующего влияния их распространение на солнечных и богатых питательными веществами равнинах Серины не сдерживалось. В течение пятисот лет участки размером в сотни километров распространились до южной части Анциски. За тысячу лет растения достигли экватора. На сегодняшний день бамбуковые леса простираются от полюса к полюсу на каждом субконтиненте и растут везде, где достаточно влаги, чтобы обеспечить их невероятные естественные темпы роста в восемьдесят шесть сантиметров в день. Без крупных травоядных, которые бы паслись на этих лесах, они были даром для тысяч насекомых и беспозвоночных – без соревнования за эти ресурсы на короткий период это стало временем брюхоногих моллюсков блистать. Вырастая до пятидесяти сантиметров в длину и веся около двух килограмм, гигантские наземные улитки стали самыми крупными наземными животными. Однако, их дни сочтены: их детёныши уже становятся жертвами наземных канареек с крупным клювом, которые развили свои сокрушительные клювы для новой цели и начали искать дополнительный белок для дополнения своего основанного на семенах рациона. Никогда больше брюхоногие моллюски не станут процветать, как в течение следующего миллиона лет, добывая пищу в мире, где плотоядным ещё предстоит развиться, в это короткое, мимолётное время господства улиток – но ничто не будет продолжаться вечно.
В водах Серины произошёл куда больший бум разнообразия у живородящих рыб, представленных на островных и речных местообитаниях. Десятки тысяч поколений рыб распространились по всему миру, куда сезонные дожди и реки могли привести их. Без заметных хищников их числа измеряются десятками миллиардов, заполняя каждый пруд и реку жизнью, когда они собираются в косяки тысяч, собирая водоросли и маленьких беспозвоночных, боясь только редких раков, которые, также благодаря мелкой рыбе, могут весить около полукилограмма. В открытом море гуппи и меченосцы уже приспособились к высокой солёности, и впервые в истории они собираются стаями, почти не опасаясь активных хищников, ведь в море нет ни морских птиц, ни акул, ни более крупных рыб. Самым крупным морским животным в это время и одной из их немногих забот являются кубомедузы, которые могут вырастать больше шести метров в длину, ловя десятки крошечных рыбок каждый день, что куда больше, чем они могут съесть, даже не нанося удар по растущей популяции. Двигаясь, словно странные призраки неоновых цветов, морские слизни скрываются за действием – это огромные извивающиеся звери, теперь вырастающие до размеров человеческого предплечья. Как и их дальние сухопутные родичи, эти моллюски испытывают своё недолгое господство в море, питаясь огромными полосами прибрежных водорослей. Однажды более значительные хищники появятся в этом временном морском эдеме – но на сегодняшний день это земля изобилия для всех.