Снарки: королевский траулер
Косяк серебристых мерцающих рыбок размером с палец плывёт вдоль поверхности моря, и их тела размываются в единую огромную бесформенную каплю, отражающую льющийся сверху свет. Большая группа похожих на анчоусов рыб собралась, чтобы питаться планктоном, но на них уже охотятся другие, более крупные хищники, и это скопление привлекает оппортунистов. Морские птицы, привлечённые брызгами выпрыгивающей из воды рыбы, убирают возможность побега косяков вверх. Гигантские орниморфы с длинными клювами и размахом крыльев более девяти метров скользят над поверхностью воды с опущенным в неё клювом, хватая любую попавшуюся рыбу, в то время как примитивные морские птицы ныряют в воду как олуши, хватая отстающих от косяка. Однако по мере стягивания засады многие хищники больше не могут выделить отдельных особей, поскольку рыбы стали постоянно менять положение и при этом плотно сжимаясь в косяк. Мертрибы и вьюрфины теперь становятся активнее и бросаются в косяк, сжимая зубастые челюсти: если повезёт, каждый хищник поймает хотя бы одну особь, но всё это едва ли повлияет на размер косяка.
Ниже неторопливо проплывает более крупное существо. Оно значительно массивнее и имеет наиболее необычный вид, не похожий ни на что другое в воде. Формой животное похоже на манту, и, как скат, оно передвигается ближе к поверхности медленными ударами плавников-крыльев, вместе простирающихся на семь с половиной метров. За плавниками расположен длинный хвост, постепенно сужающийся в жилистый кончик. Тело сжато вертикально и очень широкое, а спереди находится огромный рот. Сразу за ним влево и вправо независимо друг от друга поворачиваются два больших глаза на стебельках, фиксируя взгляд на косяке рыбы-живца. Зрачки животного расширяются и сужаются, когда оно сосредотачивает взгляд. Оно также является хищником, и тоже охотится. Однако по мере его приближения к кормящимся животным хищник-гигант теряет смелость. Возможно, он взволнован большим количеством других хищников, и поворачивается, уплывая в сторону от действия. Скоро таинственное чудище полностью исчезнет в толще воды, оставляя других охотников в одиночестве.
Стая проворных вьюрфинов с четырьмя плавниками бросается в косяк, и самые успешные из них выплывают с другой стороны с извивающейся в их длинной пасти рыбой. Группы мертрибов кружатся у внешних краёв косяка, бросаясь на любую особь, которая отклоняется от обычного курса, а летающие морские птицы бьют по косяку, как стрелы, ныряя, спрятав крылья задолго до падения в воду и ударяясь о море со слышным звуком. Косяк плотно упаковался а мяч живца – сферу, обеспечивающую наибольшую защиту большинству группы, защищённой внутри. И теперь гигант возвращается.
Он внезапно появляется справа, развернувшись и скользя в толще воды, словно огромная подводная летучая мышь. По обе стороны от пасти заметны большие сетчатые структуры длиной более трёх метров, поддерживаемые центральным стержнем с тонкими усами, становящимися длиннее на кончике структуры. Благодаря работе, проделанной другими хищниками, он закрывает мяч живца между сетями. Десятки рыб попадают в ловушку, и усы сжимаются вместе, делая их побег невозможным. Мяч живца распался, и другие хищники собирают избежавших сети рыб, а гигант втягивает щупальца в рот, забирая свою добычу. Насытившись, он возвращается в тёмные глубины, оставляя мертрибов, бамблетов и морских птиц заканчивать пиршество.
Этот хищник является одним из самых крупных в морях Серины среднего пангеацена, и, безусловно, самым уникальным. Он не птица, не триббет, не примитивная рыба. Его родословная восходит к ранним дням Серины, к другому виду-колонисту совершенно иного типа. Он – крупнейший из снарков, очень развитой группы моллюсков, происходящих от обыкновенного прудовика, которые подверглись невероятной адаптивной радиации в молодых серинских водах и быстро вышли в моря. Этот гигант сейчас является высшей точкой в их эволюционной линии, появившейся около двухсот миллионов лет назад в линии больших плотоядных водных улиток, питавшихся мелкими беспозвоночными на дне.
Снарки
Снарки являются потомками донных хищников, появившихся в криоцене. Для хватания добычи они развили острые зубы на радуле и зарывались в песок как для охоты, так и для избегания собственных хищников; они стали сплющенными во фронтальной плоскости, а также развили глаза на стебельках в передней части тела для того чтобы следить за добычей, пока остальная часть тела будет скрыта. Их раковина значительно уменьшилась, поскольку им больше не нужно было втягивать в неё большое тело, ведь большую часть времени они проводили спрятанными в песке. Их нога стала уплощённой и со стороны похожей на плавник, и теперь, двигая её края, улитка могла быстро перемещаться по морскому дну как скат, избегая угроз или преследуя мелкую добычу в добавку к засадной охоте; при становлении методов кормления более активными они сами становились более умными, развивая мозг, дававший им преимущество в поиске и поимке добычи. Поскольку теперь некоторые виды проводили достаточно времени не спрятанными в песке и скорее плавали на поверхности дна, они развили хроматофоры для изменения оттенков, как у головоногих моллюсков. Они были исключительно визуальными охотниками, с большими глазами и острым зрением, хорошо различающим цвета и движения, и визуальные сигналы стали очень полезны для внутривидового общения: у самцов появились сложные структуры для ухаживания или угроз, и способность «переключать» их, изменяя цвет хроматофор. Виды, подобные этим, были похожи на гибрид кальмара и ската и изобиловали в морях Серины начала термоцена, причём некоторые вернулись в речные среды. К концу термоцена исключительно мелкие представители группы, колонизировавшие внутренние места обитания, сохранились до начала пангеацена и повторно колонизировали опустевшие моря.
Примитивный пресноводный снарк, похожий на общего предка всех современных видов.
Снарки значительно диверсифицировались после термоцен-пангеаценового вымирания в ответ на экологический вакуум. Помимо базальной формы-«ската» некоторые виды стали приспособлены к свободному плаванию в толще воды. Каждая сторона их ноги стала похожа на крыловидный плавник, а раковина уменьшилась и стала покрыта мягкими тканями, вскоре став лишь кальциевым стержнем для большей прочности тела, примерно похожим на хорду, а тело сзади вытянулось в балансирующий «хвост». Единственная жабра также переместилась внутрь оболочки. Эта структура несимметрична: прямо за глазами находятся два дыхальца, одно втягивает воду, а второе выталкивает её после удаления кислорода. Вода проходит в дополнительную полость под левым дыхальцем благодаря отрицательному давлению, проходя через жаберную камеру и выталкиваясь из правого дыхальца. Новая вода тоже вытягивается в жаберную камеру, где извлекается кислород. Как у рыб, у снарков отсутствует связь между жабрами и ротовой полостью.
После границы термоцена и пангеацена снарки оставались в основном плотоядными, но расширили свой рацион от донных беспозвоночных до более разнообразных водных животных. Более проворные формы стали охотиться на рыб, причём некоторые использовали гипнотическое изменение цвета, чтобы запутать их и приблизиться к ним. Все они питаются при помощи пары сочленённых тёрок, изначально возникших как пара острых шпор на единственной радуле предка, которые использовались для захвата добычи у самых ранних снарков. У некоторых плотоядных видов эти структуры могут быть внезапно выброшены изо рта, с необычайной скоростью хватая даже быструю добычу, в то время как другие снарки продолжают срывать неторопливую добычу с морского дна. У некоторых видов, специализирующихся на пище с твёрдым панцирем, радулы укоротились в роговой клюв, подходящий для дробления и постоянно выступающий изо рта. Но другие виды, как и предок виденного ранее гиганта, стали фильтраторами. Другие оставались стайными охотниками, использующими изменение цвета для общения и координации движений для захвата и раздела добычи, приводя их к дальнейшему развитию интеллекта, конкурирующему теперь с интеллектом некоторых позвоночных.
Сам гигант, известный как королевский траулер, является самым большим когда-либо жившим снарком, с размахом «крыльев», иногда достигающим девяти метров, и длиной тела более двенадцати. Его зубастые тёрки стали усатыми сетями, которые могут вытягиваться и закрывать группы планктона и мелких рыб. Вместе с более частыми меньшими траулерами они являются кочевыми животными, которые могут пересекать океаны, следуя за планктоном. Они наиболее многочисленны в полярных регионах, хотя встречаются повсеместно. Они являются оппортунистами, и используют мячи живца, собранные другими хищниками, если такие будут, но гораздо чаще отдыхают на дне в течение дня и поднимаются к поверхности ночью, когда сам планктон поднимается выше. В то время как королевские траулеры одиночны, за исключением случайных групп, собирающихся в одном месте с высокой плотностью пищи, меньшие траулеры, достигающие около трёх метров в длину и ширину, передвигаются косяками в несколько десятков, или даже более ста особей. Тёрковые сети этого вида тоньше, поэтому они могут собирать не только мелких животных, но и фитопланктон, позволяя им иметь большую плотность популяции и делая их единственными снарками со значительным уклоном во всеядность.
Хотя самые ранние предки снарков, прудовики, были гермафродитами, снарки ими не являются. Мужские и женские половые органы находятся на разных животных, и пол определяется до рождения, хотя некоторые виды способны менять его с мужского на женский, а у одного вида это происходит в течение жизни. Оплодотворение внутреннее и несколько травматичное: половой орган самца – это шпора, и, чтобы оплодотворить самку, он вводит её сбоку в непосредственной близости от яичников. Восприимчивые самки резко меняют цвет и развивают направляющую окраску на своём теле во время ухаживаний самца, которую он использует для убеждения в том, что он оплодотворяет её яйцеклетки. Процесс может показаться болезненным, но, если самец ударяет по правильной области, это будет приятно для самки, поскольку в этой области мало нервов. Стимуляция и проникновение шпоры в эту область высвобождает поток положительных химических веществ, функционирующих как эндорфины у позвоночных, давая ощущение лёгкости и удовольствия. То, что процесс не является болезненным, также демонстрируется часто наблюдаемым у самок поведением самостимуляции: они будут грубо тереться об окружающие предметы зоной спаривания. Так или иначе, чрезмерно возбуждённые или неопытные самцы могут попытаться спариться за пределом этой зоны, что приведёт к агрессии со стороны предполагаемой партнёрши, которая может даже удалить шпору самца с помощью челюстей. К счастью для него, шпора отрастёт через несколько месяцев, и к этому времени он, скорее всего, будет более осторожным при спаривании. Самцы также используют шпоры в качестве оружия во внутривидовых боях, хотя в этом случае они целятся на более важные области, глаза и морду, и не высвобождают сперму, поскольку это – очевидная трата его ресурсов. Также у самцов нет чувствительных зон спаривания, поэтому любая травма будет болезненной, особенно в наиболее чувствительных областях.
Как раненые самки, самцы будут пытаться удалить шпоры других самцов для предотвращения их размножения, поэтому в популяции будут размножаться самые крупные и сильные самцы – если они, конечно, не являются особенно умными. Некоторые самцы значительно меньше других, менее склонны к борьбе и имеют более низкий уровень гормонов. Если какой-то самец недостаточно велик для прямой конкуренции с доминирующим, то он будет вести себя как самка, даже имитируя направляющую окраску и получая раны при попытках доминирующего самца спариться с ним для избегания его в качестве конкурента. Тогда мелкий самец сможет скрытно спариться с партнёрами доминирующего, что гарантирует, что хотя бы некоторые яйца будут оплодотворены им. Разные самки могут предпочитать как сильных, так и умных партнёров, и, примерно как люди, выберут самца в зависимости от предпочтений, поэтому у многих видов сохраняются оба морфотипа.
Почти все снарки проявляют высокую степень родительской заботы, установившуюся в кладе с термоцена. Яйца сохраняются до вылупления, то есть, снарки яйцеживородящи, что развилось ещё до расхождения снарков с наиболее близкородственными группами. Что отличает их от остальных групп – это высокий уровень защиты потомства. Почти у всех виды самки вынашивают детёнышей во рту и перестают питаться в течение как минимум месяца после их рождения, оставаясь на заросших растительностью мелководьях, где маленькие охотники встретят изобилие крошечной добычи и смогут подплыть к челюстям родительницы при появлении опасности. Поначалу детёныши часто собираются в косяки и для защиты остаются в группе, что позволяет матери лучше охранять их, но в итоге детёныши начнут расплываться в разные стороны, и примерно в это же время их мать становится особенно голодна, поэтому она будет вынуждена покинуть их и вернуться к обычной жизни. К этому времени её детёныши будут способными охотниками и уже смогут самостоятельно избегать собственных хищников. У некоторых более моногамных видов самец может охранять детёнышей вместо самки, и только гиганты-траулеры не проявляют такую же форму заботы о потомстве, попросту посещая заросшие мелководья для того чтобы выпустить выводок и убедиться, что они достигли укрытия, и потом вернуться в более глубокие воды. Их детёныши размером с сигару и будут активными хищниками той же добычи, которую едят взрослые: веслоногих рачков, креветок и мальков рыб, в течение первых нескольких лет, но будут ловить их по одному с помощью длинных клещеобразных тёрок, которые станут обычными сетевыми только по достижении ими тридцати сантиметров в длину.
Королевский траулер может прожить несколько сотен лет; хотя в зрелом возрасте самка может произвести до ста детёнышей за раз, эти животные не достигают половой зрелости до пятидесяти-семидесяти пяти лет.