Інформація німецької поліції і служби безпеки – Частина 10

Дата публікації допису: Jan 17, 2013 8:46:50 PM

Літопис нескореної України: Документи, матеріали, спогади.

Книга ІІ. Документ № 21

Руководитель „СС" и полиции

Начальник охранной полиции и „СД" Ровно, 11.ХІІ.1942 года

№ 642/42 ДР П/ВА Секретно

Областным комиссарам Ровно, Костополь, Сарны

З німецької мови на російську документ перекладений совєтськими спецслужбами

Областным жандармским руководителям Ровно, Костополь, Сарны с перепечаткой для руководителей жандармских постов.

Отдельным отрядам охранной полиции и „СД"

Костополь, Людвиополь, Березна, Сарны, Ракитно.

Содержание:

Тарас Бульба – Боровец.

23-24.ХІ.1942 года у Моквива, район Березна, я вел переговоры с руководителем украинско-националистических банд – Боровцом, так называемым Тарасом Бульбой, прежним руководителем объединения „Полесская Сечь". Переговоры преследовали цель договоренности и совместной работы с Боровцом по борьбе с большевистскими бандитами и достижения умиротворения в районах Костополь – Сарны, так же и в интересах украинского населения. Поскольку Боровец со своими приверженцами на протяжении нескольких месяцев вел нелегальную бандитскую жизнь, осуществлял разбойничьи нападения и по меньшей мере на протяжении недель сохранял с большевистскими бандами благожелательный нейтралитет – я при переговорах гарантировал ему и его приверженцам амнистию (свободу и жизнь). С другой стороны само собой разумеется, исходя из отвечающих немецкому авторитету соображений, я отклонил условия, предложенные им по поручению нелегальных националистических руководящих политических групп.

Речь шла о требованиях:

1. Самостоятельства Украины.

2. Освобождения украинских политических заключенных.

Я возражал на это, что интенсивная мобилизация хозяйственных сил Украины в последней борьбе против ее исторического смертельного врага – московицкого централизма и большевизма, требует жесткой организации под руководством немецкого управления. Будущая же государственно-политическая структура будет определена фюрером. Характер же принятых решений будет определяться поведением самих украинцев. Освобождение всех украинских заключенных никем гарантировано быть не может, так как никто не может взять на себя ответственность за то, что освобожденные не примут участия в антигерманской деятельности.

В остальном я принципиально указал Боровцу, что его нелегальная деятельность и особенно бандитская жизнь, неприличны и никоим образом не дают ему возможности обращаться с какими-либо требованиями к немецким властям. Чем скорее нелегальность будет оставлена и начнется взамен лояльное сотрудничество, тем скорее будет подготовлена почва для всеобщего умиротворения и разряжения обстановки. Продолжение бандитской войны после этого последнего призыва повлечет не только несчастье и страдания для него самого и его последователей, но и для всего украинского населения.

Боровец при переговорах показал склонность следовать моим предложениям. Требования о самостоятельности Украины он не отстаивал. Он просил только дать ему 14-дневньій срок для обдумывания и ведення переговоров с политическими руководителями. Он сделал это, несмотря на мое предупреждение об опасности следовать за политиками как ОУН – Бандера, которые не заботятся о судьбе населения, а преследует лишь свои собственные честолюбивые эгоистические цели.

Непосредственно по окончании переговоров Боровец заявил своим ближайшим сотрудникам, что он будет следовать моим предложениям. Это извещение его сотрудниками было принято с удовлетворением.

В противоречии с этим Боровец в письме от 8.ХІІ.1942 г. мои предложения отклонил и вместо этого снова выставил старше требования. Его дальнейшее изложение гласит:

«Я вижу, что при теперешних немецко-украинских политических взаимоотношениях об освобождении украинских политических заключенных не может быть и речи. Поэтому моя совместная с Вами работа невозможна и она кроме подрыва моего собственного авторитета ничего положительного не принесла бы. Во избежании репрессий я вынужден по-прежнему оставаться в лесу, хотя это мне и неудобно и неприятно. Наше нелегальное положение не означает, что мы находимся в борьбе против Германии. Это только самозащита. Мы рассматриваем Германию как временного оккупанта, но не как врага. Если Германия исключила нас от участия в этой войне как действующее лицо, то мы решили остаться до конца войны нейтральными наблюдателями. Мы придерживаемся, само собой разумеется, политики – Вам не помогать, но и не вредить. Мы не изменим нашей позиции, если и немецкие власти также оценят создавшуюся ненормальную обстановку, которая возникла из-за их политики. Если же немецкие власти и дальше будут еще активнее выступать против украинского населения, тогда мы принуждены будем, само собой разумеется, превратить наш нейтралитет в антинемецкую борьбу.

Господин доктор, мне очень неприятно, что я принужден ограничиться письмом и не могу последовать Вашему приглашению лично явиться в Ровно, но поверьте мне, что как человек я иначе поступить не мог».

С глубоким уважением — Бульба.

Противоречивое содержание этого письма доказывает, что Боровцу, несмотря на его личные лучшие намерения, не удалось противостоять интригам «политической игры» стоявших за ним политиков. Бессмысленно вести нелегальную, не считающуюся с немецкими требованиями бандитскую жизнь и одновременно остаться «нейтральным». Я уже 22.Х. 1942 года со всей ясностью разъяснил Боровцу, что Германия такую аморальную и противоречивую позицию в решающей борьбе против большевизма ни в коем случае не потерпит и будет предпринимать против этого самые суровые методы борьбы. При этом ясно, что ответственность за все, что произойдет, ложится на Боровца и его приближенных. Они отклонили в глупом ослеплении великодушно еще раз протянутую им Германией руку и должны нести ответственность за все вытекающие отсюда последствия.

Имеются признаки, что эта позиция Боровца принята многими его прежними приближенными недоброжелательно. Из различных наблюдений можно сделать вывод, что настроение внутри группы колеблющееся и малобоеспособное. Из вышеизложенного и создавшейся ситуации вытекает для служебных органов необходимость в применении следующей тактики:

– посредством пропаганды среди населения должно быть внедрено, что Боровец, как безвольный инструмент анонимных подстрекателей идет по совершенно неправильному пути и приносит неизмеримые несчастья своим приближенным и всему населенню.

Должно иметь место следующее правило: «Всякие страдания и тяжкие удары, переносимые населением, – есть вина Боровца».

Об этих обстоятельствах я прошу довести до сведения областных комиссаров и их украинских сотрудников, районных руководителей и т. п., особенно из областей, наиболее зараженных националистической пропагандой, влиянием и деятельностью Боровца и его банды, и отделить его от прежних друзей.

Недостаточно ограничиться информацией по этому вопросу лишь один раз. Постоянно принимаемыми мерами, особенно принудительными для населения мероприятиями (карательные экспедиции, эвакуация и т. д.) против Боровца должно быть поднято настроение в его же лагере.

Жандармским и областным руководителям, а также руководителям постов посредством разъяснений личному полицейскому составу следует позаботиться о том, что бы полицейский состав не был в будущем как-либо восприимчив к методам и пропаганде банды Боровца, но по отношению к этой политической группе сам бы стал надежным инструментом.

Мои директивы от 16.ХІ.42 года № 641/42 относительно воздержания от арестов среди оуновцев и прочих приверженцев украинского националистического движения впредь до дальнейших указаний свою силу сохраняет, но необходимо ускорить выявление и установление этого круга лиц.

Всем служебным органам надлежит соблюдать в будущем еще большую осторожность при охране служебных зданий и помещений и учитывать, что надежность местных сотрудников, особенно националистически настроенных украинцев, требует особого внимания.

Доктор Пюц

СС-Штурмбанфюрер.

ЦДАГОУ, Ф. І, оп. 23, спр. 688, арк. 51-55.