Дата публікації допису: Nov 24, 2017 2:1:26 PM

предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=22027896&lfrom=236997940

«Роман Зиненко Иловайский дневник»: Фолио; Харьков; 2016

ISBN 978‑966‑03‑7515‑4

Аннотация

«Иловайский дневник» Романа Зиненко – честная и откровенная книга, написанная непосредственным участником событий, бойцом добровольческого батальона «Днепр-1», прошедшим «Иловайский котел» от начала до конца. Его рассказ о малоизвестных событиях в окруженном Иловайске и выходе бойцов по «кровавому коридору» позволяет читателю пережить вместе с украинскими солдатами одну из самых трагических страниц в истории современной Украины, прочувствовать все то, что испытали бойцы добровольческих батальонов, а многочисленные фотографии помогут лучше представить описанные события.

Роман Зиненко

Иловайский дневник

В книге использованы фотографии Маркиана Лысейко и Макса Левина.

© М. Лысейко, М. Левин, фото, 2016

© Р. А. Зиненко, 2016

© Л. П. Вировец, художественное оформление, 2016

* * *

Пепел Героев

Дело было в сентябре 2015-го, практически в годовщину «Иловайского котла». В один из центральных книжных магазинов Луцка на презентацию книжки о войне зашел высокий худой молодой человек и остановился в нерешительности возле кассы. Как выяснилось немного позже, его позывной целиком отвечал внешности – Журавель. Боец 51-й бригады, прошедший «Иловайский котел» от начала и до конца. Разговор протекал по привычной схеме: как попал в армию, что случилось под Иловайском, как воевали, как выходили… И тут – удивительные иногда встречи подбрасывает нам судьба – Журавель подробно рассказал о МТЛБ («мотолабе», как называют бойцы эту легкобронированную машину), которая чудом вынесла из-под ураганного огня более двадцати человек – экипаж и тех, кто успел запрыгнуть на броню. После того как в посадке была оказана первая помощь раненым, экипаж «мотолабы», состоящий из бойцов 51-й, решил прорываться, а добровольцы из состава батальонов «Херсон», «Днепр-1» и «Кривбасс» остались на месте…

О Седом, бойце батальона «Днепр-1», я впервые услышал от Володи Мазура (позывной – Мудрый) и других ребят из «Херсона». Седой – доброволец, бывший морской пехотинец, человек уже взрослый и состоявшийся, был одним их тех немногих счастливчиков, кто в аду Иловайска и при выходе по «коридору» не получил ни царапины. Во всех критических ситуациях держался стойко, добросовестно делал свою работу, т. е. «работал», как говорят военные. Оба бойца, и Седой и Мудрый, попали на броню «мотолабы» случайно, в ходе бешеного обстрела украинских колонн, которые выходили из-под Иловайска по так называемому «зеленому коридору». Во многом благодаря им и еще нескольким уцелевшим бойцам те, кто остался жив, добрались до своих. Впрочем, нет, это неправильно так говорить – каждый из бойцов внес в спасение этой группы, состоящей преимущественно из раненых и тяжелораненых бойцов, свой максимальный вклад, отдал столько сил, сколько имел на тот момент. Последние несколько километров солдаты, которые из-за ранений не могли идти, доползли на четвереньках.

Но главное – они остались живы и, несмотря на войну и стремительно утекающее время, все очень хорошо помнят. И чрезвычайно важно, чтобы обо всем, что происходило и происходит на этой войне, было рассказано. Сейчас. Не только журналистами и писателями, точнее, не столько журналистами и писателями, сколько очевидцами, непосредственными участниками событий.

Книгу, которую вы держите в руках, написал тот самый Седой – Роман Зиненко, доброволец батальона «Днепр-1», один из тех скромных немногословных героев, о которых вряд ли напишут газеты. Это – не художественный текст, но и не хроника, скорее рассказ очевидца. Зиненко ничего не придумывает, он просто передает свои впечатления, мысли, эмоции, пытаясь быть максимально точным в воспоминаниях. И пусть командиры говорят, что боец видит перед собой только небольшое пространство боя, но никак не целое сражение, текст Зиненко опровергает это утверждение – от начала и до конца читатель четко понимает, что происходит в Иловайске как с героем (автором) книги, так и с батальоном «Днепр-1».

После Иловайска Роман Зиненко и его боевые товарищи прошли еще много горячих точек войны на Востоке Украины. Но Иловайск всегда в их биографиях будет значиться особой строкой – слишком много людей там погибло и пропало без вести. Практически все участники событий настаивают на том, что жертв могло бы быть значительно, значительно меньше. Так почему же погибло так много? Книга Романа Зиненко не дает ответа на этот вопрос. Украинские солдаты погибли из-за чьей-то неряшливости, профессиональной неграмотности или предательства? Этот вопрос также пока не имеет ответа. Как и не дан ответ, что послужило причиной – кроме ввода российских войск конечно же – окружению более двух тысяч украинских военных под Иловайском.

Бойцы 51-й бригады – экипаж «мотолабы»– вполне успешно выбрался тогда из окружения. И даже спустя год Журавель и его товарищи из 51-й считали, что добровольцы, которые остались ждать помощи, погибли или попали в плен. Так же думали о бойцах 51-й и добровольцы. Но судьба так повернулась, что из более чем двадцати человек «мотолабы» погиб только один (Денис Томилович, командир и друг Романа Зиненко, ему посвящена эта книга) и один попал в плен, остальные выжили и добрались до своих – удивительный сплав из удачно сложившихся обстоятельств боя и проявления лучших профессиональных и человеческих качеств бойцов. Теперь они знают, что выжили все. И вот ради этих историй есть смысл заниматься такими темами и писать книги о войне…

«Иловайский дневник» Романа Зиненко – одна из первых книг о войне на Востоке Украины, написанная непосредственным участником событий. И не случайно она написана именно об Иловайске – пепел погибших в «котле» еще долго будет стучать в наши сердца…

Евгений Положий, журналист, писатель

События, связанные с Иловайском, еще долго будут поднимать массу шума и будут предметом расследований, споров и обсуждений. И потому я постараюсь подробнее описать события, в которых мне довелось принимать непосредственное участие и быть очевидцем происходящего.

От автора

Свою первую книгу я хочу посвятить моему погибшему другу, командиру первого взвода первой роты батальона «Днепр-1» лейтенанту милиции Денису Томиловичу, а также живым и погибшим бойцам батальона «Днепр-1» и бойцам всех подразделений, которые достойно прошли испытание иловайским огнем.

Очень часто мне задают одни и те же вопросы: «Вот зачем ты пошел воевать? У тебя же трое детей. Ради чего этот риск? Ради чего ты, прошедший такие серьезные испытания, снова собираешься туда ехать? Зачем искушаешь Бога, который сберег тебя в этой мясорубке? Разве ты не до конца выполнил свой долг перед своей страной?»

До Иловайска мне было трудно ответить на эти вопросы даже себе. Я вступил в полк национальной защиты Днепропетровска и батальон «Днепр-1», чтобы уберечь свой город от той разрушительной силы, которая, срывая государственный флаг и поднимая чужие, грозила уничтожить мою страну и внести хаос в жизнь ее граждан и моей семьи в частности. Пришло время доказать самому себе, что я гражданин своей страны. Когда еще не было активных боевых действий и жестко стоял вопрос поддержки правопорядка в моем городе, мне хотелось быть в той части общества, которая взяла на себя эту ответственность, так как государственные органы оказались не в состоянии обеспечить порядок в Днепропетровске.

Затем нас отправили в Мариуполь и, освобождая город от боевиков, которые с оружием в руках громили отделения банков и оружейные магазины, сеяли страх и панику, а также от тех, кто им помогал, я решил, что, отстояв родной город, обязан защищать права своих сограждан безопасно жить и работать на всей территории Украины. Кроме того, я хотел доказать себе, что не боюсь опасности и способен преодолеть свой страх. Я находился в команде смелых людей, а Мариуполь стал для меня родным городом, которому начали угрожать террористы. Первый раз я убедился в этом, выводя с Пост Моста обстрелянных гранатометами пограничников 14 июня 2014 года.

Позже у меня появилась иная мотивация. Я увидел смерть наших бойцов, которые погибли не от рук сепаратистов, а от более серьезного и коварного врага, бившего исподтишка прямо с самой границы. Уничтоженные части 72-й и 51-й бригад ракетными установками систем залпового огня привели меня к пониманию, что моя миссия по наведению конституционного порядка в стране превратилась в участие в полномасштабной войне. Враг от баррикад и стрелкового оружия перешел на тяжелую бронетехнику и артиллерию. Кровь погибших бойцов взывала к справедливому отмщению.

Но лишь после Иловайска я понял, почему меня снова непреодолимо тянет на передовую. Я был в числе первых сорока человек, которые пришли добровольцами в батальон «Днепр-1». Я уже прошел определенный путь и приобрел опыт, которого нет у тех, кто недавно решился защищать свою Родину. Моя миссия – не убивать, а поделиться своим опытом, который поможет смелым людям выжить в этой войне и вернуться к родным и близким.

После выхода из окружения без единой царапины, я понял, что не будь меня там, несколько парней не вернулись бы живыми домой. А они – чьи-то дети, мужья, отцы. И я горжусь тем, что мне пришлось пройти это испытание с честью и достоинством.

Наверное, это и есть ответы на те вопросы, которые мне задают. Я иду туда, чтобы преодолевать самого себя и доказать себе, что являюсь мужчиной и гражданином, от которого что-то зависит в этом мире, и что моя жизнь имеет цель и смысл.

Все действующие персонажи и события книги являются абсолютно реальными. Некоторые эпизоды описаны со слов участников этих событий, где я лично не принимал участия, и потому возможны небольшие неточности в деталях.

Хочу поблагодарить бойцов добровольческих батальонов «Днепр-1», «Херсон», «Донбасс» и «Кривбасс» за помощь в создании книги, а также всех тех, кто помог в редактировании и публикации.

Как я оказался в батальоне «Днепр-1»

Весной 2014 года губернатором Днепропетровской области стал бизнесмен Игорь Коломойский. Личность известная и неоднозначная, но в сложное для страны время он занял жесткую позицию и объявил, что «Днепропетровская область врагу не сдастся». В то время, когда в Киеве все были в растерянности и страхе, он заявил, что патриоты Украины не допустят раскола страны и Днепропетровск из каждого окна будет встречать огнем оккупантов. Существует много версий и слухов, почему он так поступил. Одни говорили, что он взял на себя власть, чтобы увеличить свой капитал, другие утверждали, что он вынужденно стал защищать свой бизнес, но как бы то ни было, но его личный интерес совпал с интересами нашего государства. Он оказался большим патриотом, чем многие из тех, кто был на Майдане и кричал со сцены.

К этому моменту российскими агрессорами был оккупирован Крым. Армия зашевелилась, и было решено выдвигаться на восток. Но оказалось, что техника не располагает топливом, и Коломойский нашел средства для обеспечения армии.

В то смутное время во многих областях происходили волнения и массовые акции в поддержку сепаратизма и российского вторжения. В Луганске, Донецке и Харькове избивали патриотов и топтали флаг Украины. Проникшие из России диверсионные группы захватывали здания областных подразделений СБУ, милиции и администраций. Сторонникам сепаратистов выдавалось оружие из оружеек СБУ и производились попытки разоружения воинских частей. Брошенный в России клич собрал орды добровольцев, пожелавших заработать на нашем горе. В мятежных областях начались грабежи и убийства.

Роман Зиненко, позывной Седой, боец батальона «Днепр-1»

В Днепропетровской области также стали устраивать сепаратистские митинги и звучали призывы к захвату государственных организаций и учреждений. В это сложное время основная надежда и опора народа – милиция, оказалась на стороне сепаратистов. Практически нигде милиция не сопротивлялась антигосударственным актам, а в отдельных регионах являлась их организатором и активным участником. Основным символом сепаратизма стала так называемая георгиевская лента. Когда возле Днепропетровской областной администрации собрался пророссийский митинг, милиционеры, которые должны были защищать здания областной государственной администрации (ОГА), прибыли с этими самыми ленточками на груди… Это было настоящей изменой. За несколько дней до этого объявили о создании полка национальной защиты. Губернатор области призвал патриотов объединиться перед лицом неотвратимой угрозы вторжения российских войск на территорию Украины. Город и область приготовились к отражению агрессии. Для усиления безопасности воинских частей и складов оружия, а также для укрепления государственной границы, на восток нашей страны выдвинулись части Вооруженных сил Украины.

Угроза войны и потери суверенитета Украины стала настолько ощутимой, что была объявлена частичная мобилизация. Мне, по непонятным причинам, повестка из военкомата не пришла. Впрочем, причина вполне понятна. Эта мобилизация касалась лишь офицеров, прапорщиков и сержантов запаса до 50 лет. Мой друг Слабый Влад получил повестку и отправился на сбор в с. Черкасское, где проходили подготовку мобилизованные.

Я ходил в военкомат и просил обновить мои данные по новому месту проживания и номеру мобильного телефона, но повестка так и не пришла. Никогда не считал себя патриотом, но в то время не мог сидеть на месте и ждать, когда мои друзья без меня будут встречать врага лицом к лицу.

Как только я узнал о создании полка национальной защиты, сразу же приехал в ОГА, в штаб полка на собеседование. Записав мои краткие данные, командование зачислило меня в девятую сотню полка. На следующий день состоялся сбор полка и была принята присяга на верность народу Украины.

После этого было объявлено, что под расположение полка выделена часть помещений военного госпиталя возле ОГА. Там проводились сборы и экспресс-ознакомительные лекции об оружии. Кроме того, было принято решение об организации блокпостов на основных дорогах, ведущих в город.

Все добровольцы по возможности приходили на дежурства. За нашей 9-й и 10-й сотней был закреплен блокпост на въезде в Днепропетровск со стороны Подгороднего. Были установлены бетонные блоки и мешки с песком. В первую ночь я принял, как десятник, руководство постом. Тогда мы еще только охраняли сам пост. Движение не перекрывали и транспорт не досматривали. Потихоньку на пост стали привозить необходимые вещи. Ночи были прохладные, и без костров было холодно. Местные жители, в подавляющем большинстве, с пониманием относились к организации поста. Приносили еду, воду, дрова. Спрашивали нас, чем еще могут быть полезными… Но были и те, кто проявлял откровенную враждебность. Вспоминая те дни, понимаю, как же это все было наивно и малоэффективно!

ОГА выделила патруль ГАИ, нам привезли продукты, кофе, фонари, бензиновые электрогенераторы, флаги. Кроме нас и гаишников на посту еще присутствовал экипаж бойцов «Беркута», но они не принимали активного участия в досмотрах транспорта и держались в стороне. Отношение к этим ребятам было настороженное и доверия к ним, после событий на Майдане, было мало. Вообще не понятно было, как они себя поведут, если сепаратисты решатся проникнуть в город.

Со временем появились средства связи и освещения. Часть дороги была перекрыта, и начали осуществлять контроль транспорта. Были сварены дополнительные средства для блокирования проезжей части.

А через несколько дней сепаратисты, которые тогда еще достаточно вольготно чувствовали себя в городе, собрались на митинг возле ОГА. Одновременно были организованы такие же митинги в Харькове, Донецке, Луганске… В последних двух городах эти мероприятия переросли в массовые беспорядки и захвату силовых структур, которые не только не препятствовали этому, но и активно в этом участвовали. Милиция, как я писал выше, тоже вышла с символикой сепаратистов. И тогда штаб полка кинул клич: «ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!!! Кто только может! Срочно на защиту ОГА!» Из нашей сотни пришли несколько человек. Из других тоже пришли патриоты. Пророссийские сепаратисты насчитывали около двухсот человек. Плюс несколько десятков милиционеров. Во дворе ОГА также стояли бывшие беркутовцы, пришедшие с власовскими лентами. Только присутствие бойцов полка и неравнодушных патриотов предотвратило захват ОГА. Сепаратисты не рискнули начать захват зданий. Как позже признался заместитель губернатора Днепропетровской области Борис Филатов, полторы сотни патриотов предотвратили хаос и беспорядки в Днепропетровске. Милиция показала, что она на стороне тех, кто стремится к расколу страны.

В этих условиях в штабе полка было принято решение о создании отдельного батальона «Днепр-1» в составе полка, который будет выполнять роль подразделения специального назначения при областном УМВД. Это был противовес милиции, на которую нельзя было положиться и которая отказывалась выполнять функции охраны правопорядка.

После решения о создании батальона «Днеп-‑1» был объявлен набор желающих и очень привлекательная зарплата. Я тогда хоть и был без работы, но не стал стремиться в батальон. Считал, что для подобного подразделения найдутся молодые сильные и отважные ребята, которым я не чета. Но когда мне позвонили из штаба полка и предложили пройти собеседование, я это принял как знак свыше.

Пройдя собеседование и прочие необходимые процедуры и обследования, я стал милиционером патрульно-постовой службы в составе батальона специального назначения «Днепр-1» при УМВД Днепропетровской области. Перед тем как получить этот статус, я прошел экспресс-обучение в Днепропетровской юридической академии. Первый сбор прошедших отбор и собеседование бойцов состоялся 2 мая 2014 года во внутреннем дворе Днепропетровской юридической академии. Нас тогда было 40 человек. Один из нас опоздал и был сразу же отчислен. Потом были ежедневные поездки на полигон МВД и занятия под руководством опытных инструкторов. Было пролито много пота, выстреляно немало патронов и получено немало новых знаний и навыков. Учились стрелять из различных положений, в движении, на различных дистанциях, на ходу перезаряжать оружие и многому другому. Учились правильно переходить дороги и передвигаться по захваченной противником территории. Инструкторы из Грузии делились своим боевым опытом. Ежедневно, с утра до вечера, нами занимались опытные инструкторы и проводилась идеологическая работа. Нас, 40 добровольцев, убеждали в том, что мы самые первые. Что мы – наиболее сознательные и смелые представители своей страны. Что мы – будущее украинской милиции. Что скоро не будет продажной и коррумпированной системы правопорядка, а среди нас находятся будущие руководители районных, городских и областных управлений обновленной и рожденной революцией милиции. Как показало время, единицы из нас стали начальниками управлений, единицы были в числе первых отмеченных государственными наградами, единицы вышли из боев целыми и невредимыми. Из числа этих же сорока Хохол Машина и Физрук впоследствии отдали жизни за свою страну.

Мы проходили инструктажи, лекции и всевозможные занятия, а организаторы батальона работали над созданием его имиджа и репутации. После появления официальных данных о создании «Днепра-1» в средствах массовой информации противники независимости Украины в информационном поле стали представлять новое подразделение как беспринципных и бессердечных наемников-карателей, для которых нет ничего святого и которые готовы на безжалостные убийства. Наши оппоненты сами создали над нами пугающий ореол безжалостных убийц. Этому способствовали и пиар-менеджеры батальона, которые также вбрасывали в СМИ информацию о участии «Днепра-1» в активных силовых акциях. В сети появлялись видео с кровавыми сценами, в которых были задействованы наши бойцы. Мы еще только проходили подготовку, а о нас уже слагали легенды.

Первой была командировка на блокпост на границе с Донецкой областью в районе села Зоряне. Там мы провели незабываемую неделю на свежем воздухе. Четыре взвода разделили на два и несли по очереди дежурство на посту.

За день до выборов президента нас резко свернули и вернули в Днепропетровск. Батальону была поставлена задача – обеспечить безопасность территориальных избирательных комиссий в Красноармейске, Доброполье и Александровке.

На большей территории Донецкой области инициативу перехватили так называемые власти самопровозглашенной «Донецкой народной республики» (ДНР). Созданное, в основном, из местных жителей и приправленное добровольцами из соседней России, «ополчение» повсеместно совершало нападения на воинские части, отделения милиции и СБУ, требуя принять присягу ДНР и выдать оружие. Выдвинувшимся на мятежную территорию войскам и нацгвардии зачастую создавались преграды и оказывалось сопротивление со стороны некоторых местных жителей, проявлявших активную пророссийскую позицию. Открытых боевых действий еще не было, но локальные стычки имели место. Лидеры ДНР угрожали сорвать президентские выборы. Лишь в трех районах области сохранялось относительное спокойствие. Митинги в поддержку ДНР в этих районах проводились, но вооруженных боевиков еще не было. Нашей группе поставили задачу: выдвинуться в направлении Доброполья и обеспечить защиту окружной избирательной комиссии.

Через несколько дней – следующая задача. В поселке Межевая необходим был контроль железнодорожного транспорта, который шел с Донецкого и Луганского направлений. Для этого нам выделили помещение спортзала в ПТУ. Соседями оказались бойцы нацгвардии и «Беркут».

Нужно сказать об особенности Межевой. Территориально населенный пункт числился в Днепропетровской области, а железная дорога до поселка Чаплино относилась к Донецкой железной дороге. Следовательно, линейная милиция, осуществлявшая контроль за данным участком железной дороги, была из Донецкой области.

Во время смуты милиция показала себя не с положительной стороны, и потому доверие к ней, а особенно к ее представителям в Донецкой и Луганской областях, было низким. Поэтому в Межевую подтянули еще ВОХР от железной дороги Днепропетровска, национальную гвардию и наш батальон. Составлен был график движения поездов, и организованы группы патрулирования. В группе обычно было два бойца ВОХР, два наших бойца и два милиционера линейного отдела. На станции Межевая поезда из Донецка и Луганска останавливались и подсаживалась группа, которая по пути до станции Чаплино визуально осматривала пассажиров и проверяла документы у подозрительных лиц. Та же процедура повторялась на поездах обратного следования, на которых группы возвращались назад на станцию Межевая.

Из числа наших бойцов назначен был начальник станции Межевая, который координировал порядок несения службы группами.

Эта командировка длилась около десяти дней. Затем поступила команда сворачиваться и возвращаться в Днепропетровск. Мы все с радостью и надеждой ждали момента, когда сможем обнять родных и близких, но сделать это так и не удалось.

В экстренном порядке, как только мы прибыли в ОГА, батальон распределили на четыре взвода, которые пополнили новыми людьми, и были назначены новые командиры и их замы.

Я остался в составе первого взвода первой роты. К этому времени произошли некоторые кадровые изменения в батальоне. Командиром моего взвода был назначен Денис Томилович. Так вот мы и познакомились с Дэном 12 июня 2014 года. Во время всей этой спешки и суеты я был вызван в приемную комбата, где сообщили, что, учитывая мой водительский стаж и опыт, я назначаюсь водителем бронированного инкассаторского автомобиля. Мне были переданы ключи от «халка» (так впоследствии ребята окрестили моего железного боевого коня).

Во внутреннем дворе ОГА было заметно суетливое и поспешное движение. Отобрали полсотни бойцов и отправили в оружейку получить подствольные гранатометы, пистолеты Макарова и усиленные возвратные пружины для автоматов. Во дворе загружали в автобусы личные вещи, спальники, карематы, сухпайки и воду. В джипы и броневики грузили боеприпасы. Вскрывали цинки и выдавали ручные гранаты и запалы к ним. Тому, у кого не было бронежилетов, выдавались броники. По всему было видно, что скоро отправляемся, но никто не знал куда. Тут же организованно получали командировочные удостоверения и наличные деньги на десять дней в размере 300 гривен. Указанное в командировочных удостоверениях место назначения – Бердянск никого обмануть не могло. Собирались явно не на курорт.

Выехали уже под вечер. Направление – Бердянск, но до него не доехали. На мариупольской развилке повернули на Мариуполь. На полдороге глаза начали слипаться. Днем отдыхать было некогда, а в течение нескольких часов по ночной трассе клонило в сон. Но ничего. Выдержал.

Самодельные фугасы боевиков на подступах к штабу ДНР

Поздней ночью прибыли на взлетную полосу международного аэропорта «Мариуполь». Там уже было заметное оживление. Обшитые стальными щитами монстроподобные КамАЗы и стройные ряды хорошо экипированных бойцов батальона «Азов» ждали нас. По полю с охраной и в окружении репортеров ходил депутат Верховной Рады Олег Ляшко и громко подбадривал бойцов. Жал руки. Желал удачи.

Не помню точно, во сколько поступила команда: «По машинам!» Началась операция по захвату штаба ДНР в центре Мариуполя. «Халк» и еще один экипаж «ниссана» оставили в аэропорту. Нам поставили отдельную задачу – сопровождать репортеров канала «Интер». Очень скоро со стороны города стали слышны автоматные и пулеметные выстрелы. Затем пошли взрывы гранатометов. Было видно зарево со стороны центра города. Вскоре нам в сопровождение прибыла машина, и мы въехали в город. Основная часть Мариуполя жила своей обычной жизнью, и лишь центральная была оцеплена милицией. Центр города был взят в кольцо местными милиционерами, а внутри этого кольца шла антитеррористическая операция. На тротуарах распластались бойцы подразделений «Азова» и «Днепра-1». Главная цель – мариупольский штаб ДНР, окруженный баррикадами. Как позже выяснилось, основная часть боевиков была предупреждена о штурме и вовремя покинула город. Оставалась небольшая группа держать оборону штаба. Их сопротивление было быстро сломлено. В распоряжении боевиков оставалось примитивное оружие и одна БРДМ(боевая разведывательно-дозорная машина). Кроме того, на подступах к баррикадам повсеместно были расположены фугасы. Как я уже говорил, боевики были окружены, но оказывали некоторое сопротивление. По их бронемашине были выпущены около 15 выстрелов из РПГ-7 (ручной противотанковый гранатомет) и была расстреляна центральная баррикада из крупнокалиберного пулемета «Утес». И тут началось их бегство. На улицах производились задержания всех подозрительных лиц и обыски во всех прилегающих домах и дворах. Несколько человек скрылись в подвале здания налоговой милиции на улице Итальянской, но очень скоро сдались. Всего было задержано около 40 человек. Репортеры побывали в самых горячих участках и отсняли все самое интересное. Поэтому мне посчастливилось увидеть самые впечатляющие моменты этой операции. Там я впервые встретился с Дмитрием Корчинским. Он руководил одним из небольших подразделений в составе батальона «Азов». Его книгу «Война в толпе» я перечитывал несколько раз. Корчинский – личность неоднозначная, но, несомненно, выдающаяся. Не со всеми его мыслями я согласен, но удивляет его точный прогноз развития ситуации в стране. Мне он представляется пророком, предрекающим серьезные потрясения и просто невероятные события, которые приведут, в конечном итоге, к позитивным изменениям в нашем обществе, но путь будет очень тернист. Пока что все его прогнозы сбывались. Но не буду надолго задерживаться на этом персонаже.

В тот день все репортеры были заняты другим, не менее интересным и ярким человеком – Олегом Ляшко. Камера почти неотступно фиксировала каждый шаг народного депутата. Он, в сопровождении надежной охраны, постоянно оказывался в самых захватывающих местах этой операции. Допрашивал задержанных, давал интервью, общался с бойцами.

Андрей Белецкий и Олег Ляшко с группой бойцов во время зачистки штаба ДНР в Мариуполе

Во время штурма один из бойцов «Азова» неудачно произвел выстрел из гранатомета и ранил троих товарищей и себя. Всех срочно госпитализировали и попросили (кто может) сдать кровь для пострадавших. Я был в числе трех бойцов, которые вызвались стать донорами. Эта поездка хоть и оказалась бесполезной (бойцам и без нас сделали необходимое переливание), но зато позволила немного познакомиться с новым для меня городом и увидеть, что происходило за кольцом оцепления милиции.

А за оцеплением было очень многолюдно и тревожно. Агрессивно настроенные группы людей выкрикивали угрозы и оскорбления в адрес бойцов, проводивших спецоперацию. Люди слышали всю ночь стрельбу из автоматического оружия и взрывы в центре. Так как милиция никого не пропускала внутрь периметра, они сделали правильный вывод, что антиправительственные вооруженные формирования разбиты. Милицию толпа ни во что не ставила, но за кордон проходить не рисковала. По всему было видно, что милиция заняла нейтральную позицию. Крикунов-сепаратистов никто не задерживал и не одергивал. Иногда казалось, что милиционеры поддерживают толпу, но не решаются этого показать открыто. Они не столько преграждали путь толпе, сколько предупреждали, что не следует туда соваться, поскольку там находятся два серьезных подразделения, которые, по слухам, за ночь перестреляли много народа и ни с кем церемониться не будут. Нашу машину перед кордоном милиции пытались остановить и не давали проехать внутрь периметра. Некоторые особо горячие головы даже пытались подойти к машине. Пришлось досылать патрон в патронник и ставить буйных на место. Люди увидели, что перед ними не салабоны-срочники, а добровольцы, которые не будут убегать или шутить. Стать звездой ютуба с простреленными конечностями в тот день никто не пожелал.

Мы благополучно добрались к своему подразделению. Когда проезжали мимо ночного клуба «ПурПур», увидели расстрелянный автомобиль «дэуланос», возле которого стоял КамАЗ, набитый бойцами. Один из наших добровольцев, увидев на рукавах у бойцов оранжевые повязки, опешил (ему показалось, что это георгиевские ленточки). Операция была завершена, и все организованной колонной выдвинулись по проспекту Ленина на выезд из города в аэропорт, ставший для нас основной базой на следующие два месяца.

14 июня 2014 года наш батальон был поднят по тревоге и выдвинут в район Пост Моста в Мариуполе. Прибыв на место, мы узнали, что на мосту была обстреляна из гранатометов небольшая колонна пограничников. В результате обстрела погибли 9 человек. Движение по мосту было перекрыто с обеих сторон сотрудниками милиции. На мосту стояли несколько гражданских машин и два автомобиля из обстрелянной колонны. Это были груженный боекомплектом грузовой автомобиль МАЗ и автобус. Водитель МАЗа погиб на месте, граната попала прямо в кабину. В автобус угодили две гранаты. Двигатели были повреждены, и потому машины неподвижно стояли посредине моста. Здесь же, распластавшись, лежали около дюжины пограничников, вооруженных пулеметами, они боялись поднять голову, чтобы не попасть под пулю снайпера. Одна группа бойцов батальона «Днепр-1» начала производить зачистку территории под мостом, а вторая, в которую входили два бронированных буса, выехала на мост и, прикрывая своей броней, помогала пограничникам покинуть мост. Встречавшие нас на противоположном берегу милиционеры говорили нам, что не знают, кто мы такие и сколько нам платят, но мы «обезбашенные». Сами они ни за какие деньги не согласились бы даже шагу ступить на мост.

Группа зачистки проверила прилегающую к мосту территорию и задержала нескольких подозрительных личностей, которые были переданы для проверки в СБУ. Среди них оказались парень и девушка. У парня с собой была радиостанция, а у девушки профессиональный фотоаппарат. Кроме того, был задержан водитель автомобиля «мерседес вито», подозревавшийся в причастности к происшедшему на мосту теракту.

Бойцы батальона «Днепр-1»: Роман Зиненко, Виталий Сова, Давид Гурцкая, Иван Курята…, Анатолий Могила и… в поселке Солнцево. Июль 2014 года

После эвакуации с моста пограничники попросили нас сопроводить до места их дислокации. Мы тогда вообще не ориентировались на местности и думали, что застава где-то недалеко… Как оказалось, сопровождать их пришлось до Амвросиевки. Маршрут пролегал вдоль российской границы почти через всю Донецкую область. Телефон постоянно сообщал, что мы находимся в зоне роуминга на территории Российской Федерации. С Божьей помощью мы провели ребят до их заставы и благополучно вернулись на базу в Мариуполь. На следующее утро узнали, что та самая застава и еще некоторые подразделения ВСУ (Вооруженные силы Украины) накануне вечером были обстреляны «Градами» с территории России.

Первые две недели пролетели незаметно из-за постоянного движения и водоворота событий. По пять раз на день боевая тревога и команда: «Халк, на выезд!» Мне повезло. Я был водителем одной из самых востребованных машин. Если где-то что-то происходило, то «халк» почти всегда принимал в этом участие. Со временем мы все втянулись в подобный режим службы; и тревоги, и выезды стали чем-то обыденным. Первые семнадцать дней пролетели в постоянном состоянии готовности и на адреналине. Я летал на «халке» и днем и ночью, не испытывая усталости. Сопровождение военных колонн, задержания и обеспечение содержания под стражей подозреваемых, дежурные выезды на блокпосты, сопровождение руководства штаба сектора, оказание помощи в гуманитарных и волонтерских миссиях, а также местным сотрудникам милиции и СБУ в оперативных мероприятиях. Это лишь краткий перечень функций, которые выполнял батальон «Днепр-1» в Мариуполе. В таком вот режиме мы провели чуть более двух месяцев.

Мариуполь. Аэропорт

16августа 2014 года нам была поставлена задача выйти в условленный квадрат и обеспечить безопасную посадку борта из Днепропетровска. Борт встретили в условленном месте. В этот день на базе батальона «Азов» в поселке Урзуф Донецкой области встречались представители добровольческих батальонов «Кривбасс», «Шахтерск», «Донбасс», «Азов» и «Днепр-1». На вертолете Филатова прилетел наш командир батальона Берёза Юрий Николаевич. Пока мы с ребятами охраняли борт, представители наших батальонов проводили совещание. День был жарким, и совещание длилось несколько часов. Бойцы «Азова» любезно предложили нам пообедать в их столовой. Тем временем нашими командирами обсуждался план совместной операции в секторе «Б» силами добровольческих батальонов. После совещания мы все спешили обратно в аэропорт Мариуполя. Боялись опоздать на концерт студии «95 квартал», который проходил прямо на взлетке аэродрома.

На следующий день – 17 августа 2014 года, на построении в аэропорту, из состава нашего батальона были отобраны 50 человек. Заместитель командира батальона полковник Печененко объявил перед строем, что для выполнения очень ответственной задачи требуется 50 добровольцев. Если у кого-нибудь есть причины, по которым он не может или не хочет участвовать в операции, то он останется в Мариуполе. Никто тогда не вышел из строя. Все были готовы, но были нужны лишь 50 человек, и тогда командир 1-й роты Гостищев на свое усмотрение оставил некоторых бойцов для несения нарядов по расположению в аэропорту и охране важных объектов. Отобранным для участия в операции бойцам была поставлена задача – приготовиться выдвинуться в направлении Донецка.

Дмитрий Руденко в поселке Урзуф

Центральный зал мариупольского аэропорта стал похож на разворошенный улей. Командиры взводов отдавали распоряжения бойцам собирать вещи и выносить из оружейной комнаты боекомплект и запасы продуктов питания. Мне необходимо было приготовить к дороге машину, и я поехал к заправщикам, чтобы заполнить топливный бак. После заправки я подогнал «халк» к центральному входу аэропорта и так же, как и все, стал собирать вещи и проверять экипировку. Перед отправкой тщательно готовили транспорт. На машины наносили опознавательные знаки и заклеивали фары и габаритные фонари, чтобы не выдавать движение колонны в ночное время. Куда именно мы едем – известно не было. Основную часть личных вещей сказали не брать, потому как операция по зачистке одного из населенных пунктов, куда мы отправляемся, займет не больше трех дней. Запасов питания, соответственно, брали из того же расчета. Вечером 17 августа 2014 года около 23:00 колонна выдвинулась из Мариуполя и ночью была уже в Старобешево. Там же мы встретились со второй группой нашего батальона, которая прибыла из Днепропетровска. Большая часть ребят второй группы только прошла недельную обкатку на полигоне, и вместе со своими инструкторами они были направлены в зону АТО. Часть бойцов расположилась до утра в здании, а остальные заняли круговую оборону в районе старобешевской больницы. Всю ночь слушали раскаты выстрелов и взрывов где-то в направлении Иловайска. Утром нам поставили задачу – выдвинуться под Иловайск.

18 августа 2014 года

Наш путь проходил мимо Многополья и через железнодорожный переезд, между Кутейниково и Иловайском. На переезде был оборудован блокпост, который охраняли бойцы 40-го БТРО (батальон территориальной обороны. 40‑й БТРО также назывался батальоном «Кривбасс»). Проехав блокпост, мы остановились и около часа ожидали дальнейших команд руководства. За это время мы успели пообщаться с бойцами на блокпосту и рассмотреть главную достопримечательность этого места – расстрелянную и сожженную грузовую «газель» и элеватор, возвышавшийся за блокпостом. Все готовились к предстоящему бою. Никто не знал, что нас ожидает впереди. Кто-то довооружался дополнительными пачками патронов, рассовывая их по свободным карманам; кто-то брал дополнительные «воги» для подствольников; кто-то помогал товарищу обматывать рукава белым скотчем, который был отличительным знаком наших бойцов; кто-то просто лежал в траве и пытался вздремнуть, чтобы набраться сил. Ожидание длилось достаточно долго, и некоторым приспичило сходить «отлить». Бойцы 40-го БТРО полушутливо кричали вслед ищущим уединения: «Ты далеко в «зеленку» не ходи. Растяжки. Назад одни уши из «зеленки» поскачут». Под дружный хохот товарищей «отливальщики» справляли свое дело на обочине, не углубляясь в кусты.

Ранее нам уже приходилось принимать участие в проведении зачисток нескольких населенных пунктов в Донецкой области после обстрелов диверсантами блокпостов нацгвардии и пограничников. Нынешнее задание представлялось одним из многих подобных операций. Согласно озвученным данным предполагалось, что боевиков в Иловайске совсем немного и зачистка города не займет много времени. Заход с трех направлений в город добровольческих батальонов должен был по плану вытеснить боевиков из города, и дальше планировалась зачистка города и построение новых рубежей для частей ВСУ. Взятие под контроль стратегически важного железнодорожного узла обеспечивало надежную изоляцию Донецка. Далее открывался путь на слабоукрепленные Харцызск и Зугрэс, который является энергетическим сердцем Донецкой области.

«Газель», уничтоженная под Многопольем

Бойцы с блокпоста делились своими впечатлениями и наблюдениями. С их слов, время от времени блокпост подвергался обстрелам из минометов. Ребята подсказывали нам, как необходимо себя вести во время обстрела. Лучшим укрытием являлся окоп или блиндаж. Попасть под обстрел на открытом пространстве считалось очень опасным, но и в этом случае нам рекомендовали не бегать в поисках укрытия, а залечь на землю и ползком передвигаться в сторону ближайшего укрытия. На тот момент никому из нас не приходилось испытывать на себе обстрелы из минометов, и потому подобного опыта у нас еще не было. До 18 августа 2014 года у нас вообще не было никакого опыта ведения боевых действий, и все, чему нас учили и к чему готовили, было, по большей части, лишь теорией. Не было слышно ни выстрелов, ни взрывов. Обычный теплый августовский день. Слушая бойцов «Кривбасса», я не представлял себе, что вот эту мирную тишину, нарушаемую лишь стрекотанием кузнечиков, в любой момент может разорвать грохот взрывов.

Наконец мы получили команду «По машинам!» и двинулись прямо по дороге к расположению штаба. От элеватора до него – всего пара километров. Дорога возле штаба была заставлена с обеих сторон различным легковым и грузовым транспортом. В «зеленке» справа и в поле слева от дороги находились расположения и позиции артиллеристов. Справа от дороги в «зеленке» также располагался штаб группировки. Пока наши командиры проводили совещание в штабе, мы коротали время в свободном общении.

Именно тогда ко мне подошел один из вновь прибывших бойцов «Днепра-1» и представился Акнодом. Оказалось, что заочно мы уже давно знакомы. Лёха, так же, как и я, начинал свой путь добровольца с блокпоста в Подгороднем при въезде в Днепропетровск.

В свое время, для общения с ребятами из полка национальной защиты, я создал группу на фейсбуке, в которой делился всеми своими новостями и впечатлениями с виртуальными и реальными друзьями и единомышленниками. Лёха был одним из них. 18 августа 2014 года мы наконец-то познакомились поближе. Он был зачислен во вторую роту батальона «Днепр-1», которой командовал Сидоренко Максим. Все последующее время, находясь в Иловайске, я чувствовал какую-то ответственность за Акнода. Я в батальоне был уже Седым (позывной), старичком, а он только с полигона. Хотелось всегда держать его поближе к себе, чтобы обезопасить, насколько возможно. До определенного момента это удавалось.

Памятное фото с Акнодом во внутреннем дворе иловайского детского сада

Наши пути разошлись 26 августа, когда нам приказали выдвинуться в депо и помочь бойцам «Донбасса» закрепиться и держаться в одном из двух пятиэтажных зданий. Был достаточно мощный обстрел, и нужно было спешить. Наш экипаж во главе с Дэном бросился к машине, а Лёха где-то замешкался и не успел к нам добежать. Потом я встретил Алексея уже в Днепропетровске в областной клинической больнице имени Мечникова, где он залечивал свои раны, но об этом чуть позже.

На месте нам поставили задачу – штурмовать укрепрайон на въезде в город. Что из себя представляет укрепрайон и какие сюрпризы нас ждут на пути к нему – мы не знали. План предусматривал заход в город с трех направлений: с западной стороны – «Донбасса», с южной – «Днепра-1», с юго-восточной – «Азова» и «Шахтерска». «Донбасс» зашел через частный сектор, сломив слабое сопротивление, и занял здание школы. По всем телеканалам гремела новость о том, что над Иловайском поднят государственный флаг Украины. Еще один город был объявлен освобожденным от боевиков. Нам был определен участок, который за несколько дней до этого пытался штурмовать «Донбасс» и части ВСУ. Задача состояла в том, чтобы выйти к укрепрайону на въезде в Иловайск и отвлечь внимание боевиков на себя, пока штурмовые группы других батальонов будут атаковать с других флангов. Также в задачу входило вызвать огонь на себя и определить огневые точки противника, по которым сможет отработать артиллерия и авиация. После подавления огневых точек мы должны были зачистить укрепрайон и удерживать его до подхода основных сил ВСУ и других добровольческих частей.

После непродолжительной артподготовки «Днепр-1» пошел на штурм. В 13:00 полковник Печененко получил команду к штурму и отдал распоряжение командиру первой роты выстраивать личный состав в походный порядок. Каждому взводу и экипажу была поставлена конкретная задача и определено место в походном строю.

Над дорогой раздался голос Гостищева:

– Первый взвод – вправо! Второй взвод – влево! Третий взвод – вправо! Четвертый взвод – влево! По краю дороги – вперед! Не растягиваемся!

Бойцы рассредоточивались, согласно приказу, и двигались вдоль дороги, внимательно осматривая прилегающую «зеленку». Тогда у меня возникло какое-то особенное чувство гордости за каждого из находящегося в строю и за то, что я являюсь маленькой частичкой этого строя. Я видел в каждом героя! Бойцы шли по прямой дороге в неизвестность, чтобы вызвать огонь на себя, а некоторые, как оказалось, шли этой дорогой в вечность…

Батальон «Днепр-1» выдвигается на штурм иловайского укрепрайона со стороны Многополья

От основной нашей позиции до укрепрайона было около трех километров. Впереди двигался танк. За ним, во главе с заместителем командира батальона Печененко Вячеславом Петровичем и командиром первой роты Гостищевым Александром, направлялись четыре взвода первой роты и сводная группа второй роты и «Правого сектора». За бойцами ехал КамАЗ с саперами, и замыкали колонну два бронированных буса и пикап с боекомплектом. Два километра медленно продвигались по дороге между двух густых «зеленок». Шли не спеша, внимательно осматривая местность слева и справа. Мне была поставлена задача следовать на дистанции 100-150 метров за КамАЗом с саперами. Удерживая одной рукой руль, второй я держал свой «леново», которым снимал на видео наш путь. Автомат в машине был бесполезен, так как из бронированного микроавтобуса все равно невозможно вести огонь. Я расположил оружие таким образом, чтобы можно было быстро его подхватить и выбежать из машины для ведения огня. В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь рокотом двигателей и шелестом гусениц по асфальту, на котором были видны следы недавнего обстрела. В посадках и вдоль дороги стояли сгоревшие автомобили. Дорога была усеяна поваленными деревьями и следами от разрывов. Вся окружающая обстановка свидетельствовала о том, что совсем недавно здесь было очень жарко, а разбросанные по всей дороге гильзы красноречиво говорили о ведущемся совсем недавно с этой дороги огне по «зеленке», которая казалась обманчиво тихой и безопасной. Группа шла по дороге, не углубляясь в заросли кустов и деревьев из опасения нарваться на мины или растяжки. К некоторым расстрелянным автомобилям невозможно было подойти из-за трупного запаха. По всей дороге, то тут то там, торчали хвостовики неразорвавшихся минометных мин и осколки от «Градов». Когда на дороге или возле нее замечали подозрительные взрывоопасные предметы, ставили в известность саперов, и они выдвигались вперед для проверки.

Мост над дорогой в Иловайск. На этом месте 10 августа 2014 года бойцы батальона «Донбасс» и группы «Купол» попали в засаду и приняли бой

Первый раз группа остановилась перед небольшим мостом над дорогой. Было подозрение, что акведук может быть заминирован. Саперы проверили подходы к мосту и поднялись наверх. На мосту действительно обнаружили и обезвредили противотанковую мину и под двумя трупами в темно-синей форме – две ручные гранаты. Из-за воздействия продуктов разложения форма убитых бойцов еще больше потемнела и казалась почти черной. На пути движения встретили подозрительный автобус, расстрелянный на обочине, слева за акведуком. Машина была пуста, но были причины подозревать, что за ней могла быть засада или автобус мог быть заминирован. Танку дали добро произвести по нему выстрел.

После взрыва автобуса группа двинулась дальше. У одного из бойцов «Правого сектора» возникла проблема со спиной. Под два метра ростом, Алармо был просто огромен в своем снаряжении! В маскировочном халате он вообще казался Голиафом, возвышающимся на целую голову над самыми рослыми бойцами. Ему доверили нести на себе заряды к РПГ-7. В общем, человеку-горе́ путь в несколько километров с грузом в руках и на спине оказался проблематичным, и было решено поместить его ко мне в «халк». Алармо стал единственным пассажиром машины.

Расстрелянный автобус у дороги

В конце концов колонна уперлась в нагромождение железобетонных блоков на дороге, которые не позволяли проехать технике и транспорту. Во время движения по дороге огонь по нам не открывали. Складывалось впечатление, что боевики, отбившие несколько дней назад штурм на этом направлении, не ожидали такой открытой атаки и не были готовы к тому, что к ним прямо по дороге в полный рост выйдет штурмовое подразделение. Танк произвел несколько выстрелов, чтобы расчистить проход, но это не помогло. Тогда было принято решение – обойти препятствие, проложив проход через «зеленку». Возле блоков на дороге проход делать не стали, так как была вероятность того, что «зеленка» возле них могла быть заминирована. Вся группа вернулась метров на 600 назад и выбрала удобную позицию – слева от дороги, для расчистки танком просеки в лесополосе, для выхода к полю. Танк уверенно свернул с дороги в густые заросли, а бойцы отошли чуть подальше на тот случай, если вдруг танк зацепит возможные растяжки в кустах или между деревьями. Многие бойцы очень утомились от проделанного пути. В полном боевом снаряжении с дополнительным боекомплектом было жарковато под ярким августовским солнцем. Пока танк, развернув орудие, расчищал просеку в посадке, ребята подходили к «халку» и угощались припасенной у меня водой. Проутюжив несколько раз гусеницами проход, танк выехал на противоположную сторону посадки. На другой стороне «зеленки» была пахота, и дальше смогли продвигаться только танк, пехота, подтянувшаяся чуть позже, БМП‑2 (боевая машина пехоты, ее еще часто называют «беха».) и два МТЛБ (МТЛБ – многоцелевой тягач легкий бронированный, в просторечии – «мотолыга») с двумя пушками. Я пытался следовать за ними, но «халк» плотно сел брюхом на выезде к полю. Тогда стало очевидным, что по мягкому распаханному грунту машина проехать не сможет. Мой броневик прочно застрял и без посторонней помощи выбраться не мог. Бойцы пытались вручную вытолкнуть машину, но у них ничего не получилось. К счастью, над бампером саперного КамАЗа, который шел сзади меня, имелась лебедка и короткий металлический трос. Лебедка оказалась нерабочей, но полутораметрового троса вполне хватило для того, чтобы дернуть машину назад и вытянуть обратно на дорогу. «Халк», второй бронированный микроавтобус, который мы прозвали «бежевым», и пикап по приказу командира остались на дороге прикрывать основную группу с тыла и правого фланга. Пока основная группа шла через поле к укрепрайону, мы наблюдали за дорогой. Кроме меня, Алармо и водителя «бежевого», Толика, с нами был Богдан Зеленюк. У него единственного имелся ручной пулемет. Впоследствии у некоторых ребят возникали вопросы по поводу того, почему Богдан не пошел с основной группой, а остался с нами. Со слов Богдана, Толик сказал ему быть возле «бежевого» для прикрытия дороги.

Сожженный у дороги на Иловайск автомобиль КаМАЗ с разложившимися трупами.

До начала боя оставалось несколько минут. Толик с Богданом решили проверить автомобили, которые мы видели в «зеленке», двигаясь по дороге. Брошенные машины могли бы быть удачным трофеем и дополнительным транспортом для бойцов, если бы к ним можно было подойти. А подойти к ним не получалось, так как «газель», «опель» и стоявший позади них «фольксваген бора» были набиты трупами не первой свежести и производили смрад, отбивавший всякое желание завладеть подобным трофеем. Все три автомобиля были загружены трупами бойцов в синей форме, похожей на старую форму солдат внутренних войск. Стояла обычная августовская жара, и они активно разлагались. Предположительно трупы пролежали в машинах около двух недель. Может, больше. Кто были эти ребята? В КамАЗе находились около 16 обгоревших тел, и в машинах было не меньше.

Возле дороги лежали три тела в такой же темно-синей форме. В одном месте и в один день погибло около сорока бойцов внутренних войск, и об этом никто ничего впоследствии так и не сказал! И это было, как минимум, за две недели до начала штурма Иловайска добровольческими батальонами. Так кто же были эти неизвестные воины и что с ними произошло? Вопрос так и не получил до сих пор ответа. Узнаем ли мы когда-нибудь номер части и имена этих парней?..

Позже одному из наших бойцов командир минометной батареи возле штаба группировки поведал, что незадолго до его прибытия на позицию какое-то подразделение выдвигалось в район, где мы обнаружили эти набитые «двухсотыми» машины. Задача этого подразделения состояла в том, чтоб оборудовать блокпост на ближнем подступе к Иловайску. Но им это не удалось. Группа подверглась атаке и серьезному обстрелу. Было много убитых.

Брошенная в зеленке «газель», в которой были сложены тела сожженных бойцов в форме внутренних войск

Если верить командиру минометчиков – Кузьмичу, то там вся группа бойцов была уничтожена. Боевики сгрузили трупы в машины, шестнадцать из них – в КамАЗ, который стоял метрах в двухстах от этих машин у дороги. Боевики через местных жителей передали военным, чтобы те приехали и забрали своих «двухсотых». Гарантировали, что стрелять никто не будет. Для вывоза погибших был отправлен БТР (бронетранспортер) с группой бойцов в составе около 15 человек. Прибыв на место, бойцы стали осматривать КамАЗ и местность на предмет мин и растяжек. И тут по ним внезапно открыли огонь. Местность была очень удачно выбрана для засады. Узкая дорога, по обе стороны которой густая «зеленка», надежно скрывавшая затаившихся в засаде боевиков, простреливалась со всех сторон. КамАЗ, похоже, тоже был заминирован и взорвался. Группа под прикрытием БТРа начала отступление. При этом в группе также были потери. Об этих событиях рассказал Кузьмичу один из участников описываемой операции. Тела в КамАЗе сгорели полностью, а автомобили с погибшими бойцами так и остались стоять в «зеленке». Их-то и осматривали Толик и Богдан. Не берусь утверждать о правдивости этого рассказа, услышанного со стороны, но другого объяснения гибели целого подразделения – нет.

Толик и Богдан вернулись к машинам и рассказали о том, что видели в «зеленке»: «Там полная жопа. Куча трупов». Вокруг царила угнетающая тишина, нарушаемая лишь редкими сообщениями по рации и шумом ветра в окружающей нас «зеленке». Наши бойцы с техникой ушли далеко вперед. Мы, оставшиеся у дороги, некоторое время чувствовали себя пятым колесом у телеги. Слева и справа густая «зеленка», которую до нас, судя по всему, никто не осматривал, и вообще непонятно, что за ней творится. Те, кто был здесь до нас, лежат аккуратно сложенные в автомобилях в «зеленке». Мы со своими машинами стоим на дороге и понятия не имеем, что творится в радиусе ста метров вокруг нас. Чтобы чувствовать себя немного увереннее, мы прошлись и осмотрели прилегающую «зеленку» вокруг. Все чисто. Тишина полная. Лишь ветер гуляет в кронах деревьев и зарослях кустов. Стараемся меньше разговаривать и больше вслушиваться. Изредка тишину нарушают лишь трескучие голоса по рации. Из радиообмена было понятно, что штаб не слышит передовую группу, а группа не слышит штаб. Мы дублировали донесения. Я предлагаю Толику пройтись метров на двести вперед и осмотреть «зеленку» впереди нас. Остальные ребята остались охранять машины.

По дороге идем смело – один за одним, и всматриваемся в зеленую гущу по обеим сторонам. Никакого движения или признаков живой души. Глубоко в посадку не заходим. Больше полагаемся на слух, чем на зрение. Осмотрели автомобиль ВАЗ, который стоял метрах в двухстах от наших машин. Он не представлял никакого интереса. Колеса то ли спущены, то ли прострелены. Сам автомобиль был расстрелян и не на ходу. Хозяин авто, с черным пакетом на голове и завязанными руками, лежал в кустах недалеко от машины, слева от дороги. Было видно, что это труп. Причем тоже не свежий.

Убедившись, что территория чистая, возвращаемся назад к машинам.

Внезапно тишину разорвали автоматные выстрелы и взрывы. Завязался бой на подходе к укрепу. Один из МТЛБ с пушкой сразу же развернулся и ушел с позиции. Причем непонятно, куда именно. Назад на дорогу через просеку он не выезжал. Зато командир второго орудия проявил смелость и заявил, что, пока не выпалит весь боезапас, не покинет позицию. По штурмовой группе открыли огонь из стрелкового оружия, АГС (автоматический гранатомет станковый), гранатометов и минометов. Некоторые ребята утверждали, что видели и слышали недалеко от себя разрывы «Градов», но, скорее всего, они ошиблись, приняв частые взрывы от АГС-17 за «Грады». Что такое «Грады», мы узнаем чуть позже. Связь между нами и основной группой по рации была слабой. Наша группа прикрывала дорогу и вела огонь по пытавшимся зайти в тыл нашим ребятам боевикам. Первым был замечен сепаратист, который открыл по нам одиночный огонь метров с 300. Мы его идентифицировали как снайпера, поскольку стрелок сравнительно близко клал возле нас пули с достаточно большой дистанции одиночными выстрелами, и открыли по нему огонь. Доложили по рации основной группе об угрозе с правого фланга. По радиостанции гремел голос комбата: «Приказываю немедленно ликвидировать снайпера и не дать ему возможности работать в спину нашим ребятам». Боевик перебежал через дорогу и пытался вести огонь, укрывшись за расстрелянным ВАЗом, но мы накрыли его шквальным огнем из автоматов и РПК (ручной пулемет Калашникова).

Также мы поддерживали связь с Дэном и подсказывали, с какого направления ведется огонь по основной группе. Под огнем штурмовой отряд смог выйти к укрепрайону, передовой группе с Сергеем Алещенко (позывной Прапор) удалось зайти на укрепрайон, но удержать его не было возможности. Из четырехэтажного здания и двух оборудованных блокпостов боевики плотно накрывали огнем наши штурмовые группы.

Командир поставил задачу – одной из групп осторожно выйти к зданию, разведать расположение огневых позиций боевиков и дать возможность основной группе захватить четырехэтажку. Старшим разведчиков был назначен Прапор. Два оборудованных блокпоста боевиков в двухстах метрах от четырехэтажки прикрывали огнем подходы к зданию. Прапор по рации запросил огневую поддержку, и БМП обработала окна третьего и четвертого этажей здания. Эпизод прорыва к зданию на территорию укрепа и момент гибели Тафейчука описывал непосредственный участник этой группы Савченко Вася. Когда группа продвигалась в «зеленке» у дороги перед зданием, то старший группы Прапор приказал залечь в «зеленке» у края дороги и осмотреться. Саша Минаев с Сергеем Тафейчуком шли в авангарде группы и не слышали команды шедшего сзади Прапора. Они самостоятельно попытались преодолеть дорогу и прорваться к сторожевой будке возле шлагбаума на КПП, которая находилась за металлическими воротами, преграждавшими въезд к четырехэтажке. Но им это не удалось. Тафейчука сразило взрывом еще на дороге, а Минаева ранило осколком в ногу и оглушило за воротами перед будкой. Уже упав на землю, Саня почувствовал удар в спину. По нему вели огонь, пытаясь добить. Пуля прошила заднюю пластину бронежилета и, пробив желудок, рикошетом от передней пластины прошла через селезенку и мочевой пузырь, вышла через левое бедро. Увидев, что два бойца уже побежали к зданию, Вася и Сын Полка, остальные из группы Прапора метнулись вслед за ними. Группа под обстрелом со стороны здания преодолела дорогу, на ходу став свидетелем гибели Сергея, и укрылась за тонким бетонным забором возле ворот. На дороге осталось тело Тафейчука. К нему невозможно было подобраться из-за шквального огня из окон здания. Один из бойцов увидел вооруженного боевика, который находился за забором у шлагбаума, и успел крикнуть, чтобы тот бросил оружие, но в ответ боевик вскинул автомат, но выстрелить не успел. Его с нескольких стволов сняли перебежавший через дорогу Вася, стрелявший в просвет между заборными плитами, а также несколько бойцов из группы, оказавшейся у забора. Труп этого боевика так и остался лежать возле шлагбаума. Я видел его через несколько дней после взятия этого укрепа со стороны города. Прапор понял, что прорваться к зданию не получится. Из ворот, укрываясь от огня, выполз раненый Минаев, и Терминатор пытался остановить кровь из его ран. Некоторое время группа пыталась укрепиться возле бетонного забора, рассчитывая после обработки здания из БМП штурмовать первый этаж. Засевшие в четырехэтажке боевики упорно сопротивлялись, несмотря на то, что наша БМП из-за «зеленки» продолжала обрабатывать окна здания. После того как по хлипкому бетонному забору стали бить из гранатометов, ребята вынуждены были отойти от него. Подхватив раненого Минаева, бойцы под прикрытием огня БМП преодолели дорогу и укрылись в посадке. Прапор попросил БМП отработать и второй этаж для прикрытия отхода группы. Что касается гибели Сергея, то ребята не могут точно сказать, что это был за взрыв. Возможно, «вог» от АГС-17 или подствольного гранатомета, который попал прямо в голову. Большую часть группы контузило, а Терминатору досталось изрядное количество осколков от пролетевшего рядом с ним в забор заряда РПГ. Вадиму повезло, потому что от взрыва у него загорелись заряды к гранатомету, которые он нес в ранце у себя за спиной. К счастью, все осколки попали в бронежилет и заряды на спине не взорвались. Своей жизнью Минаев благодарен Хорольскому Антону, убедившему танкистов выехать за ним к дороге. Хохол с ребятами погрузили раненого товарища на броню и вывезли его в безопасное место, чем, вне всякого сомнения, спасли ему жизнь.

В это же самое время по остальной группе велся огонь из стрелкового оружия, АГС-17 и миномета. Тогда мне казалось, что бой длится бесконечно долго. Стрельба и взрывы не прерывались ни на секунду. Я очень переживал, что у ребят закончится боекомплект, а подвезти его не было никакой возможности. Как оказалось впоследствии, каждый боец израсходовал не более одного магазина. В основном огонь вели боевики. Для удержания позиции необходима была поддержка основных сил, а они не могли подойти из-за загромождений железобетона на дороге. Инженерная техника была обстреляна из минометов и не смогла освободить проход. Попытку расчистить дорогу мы наблюдали лично, поскольку прибывший сопровождать бульдозер боец Иван Крым передал нам приказ Берёзы обеспечить прикрытие и охранение бульдозера, пока он будет выполнять расчистку дороги. Оставив машины, мы выдвинулись с бульдозером по дороге к блокам, но из «зеленки» в тыл к нашим ребятам пытались зайти «сепары», и мы, оставшиеся на дороге, отсекали их огнем. Пришлось вместе с бульдозером вернуться к машинам. Алармо оставался в «халке» и вел наблюдение из бронированного буса, иногда выскакивая из машины, чтобы вести огонь. Толик и Богдан, укрывшись возле машин, вели огонь из АКМ и РПК. Ребята из пикапа рассредоточились на обочине с двух сторон дороги и тоже обрабатывали «зеленку», где было замечено подозрительное движение.

Я имел неосторожность снарядить свои магазины вместо трассирующих патронов патронами для бесшумной стрельбы. Внешне маркировка на них очень похожа, но разница заключается в мощности порохового заряда. Использование этих патронов без глушителя ПБС-1 (прибор для бесшумной стрельбы) с шайбой, из-за малой пороховой навески, чревато тем, что затворную раму не отводило до упора в крайнее заднее положение, гильза просто оставалась в патроннике, и приходилось постоянно вручную передергивать затвор.

В условиях, когда отдельные группы «сепаров» производили обстрел дороги и к ним присоединилась работа миномета, о расчистке дороги не могло быть и речи. Бульдозер решено было вернуть назад. К тому же уже поступило сообщение по рации, что основная группа тоже возвращается и просит оказать помощь в срочной эвакуации раненых.

Надо отдать должное находящемуся с нами в «халке», Алармо. Зрение у него – дай бог каждому. Он первым вычислял подкрадывающихся к дороге «сепаров» и подсказывал, куда ввести огонь. Когда я дал ему бинокль, то это еще больше упростило нам задачу.

Через полтора часа боя стало ясно, что удержать занятую позицию не получится. Рация разрывалась сообщениями о первых потерях и необходимости поддержки. Нам было очевидно, что подкрепление подойти не сможет, а к тому моменту у нас уже был один «двухсотый» и девять «трехсотых», в том числе очень тяжелый. Во время минометного обстрела Рома Харченко получил серьезное осколочное ранение в шею. Это был первый реальный боевой опыт. Когда по штурмовой группе открыли огонь из миномета, мало кто был готов к этому. Более опытные товарищи тут же вжались в землю, показывая пример для остальных. Видимо, Роман не успел последовать их примеру и был ранен. Раненный в ногу Давид Гурцкая, а также Союз со Сталкером помогли погрузить истекающего кровью Романа на броню БМП для эвакуации. Группа начала организованный отход. Танчик вначале прикрывал броней отход группы. Ему в башню попала мина или, как показалось некоторым, «вог» от АГС-17 и по корпусу четыре РПГ. Во время обстрела танка на нем за башней находился Вова Тугай. Лишь чудо спасло его от осколков. После этого танкисты помогли эвакуировать первых раненых и вернулись с Хохлом за Минаевым и группой Прапора.

Первой с ранеными и уцелевшими бойцами на просеку вышла боевая машина пехоты. Мне в «халк» занесли еще живого Харченко Рому. Он был в сознании, и бойцы старались прижимать тампоном засыпанную кровоостанавливающим порошком рану на его шее. Из машины Романа выносили уже без сознания. Это был первый случай, когда я видел, как умирает человек. Тогда версией его гибели было повреждение шейной артерии, но сейчас мне кажется, что это не совсем так. Я не медик и не могу судить, но если бы Роману порвало артерию, то он бы погиб в считанные минуты. Его вывезли после длившегося около тридцати минут боя, и он все еще был жив. Хрипел. Стонал, но был жив. Последние конвульсии были уже в «халке» по дороге к медикам, к которым я его домчал буквально за две минуты. Все последующие смерти уже не производили на меня никакого впечатления.

Мне редко доводилось до этого общаться с Романом, и в бледном агонизирующем бойце, которого мне занесли в «халк», я его не узнал. Мне тогда показалось, что это или Союз, или Сталкер. Эти два бойца постоянно находились рядом друг с другом и имели некоторое сходство между собой. Оба были крепкого телосложения, невысокого роста и лысыми. Я настолько был уверен, что раненый у меня в машине один из них, что сразу же сообщил Дэну, который искал и проверял бойцов своего взвода, что у нас во взводе потери.

– Дэн, у нас тяжелый «трехсотый».

– Кто?

– По-моему, Союз или Сталкер.

– Этого не может быть! Я их видел.

Оглядываясь по сторонам, Денис искал глазами неразлучных друзей.

Когда из «халка» вынесли Рому, медики пытались вернуть его к жизни, но все их усилия оказались напрасны. Накрыв Романа, санитары принялись оказывать помощь другим раненым.

Дэн увидел оказывавших помощь раненым Союза и Сталкера и сказал:

– Наши все целы. Вот они.– И, облегченно вздохнув, добавил:– Ну ты меня и напугал. Но это даже хорошо. Примета хорошая. Долго жить будут.

В этот момент ко мне подбежал инструктор Олег. В результате легкого ранения и контузии он был очень перевозбужден и кричал, что нужно снова вернуться на место эвакуации, так как там танк и на нем много раненых. «Халк» стоял развернутым в противоположную от укрепа сторону, и мы не стали тратить время на разворот. Олег вскочил за руль ближайшего «ниссана», а я прыгнул на переднее пассажирское сиденье, и мы понеслись обратно к месту эвакуации. Олег уверенно вел машину, а я, выставив в открытое окно автомат, всматривался в мелькающую по пути «зеленку» по правому борту. За две минуты движения Олег пытался мне рассказать о том, как получил ранение.

Олег Латошинский и Николай Криворотько после штурма Иловайска

Когда мы подлетели к просеке, на дорогу выехал разорванный танк с нашими бойцами на броне. По бокам танка были видны следы попаданий из гранатомета. Мы помогли раненым погрузиться на борт пикапа, после чего спешно вернулись к позиции возле штаба, где раненым оказывали первую помощь. Медиков было мало, и потому мы помогали им, чем могли. Уцелевшие бойцы своими ножами срезали лямки бронежилетов и разгрузок, а также разрезали форму раненым побратимам для наложения повязок и жгутов. Доставали из аптечек кровоостанавливающие порошки и засыпали ими раны товарищей. Принимали у них оружие и боекомплекты. В этом нашем первом бою были ранены Шавлик, Давид Гурцкая, Дима Руденко, Женя Макогон, Саша Минаев, Андрей Фурса и еще несколько бойцов. Серьезную контузию получил Малыш Саша. Легкие ранения – наш инструктор Олег, которого зацепило осколком в ягодицу и слегка контузило, и Коля Спартак, получивший осколочное левого предплечья, ему также оцарапало щеку.

После первой неудавшейся попытки войти в Иловайск мы отошли в Старобешево. Наш экипаж был отправлен с несколькими ранеными. Среди них был мужественный наводчик танка, который шел во главе отряда и потом прикрывал его отход. Парень получил серьезную контузию. Остальная часть батальона подтянулась чуть позже. Врачи больницы работали не покладая рук. Бойцы помогали медикам переносить раненых из машин в операционную. Тогда я впервые увидел результат серьезной контузии. Малыш Саша почти не отдавал себе отчета, где находится, и не ориентировался во времени и пространстве. Он почти все время сидел на кушетке, обхватив голову обеими руками, и шатался из стороны в сторону, жалуясь на невыносимую боль в голове. Иногда поднимался и пытался идти куда-то, не меняя положения рук. Сталкер помог ему сесть обратно на место и следил, чтобы Саша ни обо что не ударился. Раненых, после оказания первой помощи, почти сразу увозили в Мариуполь и оттуда вертолетом доставляли в Днепропетровск.

После этого первого боя наши ряды заметно поредели. Наш комбат построил оставшихся бойцов во дворе больницы. Берёза поздравил нас с боевым крещением, и мы помянули своих погибших товарищей минутой молчания. Уже тогда стали проявляться первые признаки того, что не все готовы к реальной войне. Большинство ребят хоть и понимали, что у руководства нет достаточного боевого опыта, но готовы были идти в бой. Возможно, чрезмерные эмоции некоторых бойцов имели под собой веские основания, но были и такие, кто истерил и откровенно паниковал сам и сеял панику вокруг. Вова Помидор на чем свет стоит клял Берёзу и откровенно посылал его по известному адресу, обвиняя последнего в некомпетентности. Берёза требовал, чтобы он заткнулся и обещал уволить за нарушение субординации и оскорбления старшего командира. Нэо, также не жалея голосовых связок, обвинял командиров в смерти Тафейчука и Харченко. Остальные бойцы старались держать себя в руках и пытались успокоить более эмоциональных товарищей. Но все были единодушны в том, что подобные операции нужно тщательнее планировать и использовать более серьезное вооружение. Все были под сильным впечатлением, а поминальные 150 граммов водки еще больше подняли эмоциональный градус. К счастью, эмоции понемногу утихли, и здравый смысл взял верх. После построения и поминки погибших побратимов была организована охрана периметра больницы, и батальон расположился на отдых. Бой 18 августа 2014 года стал для нас настоящим боевым крещением.

Ночью к нам прибыло подкрепление с бойцами 20-го БТРО, считавшегося частью батальона «Днепр-1», с тремя АГС-17, которые установили в кузовах трех пикапов. На первый был поставлен Помидор, на второй – Гром и Кум, а на третий – Петюня.

Ночь была очень холодной. Место для ночлега было определено в подвале больницы. Некоторые бойцы расположились в коридоре и кабинетах больницы. В Старобешево не было проблем с электричеством, и я поставил на ночь заряжаться телефон, который часто использовал для фото‑ и видеосъемки.