01.09.2011/ Интервью/ Автор: administrator/ Телеканал Юг
Многие помнят феерические сценические действа, которые украшали городские мероприятия в прошлые годы. Их режиссёром был Валерий Блехер. Вот уже 17 лет этот замечательный человек неуёмной энергии и неординарных идей живёт в Израиле. Однако о своей родине он не забывает, наведываясь сюда каждый год.
— Как Вы решили стать режиссером? Что повлияло на выбор профессии?
— С детства у меня была тяга к искусству. Да и родители мои были творческими людьми, например, отец был художником. Вообще, вся родня у меня всё время жила творчеством. Наверное, именно это привело меня к режиссуре. Хотя в Израиле мне пришлось освоить профессию, абсолютно не связанную со специальностью, поскольку там это всё не слишком‑то котируется. Но дело своё не забываю. Там есть «Русский клуб», где я имею возможность представлять свои режиссёрские работы, делать литературно-музыкальные и авторские вечера.
— То есть по духу Вы больше русский, нежели еврей?
— Конечно! Да и не только я. Наверное, 90 % русскоязычного населения — русские по духу. Особенно люди старшего возраста. Молодёжь как‑то адаптируется, живёт уже больше еврейскими традициями, культурой. Для старшего поколения это гораздо сложнее. Например, я уехал отсюда в 54 года, здесь провёл большую часть жизни, поэтому начинать что‑то с чистого листа для меня поздно, да и не хочется, если честно. Вся моя жизнь связана с русской культурой и языком. А ведь язык — это жизнь, это кровь.
— Откуда черпали идеи для сценариев?
— Если говорить о «бердянском периоде», сразу вспоминаются дни Нептуна. Это была своеобразная сатира на актуальные темы, лёгкая, абсолютно не злобная ирония. Все персонажи, которые участвовали в постановке, олицетворяли то или иное явление. Это были бюрократы, торговцы и так далее. В Израиле, конечно же, всё совершенно иначе. Ты — маргинал, хочешь того или нет. Ведь ты находишься в обособленной нише русской культуры. Следовательно, и работаешь ты на русскую общину. Это в основном какие‑то ностальгические вещи.
— Какие свои бердянские работы Вы считаете самыми удачными и любимыми?
— У меня очень хорошо ребята работали в виноградарном техникуме. Это была агитбригада «Огонёк», мы вместе с ней заняли в Киеве первое место по республике среди высших учебных заведений. Мне запомнились наши литературно-музыкальные композиции. Ребята работали под гитару, и это было очень интимно и по‑бардовски интересно. Запомнились и несколько «нептунов»: 70‑й, 85‑й годы. Помню, например, в инсценировке выходили из моря 33 богатыря. Это было целое действо, которого люди ждали весь год. Во многом это было обусловлено тем, что на проведение таких праздников выделяли немало средств. В этом мероприятии старались задействовать лучшие силы города, это была своеобразная квинтэссенция творчества. Запомнились также КВНы. Я брал под свою опеку несколько команд — писал сценарий, вёл режиссуру — и потом они в финале встречались друг с другом. И получалось так, что проигравшая команда кричала: «Бить морду Валерию Юрьевичу!». А победившая — «Качать Валерия Юрьевича!».
— Есть что‑то, что мешает Вам творить?
— Да ничего не мешает. Откровенно говоря, если человек хочет, он всё сможет. Когда кто‑то говорит, мол, это какие‑то происки врагов, я этому не слишком верю. Всё зависит от самого человека, от самого творца. Некоторые говорят, что нет финансирования. Иногда это правда, но чаще человек сам просто ничего не делает, потом оправдывается, обвиняя в собственных неудачах других. В основном всё зависит от профессионализма и мастерства человека. Мы — энтузиасты своего дела и подчас бесплатно делаем в культуре такие вещи, которые и профессионал не сделает за большие деньги.
— Можете ли Вы сказать, что евреи — более «смешливая» нация, чем какая‑либо другая?
— Я не могу сказать, что евреи более юморной народ, чем какой‑либо ещё. Украинцы, вообще, по‑моему, обладают величайшим чувством юмора. Просто у еврейского юмора есть какие‑то свои особенности. Я не люблю пошлый юмор. Он должен быть в первую очередь тонким, интересным.
— Вы были первым председателем бердянского Общества еврейской культуры. Поддерживаете ли отношения с еврейским обществом сейчас?
— Я стараюсь приезжать в Бердянск каждый год и всегда прихожу на собрания еврейской общины, устраиваю какие‑то вечера, литературно-музыкальные композиции. Конечно, сейчас туда ходят в основном старики и пожилые люди. Большинство из них идут туда за материальной помощью, какими‑то пособиями. А так как было раньше — чтобы вертелась жизнь, насыщенная еврейской культурой, — нет и, наверное, уже не будет. Многие ведь уехали отсюда, так же, как и я, на ПМЖ в Израиль.
— Живя на Украине, сталкивались ли со стереотипами о евреях? Бытуют ли среди евреев стереотипы об украинцах, какие?
— Кто‑то однажды сказал: «Здесь мы были евреями, а там стали русскими». В принципе так оно и есть. Связь культур необходима. Я думаю, что придёт такой момент, когда люди забудут о своих национальных обидах и будут уважать друг друга за высокие моральные качества. К сожалению, национализм — это болезнь, распространённая во всём мире.
— Пострадала ли Ваша семья от геноцида во время ВОВ? Правда ли, что во времена СССР евреям не разрешали уехать на историческую родину?
— Конечно, пострадала. Наверное, если бы отец не уехал вместе с семьёй в эвакуацию, мы бы все лежали в Мерликовой балке. Ведь все родичи, которые остались, были там расстреляны. Это где‑то человек семь из нашей фамилии. До войны у нас здесь был хороший дом, а когда мы вернулись в 1944 году, увидели, что он разрушен. Насчёт запрета на выезд евреев — конечно, это было. У меня был друг из Полог, он стал майором КГБ. В частных беседах с ним я и узнал, что существует такой негласный запрет на выезд за рубеж. Но ведь было много и хорошего в советское время. Я не могу сказать, что всё, что было раньше, это чёрное, а нынешнее время — белое. Например, тогда люди были добрее, ведь система, существующая сейчас, вынуждает человека быть жёстким, прагматичным. Теряется душевность, зато не стоишь в очереди за куском колбасы. Хотя лично я считаю, что духовность гораздо важнее какого‑то потребительского благополучия.
— Кем работаете сейчас в Израиле? Есть ли там возможность заработать творчеством?
— К счастью, я уже на пенсии. Выходцам из бывшего СССР с их русской культурой заработать творчеством практически невозможно. На это выделяют копейки, хотя в том городе, где я живу, около 40 % населения — русскоязычные. Хорошо финансируют мероприятия, направленные на развитие и популяризацию еврейской культуры. Местные израильтяне готовы платить деньги именно за свою культуру.
— Придерживаетесь ли еврейских традиций, например, соблюдаете ли субботу?
— Нет уж, увольте. Я чисто советский, а точнее — светский человек. Есть, конечно, какие‑то традиции, которые я соблюдаю. Например, у нас есть праздник Йом-Кипур (Судный день), не соблюдать который я побаиваюсь. В этот день я надеваю кипу и ничего не ем. Но вообще‑то я не религиозный человек. Мне не нравятся ни раввины, ни попы, ни сектанты. Я считаю, что религия должна быть в душе. Если она есть, значит, ты человек. Вообще, ко всем конфессиям отношусь скептически, к атеизму, кстати, тоже. Ведь, безусловно, есть душа, есть Кто‑то сверху, но, на мой взгляд, это не обязательно должна быть икона. Если вижу, что человек искренне верит, я это уважаю. Но ведь очень часто религия становится показухой. Вот этого я не люблю.
— Какое впечатление произвели на Вас иерусалимские святыни, есть ли что‑то особенное в этих местах?
— Безусловно, там мощнейшая энергетика. Какой‑то магнетизм, странная атмосфера характерны для этих мест. Ты нутром ощущаешь что‑то великое, ведь в этом городе собрались три религии и святыни каждой из них.
— Ваши впечатления от Бердянска, как изменился город за время Вашего отсутствия?
— Меняется‑то не только Бердянск, меняется весь мир. Капиталистический строй, с приходом которого во много раз увеличилось расстояние между людьми по социальному положению и материальному достатку, конечно, всё изменил. И Бердянск не исключение. Я любил старый тихий провинциальный городок. Сейчас здесь появилось много безвкусицы. Можно и нужно строить что‑то новое, но нельзя впадать в какой‑то кич. Иногда идёшь по улице и удивляешься, видя рядом с красивым зданием какое‑то урбанистическое убожество. И ты не понимаешь, что это такое, зачем и для чего оно здесь поставлено. В центре, например, неизвестно по какому принципу собраны так называемые памятники: кресла, кресты, жабы, дяди-сантехники. Мне кажется, во всём должно быть чувство такта, чувство красоты и чувство меры. Конечно, хорошо, что центр преображён, товаров намного больше, кафе и рестораны на каждом шагу. Но меня ужасает другое: два шага отойдёшь от этой красоты и картина кардинально меняется — ухабы, темнота и прочее. Все должны жить хорошо, а не только те, кто обитает в центральной части города.
— У Вас есть фирменный еврейский анекдот?
— Это хасидская притча. Как‑то в одном местечке случился потоп. Все бегут, спасаются, как могут. Один только старый еврей сидит на месте. Ему говорят: «Спасайся, безумный!» А он спокойно так отвечает: «Меня Бог спасёт». Тем временем вода залила уже несколько этажей его дома. Он поднялся повыше, сидит у окна. Мимо проплывает моторная лодка, находящиеся там люди предлагают еврею: «Залезай, мы тебя спасём!» А он опять отвечает: «Не нужно, меня Бог спасёт». Вода же всё прибывала и прибывала. Еврей вылез уже на крышу. Тут подлетает вертолёт, оттуда кричат: «Еврей! У тебя последний шанс, давай, поднимайся». А он всё твердит: «Не нужно, меня Бог спасёт!» В результате он утонул. Попадает этот еврей после смерти в рай, там спрашивает у Бога: «Почему ты меня не спас? Я же в Тебя так верил». На это Бог ему ответил: «Да я ж тебе три раза помощь посылал! А ты, дубина, её отверг!» Вот так‑то.
Есть и ещё одна юмористическая зарисовка. В давние времена у одного египетского фараона как‑то прихватило живот. Позвал он своего придворного врача, тот его обследовал и вынес вердикт: «Нужно ставить клизму!» Тут фараон как закричит: «Что? Клизму? Мне?! А ну‑ка, слуги, казните его немедленно!» Врача обезглавили, но живот‑то не проходит, позвал тогда фараон европейского врача. Тот его осмотрел и тоже сказал, что нужно ставить клизму. Ну, и этого эскулапа разгневанный правитель приговорил к смертной казни. А вместо него позвал врача-еврея. Доктор осмотрел его и заявляет: «Ничего не поделаешь, повелитель, Вам нужно ставить клизму». «Что! Мне?!» — взревел взбешённый фараон. «Нет! Мне!» — тут же ретировался испуганный еврей. С тех пор всегда, когда фараонам плохо, евреям ставят клизмы.