Городские легенды: могила Хариклеи Курри

Аннинская Ирина

26.02.17

Призрак Бердянского кладбища

«Над кладбищем расползался туман, в его белых клочьях тонули вершины гранитных обелисков...».

«Над кладбищем расползался туман, в его белых клочьях тонули вершины гранитных обелисков...».

Над кладбищем расползался туман, в его белых клочьях тонули вершины гранитных обелисков и старинных надгробных крестов. А над верхушками деревьев, разросшихся, словно лес, из тумана едва проступал призрачный купол часовни купцов Константиновых.

По тропинке, слабо угадываемой среди заброшенного кладбищенского хаоса, шли двое — парень и девушка. Пересекли широкую дорожку, символически разделяющую сектора, углубились в казавшуюся непроходимой чащу и вскоре «вынырнули» на более-менее открытом месте, посреди которого возвышался надгробный памятник из белого мрамора и замерли, будто по команде задрав головы, засмотрелись на горельеф.

На горельефе внутри арки — женщина в спадающей складками длинной, напоминающей греческую, одежде, словно мадонна, держащая малыша на согнутой руке, еще двое (похоже, тоже дети) обнимают фигуру за ноги. Склоненной голове старшего сына досталось тепло материнской ладони…

— Это правда, что она всегда появляется в тумане? —cпросила Юлька, пытаясь счистить с тракторной подошвы модных ботинок налипшие прошлогодние листья.

Никита неопределенно двинул плечом. История о призраке Хариклеи, жены греческого купца второй гильдии Афанасия Курри, чья могила с 19 века является украшением старого Бердянского кладбища, прижилась в Бердянске давно. В призраков ни Юлька, ни Никита не верили, но им нравилось говорить о прошлом, нравилось представлять себе людей, когда‑то давно, больше века назад, живших в Бердянске.

— Это ведь неправда, что Хариклея вместе с детьми погибла на пожаре? — cнова подала голос Юлька.

— Конечно, неправда! — подтвердил Никита, подкованный в вопросах истории родного края. — Никто не знает, откуда именно появилась эта байка, на самом деле даты рождения самой Хариклеи и ее детей можно посмотреть в метрических книгах, все они умерли в разное время. 

— И все похоронены здесь?

— Да, похоже, что здесь располагается семейный склеп. Мы фактически на нем стоим сейчас. Когда директор кладбища проводил для студентов экскурсию, он рассказал, что на нашем кладбище вообще много таких старых захоронений со склепами — семейных усыпальниц. Именно так раньше в Бердянске хоронили людей: не зарывали в землю, а клали в каменные ящики в подземельях, а уже сверху устанавливали могильные плиты и памятники. По крайней мере, те, кто могли себе это позволить.

— Интересно, является ли оригинальность этого памятника признаком неординарности покойницы, или всего лишь говорит о ее состоятельности? — задумчиво проговорила Юлька.

— Думаю, что одно другого не исключает, — ответил Никита, — по крайней мере, о том, что Хариклея не была бедной, точно известно, она ведь была купеческой женой.

Они так и стояли, переговариваясь вполголоса, и, задрав головы, разглядывали памятник. Юлька не раз ловила себя на мысли, что на кладбище всегда хочется говорить тише, чем обычно. Вдруг рядом раздались непонятные звуки и из тумана прямо на них выскочил огромный фазан. Птица, дезориентированная плохой видимостью, чуть не врезалась Юльке в ноги, затормозила и, сделав полукруг с криками умчалась в неизвестном направлении.

— Фух! — выдохнула Юлька. — Просто зоопарк какой‑то!

— Да! — подхватил Никита с улыбкой, — здесь, на кладбище за столько лет уже сложилась своя экосистема, и фазаны, и совы, и…, — он запнулся и перестал улыбаться.

Юлька проследила за его взглядом и ахнула. Прямо из тумана на них смотрела женщина. Молчаливая, задумчивая, одетая в длинное белое одеяние, блестящие темные волосы локонами спадали ей на плечи. Женщина повела веками, белки ее глаз тоже казались сотканными из тумана… 

«Побежденная горем»

На старом Бердянском городском кладбище похоронено семь, а может, и больше поколений горожан. Одним из тех, кто тщательно исследовал старый Бердянский некрополь и его обитателей, был краевед Павел Архипенко, ныне покойный. По его мнению, самые ранние захоронения на кладбище датируются 1848 годом.

Но не исключено, что первые поселенцы хоронили здесь своих усопших и раньше, ведь пристань и поселение вокруг нее возникли еще в 20 – 30‑х годах ХIХ века. В декабре 1981 года здесь было совершено последнее погребение, и с тех пор стук лопат и звуки похорон не тревожат сны постояльцев. Лишь шаги редких прохожих, крики птиц да ветер, путающийся в буйных ветвях разросшихся деревьев. Остались, правда, и вакансии — в глубинах обветшалых оградок еще есть места. 

«С Зеленой улицы сворачивала на Азовский проспект, и прямо к морю, вдыхая его особенный воздух, останавливаясь у деревянной портовой пристани, наблюдая, как мужики грузят мешки на подводы…»

«С Зеленой улицы сворачивала на Азовский проспект, и прямо к морю, вдыхая его особенный воздух, останавливаясь у деревянной портовой пристани, наблюдая, как мужики грузят мешки на подводы…»

Прогуливаясь по этому городу смерти, можно многое узнать о жизни. Бердянск с первых лет своего существования был мультинациональным городом, его населяли выходцы из разных стран, представители различных вероисповеданий и конфессий. Потому и кладбище было разделено на православное, католическое, лютеранское, старообрядческое. За пределами нынешней территории некрополя, со стороны остановки «Спорткомплекс», остались фрагменты каменных могильных плит, следы захоронения польских католиков.

Отношение к усопшим и их захоронениям во все времена было показателем культуры общества. Памятники старого кладбища представляют не только историческую, но и художественную ценность, как образцы погребальной культуры своего времени. На некоторых из них до сих пор практически в неизменном виде сохранились фотографии, выполненные почти сто лет назад. 1

В конце XIX и в начале ХХ веков состоятельные горожане устанавливали на могилах своих родственников величественные памятники из недешевых материалов, таких, как черный лабрадорит и белый средиземноморский мрамор. Простояв больше ста лет, эти памятники практически в неизменном виде дошли до наших дней.

Один из прекрасных примеров — памятник жене греческого купца Афанасия Курри — Хариклее, выполненный из белого средиземноморского мрамора.

Потомки древней Эллады проживали в Бердянске с самого дня его основания. Как рассказал один из авторов книги «Бердянск, взгляд через столетия» Евгений Денисов, греческое сообщество в Бердянске было солидным. Семья Курри пользовалась уважением, в 1881 году братья Курри в числе прочих негоциантов поставили свои подписи под прошением о проведении к Бердянску железной дороги.

Курри жили на улице Зеленой (сегодня это улица Земская, бывшая Красная), в доме №13, который до наших дней не сохранился (располагался, примерно, на участке между нынешним «Софитом» и стоматологической поликлиникой), а вообще Курри владели несколькими домами в городе. 

Хариклея (или же Харитина Никифоровна) Курри родилась в 1830 и умерла в 1879 году. Судя по девичей фамилии Амбанопуло, она была родственницей греческого вице-консула Ламбро Амбанопуло. Как пишут в своей работе о семьях бердянских купцов профессора Игорь Лыман и Виктория Константинова, Амбанопуло были самым известным семейством купцов и судовладельцев из Миконоса, обосновавшимся в Бердянске.

История Хариклеи очень давно превратилась в городскую легенду, вероятно, на это горожан вдохновил именно прекрасный памятник, изображающий мать вместе с тремя детьми. Не исключено, что отсюда берет исток легенда о том, что Хариклея вместе с детьми сгорела во время пожара, который произошел то ли в цирке, то ли в театре.

Однако Павел Архипенко еще в 60‑х годах, исследовав метрические книги, выяснил, что мать и все дети скончались в разное время. Там же, в церковных метрических книгах, есть запись о том, что сама Хариклея Курри умерла при родах. Вот только с датами есть небольшая путаница: даты рождения и смерти, высеченные на могильном камне и указанные в метрических книгах, не везде стыкуются. Кто и где допустил ошибку, было ли Хариклее в момент смерти 49 или все же 38 лет? Ответы остались в тумане прошлого. 

Какой была Хариклея? Вероятно, любящей женой и матерью, красивой женщиной. Павел Архипенко предполагал, что изображение на памятнике носит портретный характер. Будучи купеческой женой, она могла позволить себе следить за современной модой, гулять по городу, посещать театр, магазины. А магазинов в то время в городе, как сообщают исторические документы, было более 200, а еще 70 лавок, 3 кофейни…

Откуда взялась легенда о смерти на пожаре, история умалчивает, возможно, было ранее какое‑то происшествие, связанное с огнем и каким‑то пожаром, с участием Хариклеи (или кого‑то другого?) и затерявшееся в глубине времен. Согласно метрическим книгам Вознесенского собора, а также надписи на памятнике, дети умерли раньше матери: дочь Евгения в 1877 умерла от младенческой болезни, сын Илья — в 1878 году от дифтерита, в тот же год умерла и Мария, ее смерть запечатлена лишь на памятнике.

Как пережил Афанасий одну за одной потери близких — неизвестно, но известно, что после смерти любимой жены вдовец не долго маялся одиночеством, вскоре он женился и уже на пятый год после смерти Хариклеи новая жена подарила ему сына Ставро, а после — дочь и еще одного сына…

Очевидно, Курри прекрасно чувствовали себя в Бердянске, и лишь неспокойные события гражданской войны вынудили их, как и других негоциантов, покинуть наш город и вернуться на родину.

Потомки семьи Курри, вероятно, и сегодня живут где‑то на греческой земле, и передают из поколения в поколение легенду о бердянской Хариклее.

Что касается изображения на памятнике, то фигура матери и детей вовсе не символ одновременной смерти, а метафора встречи в загробном мире, где ранее умершие дети встречают Хариклею, покинувшую мир живых. Хотя, если быть точными, то на памятнике должна была быть изображена еще одна детская фигурка… Ведь Хариклея Курри умерла при родах. Думаю, вполне возможно, что ребенок родился мертвым и соответственно не был крещен, поэтому и нет его изображения на памятнике. Но это лишь предположение. 

Раньше, кстати, все, что изображалось на надгробьях, имело особый смысл.Это был некий тайный код, по которому можно было узнать, кто похоронен под памятником и какой смертью умер. Например, сноп пшеницы, изображенный на надгробном памятнике, означал, что человек прожил достойную жизнь и умер в почтенном возрасте. А вот разрушенная колонна, часто украшенная цветочной гирляндой, символизировала жизнь, прерванную слишком рано.

Арка, в которой стоит Хариклея вместе с детьми на памятнике, имеет очень тонкую и дивную символику — арка, или радуга, символизировали победу вечной жизни над смертью, путь на небо, переход из обычной жизни через смерть в жизнь вечную. Еще один необычный символ можно увидеть в элементах декоративных украшений у подножия памятника. Этот элемент очень напоминает ракушку, а точнее створку морского гребешка. Традиция использования ракушек в похоронных ритуалах уходит корнями в седую, еще доегипетскую древность. Ракушка, кроме того, что является символом плодородия и изобилия, символизирует также возрождение и странствия. Существует старый обычай оставлять на кладбищах мелкие камешки, монетки и ракушки в знак поминовения…

А в случае с Хариклеей этот обычай приобретает еще один смысл. Метрические книги утверждают: «Курри Афанасий Ильин сын, греческоподданный и законная жена его Харитина Никифорова дочь, оба православные…», однако, несмотря на это, не исключено, что древняя языческая религия родной страны не была ими начисто отвергнута. А тогда ракушки и монеты, оставленные на надгробье, могут предназначаться Харону — древнегреческому перевозчику мертвых через реку Стикс в загробный мир. Лодочник Харон перевозит души на другой берег, если те имеют для него монетку. Если же нет — души вынуждены бродить по берегу…

С обратной стороны памятника нанесена эпитафия на греческом языке. С годами камень темнел, покрывался налетом и обрастал мхом. В свое время Павел Архипенко сделал большой вклад в расшифровку этой надписи и при помощи Веры Ениной и профессора Андрея Билецкого тайна посмертной надписи была раскрыта. Эпитафия переводится примерно так:

«Здесь, в краю гипербореев, вдали от Греции, жену Афанасия Курри, его любимую Хариклею, урожденную Амбанопуло, мертвую, хранит в себе земля. Из любимых детей трое были цветущих подростков на радость родителям, но вскоре, к нашему горю, их постигла тяжелая болезнь. Когда они угасли, боль поразила материнское сердце, и вот, побежденная горем, она перешла в царство Аида». 

Из тумана прошлого

«…Театр был переполнен, как часто бывало в Бердянске во время гастролей заезжих театралов…» Театральный проспект и Бердянский театр на одной из дореволюционных открыток.

«…Театр был переполнен, как часто бывало в Бердянске во время гастролей заезжих театралов…» Театральный проспект и Бердянский театр на одной из дореволюционных открыток.

«Какие молодые, — подумала Хариклея, разглядывая парочку, стоявшую на ее могиле, — я тоже была такой когда‑то… Зачем они пришли? Зачем все они приходят сюда, ведь они не знают меня? Все, кто знал меня, уже давно умерли…»

Как всегда неожиданно нахлынуло воспоминание. Она, молодая, улыбчивая, с голубой атласной лентой в красиво уложенных волосах, идет в булочную, держа в руке плетеную корзинку. Приятно шуршат складки нового длинного платья (только вчера привезли от портного, Афанасий сказал, что ей очень к лицу), поскрипывает деревянный настил под башмачками. В хорошую погоду она любила сама пешком (никогда не брала извозчика) ходить в эту булочную с вывеской в виде кренделя. С Зеленой улицы сворачивала на Азовский проспект, и прямо к морю, вдыхая его особенный воздух, останавливаясь у деревянной портовой пристани, наблюдая, как мужики грузят мешки на подводы…

Воспоминание схлынуло так же, как и пришло. Хариклея зябко повела плечами, хотя холода уже давно не чувствовала. Это все туман, она не могла противиться его зову. Как только вспухали молочные клубы над кладбищем, так и теряла она покой, задыхаясь, будто в дыму. Все из‑за того случая, который изменил ее жизнь.

…Театр был переполнен, как часто бывало в Бердянске во время гастролей заезжих театралов, на сцене шел какой‑то водевиль о любви. Она помнила все до мелочей: и освещенную сцену, и полумрак в ложах, и нежный узор французских обоев, мелкие врассыпную розочки… И как вдруг резко пахнуло горелым, она хотела крикнуть «Пожар!», но, поперхнувшись, уронила веер и отключилась, а веер все летел, медленно звякнул, задев золоченный карниз… А она будто, зависнув под куполом театра, спокойно смотрела, как ее уносят куда‑то, и думала: «А как же водевиль?», а потом — полет по темному туннелю навстречу свету…

Как сказал семейный врач, когда Хариклею привели в чувство, ей довелось пережить состояние клинической смерти. Во время спектакля загорелась портьера, огонь быстро погасили, но женщину, наглотавшуюся дыма, едва вернули с того света. Какое‑то время все обсуждали этот случай, но вскоре он был забыт, вытесненный другими житейскими перипетиями. Но жизнь Хариклеи с тех пор кардинально изменилась, она совершенно перестала бояться смерти и даже немного хотеть ее. Опыт, который она пережила во время полета по странному туннелю, полета к свету, успокаивал ее и давал какую‑то не до конца понятную, но грандиозную надежду. Он стал для нее обещанием и подтверждением чего‑то большего, ожидающего за чертой этого мира. Теперь Хариклея была уверена, что Бог дал ей этот опыт, чтобы впоследствии у нее нашлись силы пережить смерть троих детей, и вскоре с нетерпением за ними последовать. 1

После смерти Афанасий не забывал ее, часто наведывался на кладбище, позднее вместе с новой женой и детьми. Хариклея была рада, что все у него сложилось удачно. Она хорошо помнила, как, навсегда покидая Бердянск, Афанасий пришел на могилу один и долго стоял молча, опустив голову и положив тяжелую ладонь на горельеф, тихонько поглаживая ее каменную, уже начавшую зарастать мхом руку… Это был последний день, когда они виделись, и в тот день над кладбищем тоже стоял туман, плотный и беспросветный, как завеса между двумя мирами.

Кроме всего прочего, туманная погода всегда нагоняла на нее думы о другом тумане, том тумане хаоса, из которого, согласно греческой мифологии, появился мир. И том тумане, что вечно стоит над рекой в загробный мир, рекой, отнимающей память. Она знала, что однажды этот туман непременно расступится, пропуская узкую ладью с мрачной тенью, стоящей на борту. И она, осторожно переступая цветы асфоделий у самой воды, взойдет в эту древнюю лодку, и на этот раз Харон уже навсегда увезет ее на тот берег, где уже больше ста лет ждут ее Илюша, Мария, Женечка и тот, четвертый малыш, так и оставшийся без имени.

Хариклея улыбнулась, глядя на застывшую парочку, и медленно поплыла сквозь оградки и покосившиеся кресты, растворяясь в молоке тумана. 

Журналист Ирина Аннинская прикасается к мраморной руке Хариклеи Курри на ее надгробном памятнике.

Журналист Ирина Аннинская прикасается к мраморной руке Хариклеи Курри на ее надгробном памятнике.

P. S. Сегодня все чаще слышу идеи о превращении старого кладбища в парковую зону, исторический парк, о разработке туристического маршрута мимо самых колоритных могил и людей, сыгравших роли в жизни города. Действительно, магия личностей, лежащих в земле, не раз спасала некрополи от забвения, делая кладбища туристическими изюминками. Может быть, и стоит это сделать, но не забывая об уважении к потустороннему, непознанному, об уважении к тому, что Бог оставил для нас тайной.

Готовя этот материал, в один из дней я напросилась на экскурсию по старому кладбищу вместе с директором КП «Ритуал» Григорием Горячевым. И первая старая могила, которая нам встретилась, принадлежала человеку, умершему ровно в этот день 139 лет назад.

Долго отвлекаемая всякими другими делами, никак не могла добраться до источников, чтобы выписать даты, связанные с жизнью таинственной бердянской гречанки. Лишь 4 декабря специально пришла на работу в выходной, чтобы это сделать, и уже не удивилась — именно в этот день 187 лет назад Хариклея Амбанопуло появилась на свет.

Стоя у надгробья Хариклеи и прикасаясь к мраморной, поросшей мхом ладони, ловлю себя на мысли, что меряю время вехами ее жизни: в год ее рождения открыли первую деревянную пристань в Бердянске, а когда ей было 32, началось строительство волнореза, закончившееся за десять лет до ее смерти…[hdr2]