Глава 4. Случай в ресторане

Александр Васильевич Дунданов, старший брат Василия, двадцатипятилетний холостяк, пришел работать в общепит прямо из Советской армии, куда был призван сразу после окончания ВУЗа. И хотя факультет был не совсем общепитовский, освоился он довольно быстро и

пользовался уважением у коллег. Просьба брата не была для него обременительной, напротив, он усмотрел в этом и свой «шкурный» интерес. Дело в том, что Александр с юности увлекался итальянской музыкой, интересовался историей и культурой обитателей Аппенинского полуострова, с удовольствием слушал Вивальди и Пуччини, но эстраду он просто коллекционировал - от Доменико Модуньо и Джанни Моранди до Мины и Челентано. Коллекционирование настолько его увлекло, а музыка так нравилась, что он решил выучить итальянский язык. Начал изучать его еще в институте, в армии, как ни странно, было больше возможностей, и к «дембелю» он мог различать отдельные слова и даже фразы в итальянских «канцонах». Однако опыта общения с носителями языка не было, и Дунданову было чрезвычайно интересно узнать - насколько он продвинулся в изучении языка. А тут такая возможность!

К встрече с итальянцами Саша готовился, как к свиданию с девушкой. Надел лучший костюм, пришел за полчаса до назначенного времени, встретился с директрисой ресторана, выбрал с администратором столик, который шустрые официанты стали сервировать, поставили вазочку с живыми цветами. К 19-ти часам, когда пришли иностранцы, все было, как в лучших европейских домах, так, во всяком случае, показалось Дунданову. Элегантный администратор, имеющий опыт работы в Ленинградских ресторанах и радушный Александр Дунданов вышли на крыльцо, Дабагян и Василий представили каждого итальянца и «метр» Преображенский широким жестом руки в полупоклоне пригласил всех в зал. Сергей и Василий, отне́кавшись, уехали домой, а Дунданов-старший выдал свои первые итальянские познания:

- Прэ́го, синьо́ри, анда́ре аль та́воло. (Господа, пожалуйте к столу).

Итальянцы переглянулись и одобрительно загудели. Они решили, что Александр хорошо заучил фразу из разговорника. Но когда Саша, поднапрягшись, выдал:

- Разрешите вам представить метрдотеля этого ресторана… - вопль гостей вообще сбил его с толку. Окружив Дунданова, они тараторили все вместе, но он не смог разобрать ни слова, как ни напрягал свои слух и память. Наконец, один из них, гривастый, с аккуратно стриженой бородкой поднял руку, и все затихли. Медленно, понимая, что перед ними не итальянец, он произнес короткий спич на своем языке, стараясь выговаривать все буквы:

- Мы так рады слышать итальянскую речь! Это - впервые за все время нашего пребывания здесь. Вы очень хорошо произносите слова, у Вас миланское произношение. Вы - наш друг! Как Вас зовут? Садитесь с нами.

Нельзя сказать, что Александр понял все дословно, но то, что они ему рады и что у него «прону́нчиа бэ́лля» - хорошее произношение - он понял, и это было приятно.

- Саша, - представился он и слегка поклонился.

Бородатый не выпускал инициативу:

- Садитесь, пожалуйста, с нами, Шаша, мы будем ужинать.

«Шаша» резануло слух, и Дунданов подумал о том, что зря он не назвал свое полное имя.

- Спасибо, синьоры, мне пора, а вас тут обслужат по первому разряду, - Александр поднял глаза на администратора и перешел на русский, - не правда 

ли, Владимир Семенович? - он увидел вытянутое лицо Преображенского.

- Ни фига себе, Василич! Ты чё - ша́ришь по-ихнему?

Они все еще стояли в проходе возле сервированного на пять персон стола. Опытный «метр» махнул кому-то рукой и расторопный официант уже нес над головами посетителей шестой стул, а черноокая длинноногая девушка в белой прозрачной блузке снимала с ближайшего, еще не занятого, стола приборы и сервировала шестое место - столик был шестиместным.

- По́ко-по́ко, - ответил Саша Преображенскому почему-то на итальянском, и показал большим и указательным пальцем расстояние в сантиметр, дескать, - чуть-чуть.

- Понял, шеф, фирма угощает для разбега, - «метр» по-своему истолковал жест Дунданова и кивнул наблюдавшему за ним официанту, который тут же исчез в буфетном проеме.

Итальянцы шумно рассаживались. Сашу тянули книзу с двух сторон за руки бородатый и лысоватый, и он не без удовольствия рухнул на стул. Вопросы посыпались, как из рога изобилия, но Дунданов-старший не успевал не только отвечать, но и понимать. Бывал ли он в Италии? Нет, не приходилось. Как?!! А где изучал язык? А где работает? А почему не идет к ним переводчиком. У них до сих пор нет переводчика. Это очень хорошо оплачиваемая работа, примерно 40-50 долларов в час…

Тем временем принесли запотевший графин с водкой и официант, по всем правилам советской торговли, изящно разливал её из-за спин гостей в крохотные стопки. За соседними столиками гуляли постоянные клиенты ресторана: местная шпана, свободные от смены официанты и бармены из дружественных заведений, таксисты, картежники и прочая городская «богема». Шум за столом итальянцев привлек внимание. Для тихого городка это было неординарное событие - иностранцы в ресторане, сами, без сопровождающего начальства и милиции. Это щекотало нервы и возбуждало.

- Эй, макаронники! Хау ду ю ду! - Вряд ли кричащий с соседнего стола подпитый молодой человек в дорогом джинсовом костюме испытывал какие-то чувства к иностранцам. Ему просто хотелось куражу. Посмеяться над кем-нибудь, унизить, опустить, плюнуть в харю очкарику, вот и будет тема для завтрашних рассказов в кругу себе подобных. А то ведь - скука! Очкариков рядом не наблюдалось, зато какая удача - целые иностранцы! Он поднял руку вверх:

- Ха уду ю ду, это я тебе говорю, пи́дор!

Берна́рдо, сидевший лицом к этому столику, увидел приветственный взмах руки и тоже поднял руку:

- Салю́то, синьо́ри! Буэ́на сэ́ра!....

- Спросите у Джулиано, можно ли его пригласить на танец?

- А спросите у Бернардо, он женат?

- А они надолго к нам приехали? А где они живут? А когда уезжают?

Одна, не первой молодости, хорошо поддатая дама, облокотившись двумя руками о стол, глядя в упор на Джино, толкнула широким задом Александра:

- Эй, тлума́ч, спроси-ка у него, сколько он получает.

Саша хотел было её вежливо отшить, но у Джино заблестели глаза:

- Что она хочет?

- Она спрашивает, сколько ты зарабатываешь.

- Спроси, сколько она берет за ночь.

- Джино, у нас так не принято. Давай её отправим подальше. Ты будешь иметь… - Дунданову тяжело было подбирать слова, - сканда́лло, - он покосился на широкий зад (еще догадается хозяйка зада), - и добавил «нон бэ́нэ» (нехорошо).

Но Джино уже завелся.

- Скажи ей, что я зарабатываю два-три миллиона, и на неё у меня денег хватит.

Дунданов знал соотношение валютных курсов, и огромные суммы не пугали его. Он мысленно откинул три нуля, однако, получалось, что Джино мог за пару месяцев купить «Жигули»! Ничего себе! Дамочка вопрошающе из-за собственного плеча косила глаз на Александра. Он не стал смущать её пьяные мозги большим количеством нулей и быстро произнес:

- Около трех тысяч в месяц.

Эффекта разорвавшейся бомбы не было. Дамочка снова уперлась взглядом в Джино.

- И у него есть валюта?

Саша, теряя терпение, переводил. Джино достал бумажник, вытащил оттуда несколько пятитысячных купюр и разбросал их по столу. За соседними столиками послышались неприличные выкрики, но дамочку это не смутило. Пышнозадая взяла одну банкноту, осмотрела её с двух сторон, сунула себе в декольте и отвалилась от стола. Стоя в полный рост, она посмотрела в упор на боксера, и, как будто тот ее понимал, отчеканила, глядя ему в глаза:

- Когда будешь уходить, подойдешь ко мне, я верну тебе денежку. Я сижу вон за тем столиком, - показала она в сторону эстрады и пошла, плавно покачивая внушительными бедрами.

Дунданов, как мог, перевел, но душа его уже была не на месте. Он знал, что за операции с валютой могут привлечь. Правда, тут никакой операции не было, скорее, выражаясь словами товарища Бендера, было «честное изъятие денег», но это - как посмотреть. Проходившая в это время мимо их столика юная девица нагнулась, обхватила сзади шею Джино руками, и, глядя на Александра, спросила:

- А мне - можно?

Дунданов перевел.

- Си, синьо́ра, - Джино взял со стола одну банкноту, приподнял её над головой и, когда девушка потянулась за денежкой, свободной рукой показал на свою щеку:

- Ба́чо!

Девушка перегнулась и поцеловала Джино, но не в щеку, как тот просил, а в губы, от чего тот крякнул, что-то пробасил и вручил девице пятитысячную купюру:

- Сувэни́р.

На столе оставались еще такие же купюры и к ним потянулись новые претенденты. «Ну, всё, - с тоской подумал Александр, - влип очкарик. 

Пора сматывать удочки, пока не повязали». Но выпитая водка придавала смелости, к тому же не мог он просто так бросить вновь приобретенных друзей. Пришлось смириться с мыслью о том, что он, если не соучастник, то уж точно свидетель этого валютного шоу. Подошел парень в джинсовом костюме и стал за спиной Джино. Дунданов усиленно соображал, как остановить этот кошмар, он хотел сказать боксеру, что не все так хорошо к нему относятся, как он думает, но у Саши не хватало словарного запаса. К тому же Джино поймал кураж, раздавал банкноты налево и направо, за каждую получая неизменный поцелуй. Его целовали - кто в губы, кто в щеку, выщипывали из широкой лапы пятитысячник и удалялись, как удаляется в укромный уголок хищник, получивший кусок мяса, чтобы там без помех полакомиться всласть.

Улучив момент, когда очередная хищница целовала сластолюбца в губы, «джинсовый» ловко выхватил зажатую между пальцами Джино денежку и мгновенно сунул её себе в карман. Итальянец, дождавшись, когда от него оторвалась красотка, весело глянул на свою пустую руку и что-то с улыбкой пробормотал, чего Саша не смог понять. Затем обратился к своим товарищам и долго им что-то объяснял, из чего Дунданов догадался, что Джино знает, кто у него взял денежку и ему её не жалко, но брать без его - Джино - разрешения, это очень-очень плохо.

Тем временем парень, так ловко умыкнувший пять тысяч лир, уже сидел среди своих и, видимо рассказывал, как он обчистил макаронника и что, если макаронник пойдет домой один или с телкой, то есть смысл его потрясти, у него этих лир, кажись, полная пазуха. Саша снова почувствовал жгучий стыд за своих земляков, но Джулиано произнес тост, они выпили, потом оркестр «для друзей из солнечной Италии» заиграл медленный танец, друзей мгновенно расхватали «синьорины», Сашу тоже пригласила танцевать ну очень смазливая девица и неприятные мысли отошли на второй план. Шоу с валютой вроде закончилось, и Александр молил Бога, чтобы никто не стукнул, куда следует.

Галина между тем принесла очередной графин, уже итальянцы почти понимали по-русски, когда на их столик чужой - не их - официант принес бутылку «Шампанского». Все переглянулись: никто «Шампанское» не заказывал. Но принесший вино сказал, что это музыканты ресторана, давние друзья Александра, шлют ему и его новым друзьям привет и сейчас исполнят для них песню из недавно с успехом прошедшего итальянского кинофильма «Женщины и берсальеры». Пока Саша переводил привет от музыкантов, которые дружно махали их столику, итальянцы понимающе кивали и делали ручкой оркестру. Грянула песня на итальянском языке, снова «синьорины» расхватали всех парней. Всех, кроме Джино. Он улыбался и отвечал всем:

- Ску́зи, нье магу́… нье́нте, о, Мадо́нна, ску́зи…

Чернев Владимир