Владимир Высоцкий

В 1980-м умер Владимир Высоцкий. Не могу сказать, что для меня это был №1 среди любимых поэтов, писателей или бардов, хотя сам Высоцкий это слово «бард» не любил. Но он оставил очень заметный след в моем самообразовании, как и Визбор, и Городницкий, и Кукин, и другие шансонье. «Шансонье» - от французского шансон (песня) - в те годы называли людей, исполняющих свои стихи, положенные на свою музыку. Такими шансонье были Жак Брэль, Жорж Брассенс и другие. Сегодня шансоном называют низкопробный блатняк, чем оскорбляют основателей этого направления в искусстве. 

До Высоцкого были такие заметные фигуры в этом жанре, как Александр Галич и Булат Окуджава, но популярность их не могла сравниться с Владимиром Семеновичем. Тем обиднее 

было тупое молчание властей о его смерти в июле 80-го. Я узнал об этом из «Голоса Америки», который регулярно слушал, а через два дня пришла выписываемая мной газета «Советская культура», где маленькой заметочкой, размером меньше визитки, было размещено это сообщение. И все! Больше нигде – ни слова. Наверное, от чувства протеста я решил для себя собрать не только все его напетые песни, но и стихи, и узнать подробнее о его жизни. У меня появился единомышленник, мой давний друг Валентин Гулянский, и мы объединили усилия. К тому времени на наших магнитофонах имелось более ста песен, мы думали, что почти все уже есть, надо поискать у других коллекционеров, и мы будем иметь полную коллекцию. Годы поисков показали, как мы ошибались.

В августе 80-го мне удалось вырваться в Москву, побывать на могиле поэта, посмотреть несколько спектаклей в Театре на Таганке и познакомиться с главным инженером этого театра, фамилию которого, к сожалению, запамятовал. У него я разжился записями песен Высоцкого, которых не имел. К моему возвращению мой друг Валентин тоже кое-что раздобыл, нам неизвестное. Вырисовывалась неплохая коллекция, и мы решили, что этим надо поделиться с народом, хотя поиски новых записей не прекратили. 

В те годы в Бердянске стали появляться неформальные клубы по интересам – любителей камерного кино, истории рок-н-рола, авторской песни. Люди собирались в клубах, небольших кафе и делились своими собраниями. Я провел несколько встреч на разных площадках на тему «Знаем ли мы Высоцкого?», позже мы с Гулянским организовали вечер Высоцкого в клубе Рыбокомбината, после которого к нам прибились человек десять с предложениями о помощи. Одновременно с этими мероприятиями, мы с Валентином решили переложить звук в букву и стали построчно прослушивать песни Высоцкого и записывать слова на бумагу. Накопилась гора наших корявых рукописей, которые распечатывала на пишущей машинке моя жена Елена, а отпечатанные ею экземпляры мы относили в «Бюро добрых услуг», где профессиональные машинистки кляпали по 20 коп. за лист плюс 5 копеек за каждый экземпляр копии, всего - пять экземпляров, больше пишущая машинка не пробивала.

Вскоре появились сообщения о том, что создана государственная комиссия по изучению творческого наследия Высоцкого, и комиссию эту возглавил известный поэт Роберт Рождественский. «Вот у кого можно разжиться недостающими у нас записями Высоцкого», подумалось мне, и в следующую поездку в Москву я встретился с Робертом Ивановичем. К тому времени он издал сборник «Нерв», в который вошли всем известные песни Высоцкого и немногие стихи, известные коллекционерам.

Маститый поэт принял меня очень любезно, мы беседовали в его рабочем кабинете около часа, и в результате беседы выяснили, что «первыми руками» являемся мы – поклонники и собиратели, а он своим авторитетом продавил к публикации то, что ему передали такие же фаны, за что им (нам) от него – большое спасибо. На прощание Роберт Иванович подарил мне сборник своих стихов с пожеланием удачи в нашем благородном деле.

Из любителей творчества Высоцкого, прибившихся к нам на разных вечерах, организовался бердянский клуб «Нерв», человек в 30, который мог себе позволить проводить серьезные мероприятия с применением проектора, хорошей акустики, с художественным оформлением сцены, постановкой отдельных картинок по сценариям, написанным мною и поставленных совместно с женой Еленой, режиссером по первому образованию. 

Нами тут же заинтересовались соответствующие службы. В один, не самый прекрасный день, меня пригласили в отдел кадров общепита, где я в то время работал, «для беседы». То, что все кадровики страны были негласными сотрудниками КГБ, было известно мне и без этого случая. Но надо помнить, что начальником нашего отдела кадров была парторгша Мария Сергеевна, мимо которой я проскочил при поступлении на работу и никак ее не праздновал. Она не могла упустить случая, чтобы мне насолить.

Молодой человек, сидевший в кабинете, достал удостоверение «конторы» и представился:

- Майор КГБ… - и назвал свою фамилию. 

Я тоже отрекомендовался:

- Начальник отдела … - назвал свою. 

- Вы возглавляете клуб пропаганды творчества Высоцкого «Нерв», не так ли? 

- Так. А что это запрещено? 

- Нет, что Вы? Я тоже люблю этого артиста и бывал на ваших вечерах. 

- Так приходите к нам в клуб, мы для вас найдем роль в наших мини спектаклях.

- У меня немножко другие задачи. Видите ли, к вам приходят разные люди. Не все лояльно относятся к существующему порядку вещей, – майор был осторожен, видимо знал, что особой радости от общения с ним я не испытываю, - так Вы ничего с ними не предпринимайте, просто сообщите нам об их высказываниях о руководителях страны, их комментариях к отдельным событиям. 

- То есть Вы предлагаете мне сотрудничество? 

Майор знал, что «сотрудничество» с сильными мира было почетно, давало «сотруднику» некие преференции, поэтому удовлетворительно кивнул:

- Именно. Это Вас ни к чему не обязывает, а нам Вы очень поможете. 

К этому времени я уже наслышался и начитался о секретных сотрудниках, в народе – 

«сексотах». К тому же, знал, что на меня самого в КГБ есть досье - за контакты с иностранцами. Но я никогда не испытывал симпатии к сильным мира, поэтому ответил майору как-то так, что больше он меня ни разу не беспокоил. Время КГБ уходило безвозвратно.

Движение «высоцковедов» стремительно ширилось по стране, чему немало способствовал заведующий литературной частью Театра на Таганке Петр Михайлович Леонов. Каждый год, а то и по два раза в год я и Валентин ездили в Москву, встречались у Леонова с такими же собирателями, познакомились с Золотухиным, Хмельницким, Смеховым, Демидовой, другими коллегами Высоцкого, общались с Юрием Петровичем Любимовым, который собирал с миру по нитке материал для спектакля «Владимир Высоцкий». В одну из поездок мне представилась возможность поработать с рукописями Высоцкого в центральном государственном архиве литературы и искусства - ЦГАЛИ. Одновременно в Театре шла работа по пробиванию Центра Высоцкого в Москве или, по предложению Любимова – «Зоны Высоцкого». К тому времени я уже был членом КПСС и, по просьбе Петра Леонова, возглавил делегацию от Таганки в ЦК с ходатайством о признании общественного «Дома Высоцкого на Таганке» Государственным центром. Мы помогали с устройством экспозиций, сбором материалов, перетаскиванием мебели и архивов и просто грубой физической силой в устройстве этого самого «Центра» в Таганке. Конечно, мы там общались и обменивались материалами с такими же собирателями творческого наследия Высоцкого со всей страны.

В результате наших с Валентином усилий мы смогли тайно издать - сначала три тома, а через несколько лет собрать практически весь материал – песни, стихи, прозу, устные рассказы, письма и издать все это, опять же, нелегально, - в семи томах, «размноженных» аж в трех экземплярах. Книги эти имели только одну, нечетную страницу с текстом, вторая по техническим причинам, была пуста. Первые три тома были сброшюрованы из листов формата А-4, но зато работники бердянской типографии, опять же тайно, по ночам, сделали им коленкоровый пурпурный переплет, на котором золотым тиснением значилось: «Владимир Высоцкий». По одному экземпляру мы с Валентином оставили себе, а третий я отвез Леонову в Таганку, который по достоинству его оценил и приобщил к другим экспонатам. После известных демаршей Любимова с невозвращением из заграницы, эти фолианты, вместе с другими экспонатами «Дома Высоцкого», были изъяты «конторой». Где эти книги сейчас, мне неизвестно.

Бердянский клуб «Нерв» был инициатором и вдохновителем идеи присвоении одной из улиц города имени Высоцкого. За переименование улицы имени Жданова в улицу Высоцкого клубниками было собрано более 10 тысяч подписей горожан. Но сработала старая номенклатура, и вопрос на сессии горсовета прокатили. Однако мы не отступались и через год во вновь строящемся микрорайоне на поселке 8 марта Владимир Пикинер, на то время председатель горисполкома, сумел пробить наш вопрос с присвоением улицы. 

Во время одной из поездок в Москву в конце 80 х я познакомился с художником-графиком Николаем Буренковым, который, как выяснилось в беседе, был лично знаком с Высоцким. Более того, во время съемок фильма «Бегство мистера Мак-Кинли», он делал наброски актера. Узнав о моей мечте создать значок Высоцкого, Буренков познакомил меня со своим другом, морским офицером, работавшем военпредом на одном из предприятий Москвы. Этот капитан второго ранга (по известным причинам он не представился) и согласился изготовить значок, разумеется - нелегально, ибо изготовление таких вещей было абсолютной прерогативой государства. 

Эскиз значка Н. Буренков сделал за средства, собранные бердянским клубом «Нерв», а ДК им. Калинина оплатил его изготовление. Такой значок получил каждый член клуба «Нерв», а также участники клуба авторской песни при ДК им. Калинина «Альбедо 039», которые иногда принимали участие в наших спектаклях, посвященных творчеству Высоцкого. Один значок я отвез в Москву, в Театр на Таганке и передал Петру Леонову в музей Высоцкого, который тогда еще находился в театре. 

На все это ушло почти 10 лет. За это время мы, кроме спектаклей и вечеров по пропаганде творчества Высоцкого, сумели создать небольшой музей в клубе «Строитель». Комнату-музей Высоцкого любовно отделали и оснастили местные художники, не взяв за это ни копейки. Одного из них помню – это Сергей Вельчев, царствие ему небесное, он умер вскоре после своей первой персональной выставки, организованной Бердянским художественным музеем в 2012 году. 

Безвозмездно участвовали в создании музея и другие спонсоры, закупившие декор, ткани, металл, изготовившие стенды. О нашем музее знали ценители Высоцкого в Новосибирске, Кишиневе, Норильске, Воронеже, Донецке, Москве, других городах. Потом пришла перестройка, коммерциализация, и комнату-музей Высоцкого владельцы здания сдали в аренду.

Если Вам это понравилось, прошу расшарить.

Чернев Владимир