Фамилия Пудак образована от прозвища Пудак, которое, вероятно, происходит от слова пуд (старинная мера веса в России, Белоруссии и Украине, равнявшаяся 40 фунтам или 16,4 кг). Кроме того, пудом называли что-либо очень тяжелое, поэтому Пудаком скорее всего прозвали большого, тучного человека.

Кроме того, в старину существовала профессия пудовщик (весовой, весовщик) сторож или пристав у весов, занимавшийся сбором пошлин, весовых. Такому человеку также могли дать прозвище Пудак.

По другой версии, в его основе лежит украинское слово пуд, в переводе на русский язык означающее страх. Возможно, человек, получивший такое прозвище, имел склонность пугать окружающих или же сам отличался робким характером.

Камышева (Пудак) Прасковья Ермолаевна рождена (по паспорту) 8.09.1907 (по свидетельству о рождении 11.10.1907) и прожила до 17.06.1997. Ее супруг Камышев Павел Демьянович рожден (по паспорту) 17.05.1906, по свидетельству о рождении 17.05.1900), прожил до 06.08.1986.

«Камыш» заимствовано из тюркских языков, означает "тростник, камыш". В старину были популярные имена и прозвища от названий растений или животных. Камыш — одно из таких не церковных имен. По законам русского языка от этого имени образована фамилия Камышев, Камышева.

Камышев Павел Демьянович, уроженец Смоленской области. Демьян Филиппович (1864-05.05.1936) с женой Агафьей Ивановной (1963-20.07.1932) и младшим сыном, Павлом, переселились в село Бельманка Куйбышевского района Запорожской области. Старший, Анастас, остался в Смоленской области.

В Бельманке Павел и повстречался со статной девушкой Прасковьей (Пашей) Пудак.

Паша окончила на отлично четыре класса церковно-приходской школы. Мать Марию Пантелеевну потеряла рано, после рождения двух сестричек-близняшек. О дальнейшей учебе речь и не шла. Паша была старшей для своих братьев и сестер. А у Ермолая в семье было ни много ни мало — восемь детей! Но нашлась женщина, которая стала хорошей женой для Ермолая и отличной мачехой. Пудак Ермолай Иванович в селе Бельманке владел мельницей, поэтому жили более-менее в достатке. Мельница находилась на общественных землях, поэтому хозяйство Пудака Ермолая Ивановича облагалось налогом.

Когда Паше исполнилось 16 лет, Павел посватался и они поженились 24 октября 1924 года. Как рассказывала бабушка Паша, в то время, если девушке исполнилось 18 лет, и она не была замужем, ее называли старой девой.

В селе Бельманка 5 декабря 1926 г. родился первенец Николай, а 30 июня 1929 г. дочь Варвара. В 1933 г. семья с двумя детьми переехала в город Бердянск. Николай пошел учиться в школу. На Рабочем поселке (ныне этот район называют Собачьей балкой) построили дом, который заселили в 1937 году.

В Бердянске Камышева Прасковья Ермолаевна устроилась на работу ученицей-штамповщицей на Первомайский завод, и в первый же трудовой день сунула свой палец под штамп. К счастью, отделалась легкой травмой и испугом. Это был ее первый и последний рабочий день на заводе. Супруг Павел Демьянович строго-настрого запретил ей работать. И до последних своих дней Прасковья была домохозяйкой.

 После окончания 7 классов, Николай в 1940 г. поступил в ремесленное училище.

22 июня 1941 г. началась война. Павла Демьяновича демобилизовали, а Николай в свои 15 лет еще не был военнообязанным и остался за старшего мужика в семье. С первых дней войны в Осипенко стали поступать эшелоны раненых, которые останавливались возле дамбы. Раненых через порт эвакуировали в Керчь. Эвакуировали оборудование с заводов и фабрик. Рыли окопы, траншеи-бомбоубежища. И в октябре начались бомбежки. В основном бомбили центр города. Хорошо, что Камышевы жили на рабочем поселке на 4 линии в доме № 26. Туда бомбы не попадали. 7 октября 1041 г. колонны оккупантов вошли в Бердянск: отряды в сопровождении тяжёлой техники спускались по центральной горе. Остановились они у самого моря возле парашютной вышки. Бердянск был оккупирован немецкими войсками. С немецкими воинскими частями прибыл карательный отряд — зондеркоманда для массовых расстрелов гражданского населения, солдаты Румынского кавалерийского корпуса. С этого момента начался террор, грабёж, насилие. Весь берег от порта до Слободки огородили двумя рядами колючей проволоки. На верху парашютной вышки стоял румынский пулемётчик, и тому, кто бы вышел на берег, грозил расстрел на месте. Рыбу ловить было нельзя — никого не пускали на побережье. Все учебные заведения были заняты под казармы. С 20 часов начинался комендантский час: кто появлялся на улице, грозил расстрел. Запрещалось собираться более двух человек, громко разговаривать, смеяться.

Коля и Варя и днем без надобности не шастали по городу, чтобы не попасться на глаза оккупантам. Рынок был единственным местом, где Прасковья могла выменять вещи на какую‑то еду. Очень суровой была зима 41 – 42 годов: морозы доходили до –40. Поэтому печки топили всем, что горит: газетами, заборами, спиленными деревьями. Лечились травами, которые каждый год собирала и заготавливала Прасковья. Она, как и ее сестры,  была травницей. С мая 1942 года началась насильственная отправка молодёжи на работу в Германию. Угнали в Германию и Войтенко Ивана Васильевича, сына Войтенко Василия Порфирьевича. 

16 сентября, когда немцы отступали, они жгли город — заходили в квартиры, обливали всё керосином и поджигали дома. Если видели людей на улице, без разбора — ребенок или женщина — убивали на месте. Кругом слышались стоны, крики, плач. За 710 дней оккупации фашисты убили и расстреляли в Бердянске и Бердянском районе около 6 тысяч людей.  В освобождении Бердянска принимали участие войска 28‑й армии Южного фронта. 

Призывники сентября 1943 года были 16-18-и летними пацанами. Очень сложно было командирам управлять этими детьми. Вечером построение, проверка состава и наличия оружия. А у какого-либо рядового нет оружия.

 - Где твое оружие?

 - Местный забрал, а мне часы отдал, - всхлипывает этот рядовой.

Пацаны, которых только оторвали от мамы, меняли оружие на часы, на то, что блестит, на еду. По-быстрому обучили их  военному делу и отправили защищать Отечество. Началась служба рядового связиста полевых кабельных линий телефонных станций Камышева Николая Павловича с Мелитопольской операции в 8 роте 3 батальона 66 стрелкового полка 61 дивизии. Вчерашние пацаны стали настоящими воинами. Смерть заглядывала им в глаза, дышала в затылок. Здесь Николай увидел, как бежит солдат, весь в крови, и у него разворочена грудная клетка, а легкие дышат. Солдат падает, а легкие продолжают дышать... Ходили, бежали, ползали и по мокрой, и по мерзлой земле, она же служила им постелью, спали и под дождем, и под снегом, укутавшись в шинельку, подложив кулак под голову, обняв вещмешок и винтовку.

Военный историк В.С. Хохлов пишет: «Подвиг связиста — особый подвиг. Далекий от внешнего эффекта. Ну что, на первый взгляд, героического в том, что линейный надсмотрщик или телефонист неоднократно исправляет под огнем противника поврежденную линию? Что героического в работе радиотелеграфиста, буквально вылавливающего сигналы нужной ему радиостанции в хаосе сигналов множества других станций? Но если присмотреться к действиям воина-связиста в боевой обстановке, нетрудно заметить, что его работа и, главное, значимость ее результатов далеко выходят за рамки одиночного подвига. От четкой работы связистов зависит быстрота и своевременность передачи донесений, распоряжений, приказов и команд, наибольшая потребность в которых возникает именно в условиях напряженного боя, особенно в критических ситуациях. Поэтому труд связиста на войне — самый необходимый, самый почетный и ответственный, от него часто зависит успех боя и всей операции».

В результате Мелитопольской (26 сентября – 5 ноября 1943 г.) и Керченско-Эльтигенской десантной операции (31 октября – 11 ноября 1943 г.) советские войска прорвали укрепления Турецкого вала на Перекопском перешейке, захватили плацдармы на южном берегу Сиваша и на Керченском полуострове, но освободить Крым сразу же не удалось – не было достаточно сил. На полуострове продолжала оставаться крупная группировка немецких войск, опиравшаяся на глубоко эшелонированные оборонительные позиции. На Перекопском перешейке и против плацдарма на Сиваше оборона состояла из трех, а на Керченском полуострове – из четырех полос.

После Мелитопольской телефонист Камышев Николай Павлович принимал участие в Никопольско-Криворожской наступательной операции. Для проведения Никопольско-Криворожской операции (30 января – 29 февраля 1944 г.) было привлечено 47 стрелковых дивизий, танковый, кавалерийский и два механизированных корпуса – всего 705 тыс. человек, 7,8 тыс. орудий и минометов, 240 танков и САУ. Поддержка их с воздуха возлагалась на 8-ю и 17-ю воздушные армии, располагавшие более чем 1,3 тыс. самолетов. 

Рядовой телефонист Николай близ Никополя 23 ноября 1943 г. получил тяжелое ранение в левую руку. Поместили на излечение в эвакогоспиталь. После лечения в госпитале Камышев Николай Павлович, получив инвалидность 3-й группы, в декабре 1944 года демобилизован домой.

В 1945 г. наградили медалью "За победу над Германией". В 1946 году поступил в Музыкальную школу города Осипенко на отделение для взрослых по классу баяна.

Отец Николая, Павел Демьянович, где и кем только ни работал: строителем, грузчиком, во Вторую мировую служил водителем, после войны был техником на аэродроме по обслуживанию самолетов, ремонтировал дороги...

Его любимая поговорка: "Поки діда, поки й хліба". Камышевы выращивали картофель и лук, огурцы и помидоры, дыни и арбузы, собирали виноград, держали то курочек, то кроликов, то корову, то козочек... Была у них и кобыла. Участвовал Павел Демьянович вместе с кобылой, которая везла жнейку "Джонъ Гріевзї і К", на Первомайских демонстрациях от Первомайского завода. А когда в Бердянске снимали фильм, Павел и лошадь участвовали в массовках.

Дед Камыш, как его называли соседи, был компанейским человеком, не прочь опрокинуть чарочку-другую. И часто своего хозяина кобыла сама привозила домой. Как рассказывали очевидцы, доходила до светофора возле самолета на проспекте Пролетарском (ныне Восточном), останавливалась на перекрестке на красный свет и ждала, когда будет зеленый! Только тогда переходила через дорогу и везла деда "в дровах", который лежал в бричке, на ул. Одесскую к воротам родного дома. Ворота открывала верная спутница Павла Паша.

Прасковья Ермолаевна была глубоко верующим человеком. Библию знала почти всю на память. В церковь ходила регулярно, очень радовалась, когда и супруг посещал служения (это было не часто). Он всегда становился сзади, чуть подальше от нее. Прасковья оглянется, а Павел крестится, молится. Вновь оглянется - опять молится. Душа радуется! Все причащаются, и Павел! А к концу служения он уже "под газом". И где в церкви можно нализаться?!

А он рассказывал, что каждый раз, после того, как Паша на него посмотрит и отвернется, бежит во двор неподалеку, где продавали вино на разлив не стаканами, а пол литровыми баночками. Выпьет баночку и бегом в церковь. И так раза 2-3 за службу.

Дедушка Камыш, как его называли, прожил 80 (или 86?) лет, бабушка Камышиха не дожила до 90 лет два с половиной месяца...

Заяц Людмила