Д.М.Милеев. Воспоминания. Жеребец

Дата публикации: 31.08.2014 2:07:08

В первом опытном табуне, в год моего прибытия, с целью эксперимента подпустили к кобылам ч/к английского жеребца и рассказывали такой случай: жеребец, выросший на конюшне и привыкший к «готовым харчам», очутившись на свободе, весело заржал и пустился вскачь прочь от своих кобыл. За ним устроена была погоня. Он ржал, выделывал пируэты, иногда приближался к своим «дамам», но получив отбой (так как не желал считаться с желанием или нежеланием женской части своего косяка), снова носился по степи, задрав голову и хвост трубой. Наконец, он завяз в тине у берегов речки и его едва спасли. Отдохнув, он снова пустился вскач. Лишь на третий день он почувствовал под ногами корм и, растопырив ноги (так как они оказались для этого слишком длинными), принялся есть, не обращая внимания на ходивших вокруг него кобыл. Когда чужой киргизский жеребец ворвался в его косяк, то нашему неудачнику пришлось обратиться в бегство, хотя соперник был в два раза меньше его.

Наконец, когда он понял все-таки свое назначение, он начал усиленно приставать к своим дамам, но они вовремя копытами давали ему понять, что для этого должно быть свое время и место. Они его так избили, что жеребца пришлось на бричке везти в лазарет за тридцать пять верст, через село Шаповаловку, где высыпали на улицу все мальчишки смотреть на него, опухшего, забинтованного и стонущего. Вся грудь и передние ноги были искалечены. Он стал инвалидом, не произведя на свет ни одного наследника.

С тех пор англичан решили держать только при конюшнях, где случка идет вручную, то есть со всеми мерами предосторожности для жеребца. Но спроса на них почти не было, так как русские заинтересованы были в упряжной породе, а киргизы своих кобыл на случку в Аулиеата не поведут.

Так эти скачки, формально оставаясь средством пропаганды достижений чистокровной лошади, не агитировали за себя. А рысаки в такой пропаганде не нуждались — на них не было отбоя со стороны русских и особенно немцев. «Принц» сразу же попал в «немецкую колонию» на случной пункт по договору с богатейшим тогда человеком — Ян-пом. Для этого формально я должен был проверить его кобыл. Его приглашение было очень любезным и настойчивым. Я испытал сухость этих надменных господ прежде и теперь поехал по приказу, но не охотно.