Д.М.Милеев. Воспоминания. Охота с беркутом

Дата публикации: 07.12.2014 3:34:01

Киргизы — прирожденные охотники. По первому снегу в аулах не остается никого из мужчин и даже мальчишек — все выезжают на промысел; и никто не возвращается с пустыми руками, т.к. любой след приведет к логову. В этот день на всех склонах, по всем ущельям царит оживление; охотятся артелью, а присоединиться может любой — все равно получит свою долю — идут с собаками, с ружьями, с соколами, ястребами и беркутами, или просто с палками. Больше всего в это время добывается лисиц.

Напав на свежий след, знатоки уже рисуют себе — что это за лисица и утверждают, что самая лучшая, дорогая, имеет самый маленький след: лапка при этом должна быть в «комке». Разлапистая лисица и шкуру имеет низкосортную. Самой лучшей считается темно-бурая и темно-красная — эта попадается одна на 1000. но и среди обыкновенной карачапки встречаются шкурки, по густоте меха которые можно сравнить вероятно только с сибирской в самое лучшее время года. Шкурки снимаются «чулком», подсаливаются, подсушиваются золой и затем мнутся. Стоимость шкурки оценивается участниками по ее качеству — один, два, три и больше баранов, переводятся на базарные цены и тот, кто ее берет, уплачивает участникам поровну. Через несколько дней лисица уже красуется у него на шапке, верх ее делается обычно из бархата или сукна — синего, черного, зеленого цвета и в середине его пришивается кисточка, которую делают сами мастерицы из крупных ниток. Такую мастерицу можно встретить в каждой юрте.

Снег падает в верховьях Таласа раньше, чем внизу. Приближение его предсказывается охотниками по приметам, которые выработались здесь веками. Например, перед тем, как упасть снегу, на высоких хребтах собираются в стаи и улетают воробьи, затем летят мелкие сокола — линия снега спускается ниже. Перед тем, как снег ляжет на поля долины — начинается перелет крупных соколов. Необычайное оживление вызывает этот пролет в аулах. Все скачут, следя за птицей, чтобы заметить, где она сядет на ночь. У каждого в руках длинный шест с петлей на конце из конского волоса — каракылтан. Когда стемнеет, к дереву подкрадываются охотники и разводят костер; затем самый опытный, не производя лишнего шума, нацеливает свой каракылтан на шею сокола и рывком стягивает его с нашеста вниз. Тут его, оберегая перья хвоста и крыльев, освобождают из петли, привязывают к ногам ремешок и везут в аул. Сокол оценивается при этом, как каждый охотничий трофей, и стоимость его выплачивается поровну всем участникам охоты. Самым дорогим и редкостным считается белый кречет, который, как считают, залетает в Талас раз в 50-100 лет. Он оценивается в 1000 баранов. После него идет итальги (сокол-балабан), цена ему до 20 баранов (самки ценятся дороже, т.к. они более уловистые, крупнее и сильнее самцов); затем следуют туйгун и лачин — сапсан — 10-15 баранов; в такой же цене кыргый — ястреб-тетеревятник.

Более мелкие сокола не расцениваются на деньги, а просто берут их так, кто пожелает с ними повозиться: их обучают всего за несколько дней охотиться на мелкую дичь (бедану — перепелку) и затем отпускают на волю. Ястребов иногда везут продавать в города Ферганы — там они стоят до 200 рублей, то есть за эти деньги здесь можно купить 40 баранов. Знатоки оценивают птицу по оперению, оно должно быть четкого рисунка, яркой окраски, клюв и когти должны быть сильные и толстые. Одни любители предпочитают соколов, другие ястребов. Сокол бьет сверху, когтем, а затем ловит на лету и с пойманной птицей садится где-нибудь на возвышении — на стог сена, на скалу, на дерево. В этом отношении удобнее ястреб, т.к. он далеко не улетает, а садится тут же, на что попало — за ним не приходится долго скакать или терять его из виду, это означает уже потерять птицу.

Если у птицы тотчас же не отобрать добычу, она успеет насытиться и тогда улетит, хозяина не подпустит. Для подкрепления сил и возбуждения охотничьего азарта ястребу дают мозг пойманной им птицы. В сравнении с соколом ястреб удобнее еще и тем, что он более опрятен: при испражнении он высоко поднимает хвост и далеко отбрасывает жидкость-испражнение, которое у сокола попадает на рукав охотника. В охоте на такую дичь, как фазан, кеклик, серую куропатку, преимущество ястреба сказывается еще и в том, что он может гоняться за птицей, лавирую среди кустов и деревьев, а сокол этого не признает — он здесь промажет один раз, а потом уже улетает. Но чисто эстетически, охота с соколом на чистом месте несравненно привлекательнее — взвившись высоко, он с невидимой для глаза скоростью падает в стаю, бьет иногда одного за другим, например, гуся, утку, чирка, пуская пух по ветру, и с последним садится где-нибудь на возвышении есть.

На крупную дичь и зверя охотятся с беркутом. Их не ловят, а добывают птенцами в неприступных скалах или обрывах. Найти такое гнездо нетрудно: в период выкармливания птенцов родители с таким усердием и жадностью ловят для них добычу и носят к гнезду, что их можно заметить далеко в окрестностях (в пустыне Гоурдак, например, я видел у гнезда перья фазанов и уток — это значит, что за ними беркут летал к Амударье, то есть за 60 км). Беркуты (а также бородачи-ягнятники, по-киргизски — кошбатыр, то есть «пара богатырей»), если обнаружит где-либо в предгорьях стадо дроф, то за несколько дней от стаи ничего не останется.

Беркуты носят на гнездо лисиц, волчат, зайцев, фазанов, уток, уларов, кекликов, сурков и другую живность. Все это приносится, как и бородачей, сарычей и коршунов в таком количестве, что птенец или птенцы не могут съесть — недоеденное гниет на гнезде или падает вниз. По запаху падали можно издалека прийти к гнезду.

Охота с беркутом описывалась не раз, но все описания обычно касаются степной охоты. В горах она имеет свой особый характер, т.к. здесь иная обстановка. Обилие растительности густого кустарника, скалы, кручи осложняют, например, охоту на лисицу — для этой охоты стараются выбирать более низменные места, увалы предгорий, богарные поля и пойму реки Талас. Здесь добывают дудаков, гусей, лисиц и с наиболее сильными беркутами даже волков, а в горах — козлов и архаров. У каждого охотничьего беркута своя повадка, своя хитрость и приемы. Обычно, беркут хватает за заднюю часть зверя и, балансируя на нем, бьет крыльями по снегу, по земле, стараясь нацелиться и ухватить его за морду, чтобы согнуть в кольцо. Тогда он выклевывает волку глаза, и тут подоспевший охотник добивает зверя. Иногда беркут садится и на холку, и второй лапой старается захватить голову так, чтобы лапа не попала в зубы хищнику. Бывает и так, что волк сбрасывает беркута или нападающий сам отпускает зверя, чувствуя, что сил не хватит. Гораздо легче беркут берет лисицу и только нора может спасти ее от преследователя или густые заросли.

Иногда лисица бросается в воду, надеясь на другой стороне реки найти спасение, но беркут в азарте продолжает и там ее преследовать и даже пытается поднять в воздух, чтобы разделаться с ней на берегу. Хорошая собака разыскивает зверя, помогает в охоте, а зачастую ловит сама прежде, чем охотник пустит на зверя беркута.

В охоте на козлов собака кружит и загоняет их на отвесные скалы — здесь беркут под крики и свист охотников, стреляющих по ним и пускающим камни, чтобы выпугнуть на чисто место — бросается иногда на козла, чтобы его сбить со скалы — козел падает вниз и разбивается о скалы, либо, если козлы бросились на чистое место — бросается на них также, как на волка или лисицу. Козел иногда на скаку оборачивается, чтобы ударить нападающего рогами, но, если берут сел ему на спину, ничего сделать не может, и подбежавшая собака перехватывает козлу сухожилие задней ноги и тем лишает животное движения. Так расправляются с кииком или архаром. Крупные самцы достаются с трудом и, главным образом, когда попадут в тяжелое положение, например, в глубоком снегу, который намело в овраг, на спуске с горы, когда козел бежит гораздо медленнее, чем, например, тайган, делающий прыжки в 10 и 20 метров.

Из зверей быстрее всех скачет под гору кабан: его никакая собака не берет на спуске. Наоборот, волк совершенно беспомощен в горах против тайгана и его может остановить, как это было на одной охоте у нас, смелая, но в два раза меньше волка сучка борзой киргизской породы.

Жителя Купребазара (Чибыря) — Джумабека Ор-бая, моего знакомого, с которым я раза два охотился, жившего недалеко от впадения р.Колбы в Талас, постигло страшное несчастье: беркут растерзал единственного сына, когда ему не было еще года; никого не было в юрте; ребенок с завязанной узлом на спине рубашонкой подполз близко к сиденью беркута, жившего у хозяина уже много лет и считавшегося совсем домашней птицей — и тот, схватив его в железные когти, разрывал клювом на глазах вбежавшего отца. Единственный надежный кормилец семьи — беркут оказался ее злым роком, как в песне о вещем Олеге — «но примешь ты смерть от коня своего»...

О-бай убил своего беркута — и подрубил сук, на котором сидел. На следующий год его кибитки уже не было на этом месте и где он горе мыкал потом никто не мог рассказать достоверно. Говорили, что жена его из саяков и он будто бы отправился к своей родне за перевал. Это был знаменитый охотник, единственный неподражаемый знаток беркутиной охоты в Таласской долине, удачливый, неутомимый фанатик своего дела.

Район его охоты простирался от Сусамыра, Тогуз тороу на Нарыне и Узунахмата в Кетменьтюбе до низовьев Таласа и р.Чу, от пустыни Маюнкум и Бетпакдалы до Прибалхашья, Каркалы, Урумчи (Китай).

Таласская долина была родиной многих знаменитых охотников — не менее, чем знаменитых музыкантов и поэтов (ырчей), не менее значительных, чем сама могучая и звонкая песнь ее истории, древних легенд, молчаливых памятников старины и сказителей, среди которых первое место принадлежит Манасу.