Д.М.Милеев. Воспоминания. Случай с Ц-ловым

Дата публикации: 26.10.2014 3:22:37

И вот так жили наши киргизы-бедняки, в том числе мои табунщики. Получив лошадь под верх, они тем самым из «ямаков» и «кодеев» стали людьми «атминар», то есть такими, которые на «лошади», имеют возможность ездить верхом. А это значит, что они могут привезти себе от «туганов» пищу, поехать на базар, без которого киргиз не считается полноценным членом общества (в базарный день все дороги забиты «базарующими» - «базарчи», которым необходимо узнать все новости и посчитаться с долгами «алаза-вераза», даже получить, что если удастся, и привезти домой «базарлык» - либо пачку чаю, либо полфунта урюку, мыла, ниток, материи — справлять свое хозяйство и доставить радость домочадцам).

Кроме того, такой человек может сделать себе посев, участвовать в охоте и получить свою долю добычи; для этого не обязательно иметь даже ружье или собаку: может там смотреть за лошадьми, готовить дрова для костра, наконец, просто предоставить свою лошадь для перевозки мяса. Козлов иногда убивают за выезд столько, что их не только на лошадях, но и на своих спинах не донесешь.

Наименее удачно складывалась судьба у Ц-лова, сильный, крупный человек, хороший работник, ему не везло, однако, в жизни. Не успели они еще хату выбелить, предоставленную ему, как конюху, в Чибыре умерла дочка. Это выбило его, чадолюбца, окончательно из колеи. Жена заболела, слегла — цынга. Сам он больной тоже цынгой, казалось, готов был руки уже наложить на себя. Беда не приходит одна. Привез он из Дмитровки мешок белой муки (это в голод-то) — выручили его знакомые «сваты» «на разжитье», как говорили тамошние украинцы на своем языке, который сами же называли «пэрэвэртэнь».

Из Пятигорска я дал для перевозки в Чибырь две сенокосилки и одну лобогрейку и отправил Ц-лова на рыдване, запряженном пятериком, надо было переправляться через Талас, разлившийся в половодье. Ц-лов отправился на ночь глядя: - «Луна, дорогу как в своей хате знаю, ехать по прохладце и скорее дома буду — там ведь ждут хлебушка» - уверял он.

Я предлагал ехать вместе, чтобы помочь переправиться через воду, ни один конюх не проехал бы без меня, но Ц-лов даже обиделся — я ему не доверяю, и я отпустил. На следующий день мы узнали, что бричку на переправе перевернуло, машины разбило и его мешок с мукой тоже уплыл. Сам он спасся и лошадей спас (Карабаш, трехлетний сын Каракуша, бывший на пристяжке, стоял в воде, как скала, а вода ему хлестала через спину). Постромки Ц-лов успел перерезать и лошади выбрались на берег. Что было Ц-ловым! Он рыдал, бросался на земь, бил себя по голове, просил спасти его детей и жену. Было тяжело видеть страдания этого обессилевшего богатыря, который в доброе время, вероятно, поднял бы на руках лошадь или задавил бы медведя. Урон был и в хозяйстве: лишиться трех машин накануне сенокоса и уборки хлебов, а также и хорошей отремонтированной брички! Одну сенокосилку дали мне на заводе, где покос уже кончился, а другую мы соорудили из остатков старой, даже не значившейся в инвентаре, при помощи «дяди Кости» и она хорошо послужила тот год.