Дата публикации: 22.05.2016 1:58:39
1951 год завершился поездкой в дом творчества в Хосте. Там я очень подружился с замечательным художником, Шевердяном. Мы с ним каждый день писали этюды, были всегда вместе; вечерами в нашем «салоне» он обычно играл на рояле и пел. Он 10 лет был солистом Тбилисской студии радио, а теперь живет в Ереване; очень любит свой город, гордится его архитектурой. Мы с ним долго переписывались, но потом переписка наша затихла и мы потеряли друг друга из вида.
Между прочим, был такой случай: приехал Сталин. Его поезд остановился против нашего дома: об этом нам сказал завхоз, а мы узнали сами на следующий день по обстоятельствам: ко мне подошел на берегу залива человек, который, хотя и был в штатском, но я понял, что это — работник охраны. Он спросил, что это я здесь «малюю» и без разговоров велел «сматывать свои мольберты» и здесь не появляться больше. Что было протестовать — лезть на рожон?! Я свернул свои «мольберты» и вернулся восвояси. Не было моего товарища — Шевердяна. Мы забеспокоились. Через некоторое время он приходит совсем расстроенный и бледный. Его, оказывается, привели к уполномоченному КГБ, учинили допрос и отобрали этюды! Мы всем домом направились ходатайствовать, т.к. у него отобрали подписку о явке. После наших ходатайств его отпустили.
Уже невозможно было писать этюды и мы стали ездить за 30-50 километров, стараясь забиться в такие углы, где никто нас не обнаружил бы. Ездили мы и в Ригу. Там я было попытался написать этюд речки — только начал, как мне велели какие-то приезжие «по доброму совету» скорее сматываться, что я и сделал, не считая нужным особенно искушать судьбу. Обуха плетью не перешибешь.
Срок пребывания в доме творчества кончился, я взял билет на поезд на следующий день и выехал в Ташкент. По приезде в Ташкент болезнь возобновилась и я три года ходил с палочкой, тренируясь возле дома, вокруг квартала; три года не сгибались пальцы и очень мучительно было мыть руки. Еще через год холецистит. Соблюдая строгий режим, изучал систему питания — поправился дома.