Д.М.Милеев. Воспоминания. Часть II. Побег.

Дата публикации: 11.05.2014 2:44:58

К вечеру нас пригнали в Кызылкурган. Перед Кызылкурганом, на мельнице, ко мне подскакал один из моих бывших джигитов, Джунус, и успел рассказать, что их, как «ударный взвод», послали вперед в атаку на красный полк, но «нас почти всех порубили», Сулейман ранен в ногу и мы его везем в аул, в Белсум; предлагал мне сесть на круп его лошади и ехать с ними. Я отказался, сказав, что теперь я должен быть с товарищами — нельзя же мне одному спасаться. Просил передать Сулейману пожелание скорее поправиться.

Курширматовцы, конечно, не поддержали атаку «ударного взвода», а просто наблюдали, что из этого получится — и тут же повернули обратно.

Было очень холодно, ветер, не видно ни зги. Кругом в кишлаке разоряли крыши и жгли костры. Наш часовой сообщил мне, что сейчас сделали «патава» — Курширмат согласился с Халхаджой на то, чтобы нас зарезать, так как им надо спешить.

Я уже заранее присмотрелся, что тонкую стенку в один гуаляк (круглый кирпич позади очага) можно легко разрушить и тут же начал проделывать дыру. За мной вышли все. Мы благополучно миновали лагерь, благословляя злую метель, разносившую искры костров, у которых грели руки съежившиеся аскеры — и втянулись в ущелье, рассчитывая, что нас бросятся искать вниз, а не вверх. Так и вышло. Пробираясь ущельем, мы вдруг услышали цокот копыт впереди. Все бросились в камни, спрятаться. По силуэту я определил, что лошади вьючные и сейчас же схватил одну из них, за которой по тропке между больших валунов шли остальные. Караванбаши не было с лошадьми: лошадей хватило на всю нашу колонну. Мы поскакали, погоняя кто как мог. Ни стремян, ни уздечек. Скачка продолжалась целые сутки. За ночь мы, стараясь уйти как можно дальше и от Суфикургана, повернули на Терендаван. В одном месте нам удалось обезоружить двух басмачей, сидевших в киргизской юрте. Теперь мы были вооружены: одна винтовка, шашка и старый огромный револьвер, какие носила лесная стража.

Три свежих лошади под седлами. Под перевалом мы решили ночевать и дать бой, так как лошади выбились из сил и дальше идти не могут. Средь ночи вдруг раздался крик: тревога! С.Ю.К. прискакал к нам и поднимает нас, так как за нами гонится отряд басмачей. Мы снова были на лошадях и ночью же, достигнув гребня перевала, решили здесь отдохнуть, подкормить лошадей камышом, снятым с крыши единственного каменного здания, построенного здесь русскими — расположились в снегу на позиции. Мне досталась шашка, остальным винтовка и револьвер, кроме того оружие бывшее у С.Ю.К. — наган и шашка.

Один из австрийцев (по национальности русский или словенец), не доехав перевала, дважды пытался броситься в снег, чтобы замерзнуть и избавиться от этих нечеловеческих мук голода, усталости и холода. Последний раз он накрылся простыней и мы потеряли много времени на его розыски. Теперь за ним учинили строгий надзор. Стража развела огонь под дырявой крышей и получила приказ не спать и не сводить с него глаз. Снегу было по пояс.

Мы не успели как следует устроиться в своих траншеях, как появились басмачи. Люди, почувствовавшие свободу, ни за что не хотели вернуться вспять: никогда мы не были так храбры, как тут.

С криком «ура» в темную толпу басмачей вместе с пулями полетели камни. Басмачи были внизу, под крутой тропой, и пока они поворачивали лошадей, сбившись в кучу, мы имели возможность расстрелять все патроны, какие у нас были. Басмачи бежали, мы начали снова пополнять свои боеприпасы — на этот раз одни камни.

Просидели здесь до утра — далее не было столь выгодной позиции, и мы решили, что надо удостовериться в том, что басмачи больше не будут нас преследовать. Утром это выяснилось. Двое басмачей были убиты, у нас потерь не было.

На следующий день мы были в Иркештане, на пограничном посту, здесь было оружие, мы отогрелись и ожили.