Госпиталь.

1 августа 1914 г. для России началась Первая мировая война. С фронта в большом количестве начали поступать раненые, и существующие петербургские госпитали уже не вмещали всех, кто нуждался в помощи.

Военный госпиталь для солдат (и только для солдат) в залах Зимнего дворца создали по личному указу императора Николая II в октябре 1915 г., он просуществовал до 28 октября 1917 г. К моменту его открытия русские солдаты уже год как воевали в Европе. Из-за нехватки мест под больницы начали отдавать общественные здания, столичные дворцы и загородные резиденции, нередко раненых размещали в частных особняках и квартирах. Все содержались за счёт государства, Красного креста, общественных и благотворительных организаций, пожертвований частных лиц.

Все парадные и церемониальные залы, кроме Большого тронного, превратили в огромные палаты, в которых можно было разместить до 200 человек. При этом в анфиладе залов, выходящих окнами на набережную Невы, находились лежачие больные, которые не могли самостоятельно передвигаться. Госпиталь носил имя цесаревича Алексея, поскольку при его открытии императорская семья дала обет во избавление наследника престола от гемофилии.

Под госпиталь собирались переоборудовать и залы Эрмитажа, но по просьбе директора музея Дмитрия Ивановича Толстого делать этого не стали: в помещениях не было электричества, водопровода и канализации. Тогда императорская семья решила разместить раненых в главных церемониальных залах самого Зимнего. Открывшийся лазарет вмещал тысячу человек.

Что касается сокровищ Зимнего дворца и Эрмитажа, то во время Первой мировой войны значительную их часть эвакуировали.

Везде сняли блюда, солонки и кронштейны. Всё сфотографировали, пронумеровали, уложили в ящики. Стены получившихся госпитальных палат затянули белым коленкором, а полы покрыли линолеумом, чтобы не испортить великолепные паркеты. Дворцовые люстры не использовали - к ним на шнурах подвесили по лампочке, а ночью разрешалось включать только лампы фиолетового цвета. Особая статья - Гербовый зал, где гербы заколотили щитами, Николаевский, прославленные канделябры которого закрыли деревом, и Иорданский вестибюль - заколотили все скульптуры.

Госпиталь был оборудован по последнему слову науки и техники, здесь делали уникальные на тот момент операции - например, по сшиванию нервов. Конечно, для этого требовался персонал высокой квалификации, поэтому попасть на работу в Зимний мог не каждый.

Главным хирургом назначали профессора медицины Николая Николаевича Петрова, в дальнейшем он стал основателем отечественной онкологии. Его помощником был нейрохирург Алексей Гаврилович Молотков - в будущем один из ведущих специалистов советского времени. В больнице также работали терапевты, окулисты, дерматологи и ларингологи. Среди врачей практиковал даже сиамский принц, окончивший в России Пажеский корпус, а затем Военно-медицинскую академию, - хирург Вальпакорн, или Мом-Чау. Рядом с ними трудились сёстры милосердия из самой строгой Кауфманской общины - из-под их косынок не должно было выбиваться ни волоска! Они были разного происхождения - от дворянок до мещанок.

В целом персонал госпиталя состоял из 35 врачей, в основном хирургов, 50 сестёр милосердия, 120 санитаров, 26 человек хозяйственного персонала, 10 служащих канцелярии.

Поступали в учреждение только тяжелораненые солдаты, нуждавшиеся в квалифицированной помощи. Для профилактики инфекций их двое суток выдерживали на сортировочном пункте и подвергали тщательной санобработке.

В Николаевском зале содержались 200 человек с повреждениями черепа, грудной клетки и позвоночника. В Восточной галерее лежали с увечьями конечностей, там же был выгорожен глазной кабинет. В Гербовом зале - солдаты с ранениями брюшной полости, бедра и тазобедренного сустава. Александровский зал предназначался для тех, кого подстрелили в плечо и спину. Самых тяжёлых укладывали в Петровском зале и отгораживали ширмами.

Снабжался лазарет в Зимнем дворце значительно лучше, чем другие, однако были и неудобства. В каждом из залов, где одновременно находились до 200 человек, было душно. Статус самого крупного и современного госпиталя нередко мешал нормальной работе. Ежедневно раненых навещали члены императорской фамилии, высокопоставленные чиновники, делегации Красного креста из Франции, Бельгии, Англии и Голландии. Посещения нередко проходили даже в «мёртвый час», нервируя больных. Каждой «высокой» делегации нужно было обязательно запечатлеть себя на фото с ранеными и персоналом. Всё это не могло не отвлекать от нормальной работы и очень раздражало врачей.

«Их было очень много: и "высочайших" - членов императорской фамилии, и разных знатных иностранцев (запомнились король румынский, японский принц Кан-Ин, эмир Бухарский и другие) и просто "высоких" - высокопоставленных русских чиновников, и бесконечных иностранных делегаций Красного креста, - вспоминала медсестра госпиталя Нина Валериановна Галанина. - Всем делегациям, приезжавшим в нашу страну, обязательно показывали госпиталь Зимнего дворца. Он был не просто показательным - показным».

Несмотря на неудобства, в стенах Зимнего дворца спасли тысячи жизней. Но в 1917 г. работу госпиталя остановили, в дни Февральской революции выход из Дворца для медперсонала закрыли. Вооружённые солдаты грубо выпытывали у сестёр, где они попрятали царских министров. Их искали под кроватями, в баках с грязным бельём, даже в спальнях работников, в зеркальных платяных шкафах. Тогда раненых не тронули, больница продолжила работу.

В дни Октябрьской революции ситуация повторилась, в палаты ворвались штурмующие. С солдат с ранами головы и челюсти срывали бинты - на этот раз искали переодетых министров Временного правительства.

«Многих из штурмующих вело простое любопытство - посмотреть, как жили царь и царица, - вспоминал позже очевидец событий, деятель русского искусства Александр Бенуа. - Других занимали царские ценности, но все они с недоумением обнаружили, что неожиданно попали в огромный военный лазарет. Практически все парадные залы были заставлены госпитальным и медицинским оборудованием, а в кроватях лежали люди с измученными лицами - такие же, как и они, простые русские люди. Представители новой власти проходили через Фельдмаршальский зал, сопровождаемые тяжёлым запахом крови и гноя, где шли перевязки. Осторожно обходили Колонный зал, где, несмотря на военные события вокруг дворца, шли операции. Раздвигали больничную одежду в Галерее Героев 1812 года, которая служила бельевой. Особенно поражал огромный Николаевский зал, отданный под палату для вновь поступивших. Можно было сказать, что новые хозяева страны захватили не оплот правящей власти, а мирный госпиталь с такими же, как и они, ранеными матросами и солдатами».

На следующий день после штурма на когда-то образцовые помещения было страшно смотреть. Всё было перевёрнуто вверх дном, кругом грязь, сломанные столы и стулья, брошенное оружие. Старшую сестру милосердия взяли под стражу, врачей вызвали на допрос. 27 октября раненых начали отправлять в другие лазареты, а 28 октября госпиталь расформировали. На долгие десятилетия в СССР об этой странице истории предпочли забыть: пример подвижнической деятельности царской семьи и членов императорской фамилии не вписывался в создаваемый «мрачный» образ российской монархии.

Первые материалы о госпитале появились в Эрмитаже лишь в 1975 г., после того как директор музея Борис Пиотровский принял на хранение воспоминания Н. В. Галаниной, некогда служившей там сестрой милосердия.

6 октября 2019 г.