Большая Морская улица, №45

Дом на этом участке был построен, как и большинство каменных домов Морской слободы, к 1740-м годам, когда Пётр Еропкин и Иван Коробов распланировали эту территорию после опустошительного пожара 1736-го г.

Дом был вполне типичный, если не сказать «типовой»: 1-этажный на 7 осей, на высоких погребах. «Семь осей» означало 7 проёмов в каждом этаже. В центре - трёхоконный зал, выделенный на фасаде выступом (ризалитом), а крылья были двухоконными. Ризалит завершался фронтоном. В высокой кровле были прорезаны слуховые окна - люкарны. Основные объёмные и ритмические характеристики хорошо читаются и сегодня на фасаде правого корпуса. Разве что фронтон исчез, парадный этаж стал выше, а цокольный, наоборот, ушёл в землю. В XVIII веке фасад был щедро покрыт французским рустом, что роднило его с «образцовыми фасадами» домов в Адмиралтейской части, которые выдавал застройщикам архитектор полиции Михаил Земцов.

Чехарда смены владельцев продолжается и в начале XIX века. В 1834 г. дом приобрёл Огюст Монферран, строитель Исаакиевского собора. Архитектор решил освежить фасад и переделать интерьеры. Проект перестройки уже был утверждён, но тут зодчий захотел перебраться в более тихий уголок на другой стороне Мойки. В 1836 г. он с большой выгодой продал дом миллионеру Павлу Николаевичу Демидову, который только что приобрёл соседний участок под нынешним номером 43. Монферран принялся перестраивать для Демидова оба дома. Эти работы зодчего признаются этапными в формировании нового направления в петербургской архитектуре, сменившего череду классических стилей. Если большой восточный особняк превратился в монументальное палаццо эпохи позднего ренессанса, то западный сохранил живописную композицию, но при этом обе её части тоже были оформлены в ренессансном духе. Благодаря террасе, украшенной бюстами на парапете, левый корпус - высокий, но несколько заглублённый, - приобрёл облик итальянской виллы. В оформлении фасадов Монферран широко использовал символические рельефы. Три из них, над низким корпусом, сохранились: «Франциск I у умирающего Леонардо», «Микеланджело показывает папе Павлу III проект собора святого Петра» и «Карл I подаёт Тициану кисть».

Они повествуют о почтении, которое проявляли знаменитые монархи к деятелям искусства. А вот о четырёх, украшавших высокую часть здания, мы знаем лишь из книг. Они были изваяны на темы басен Лафонтена.

Монферран не стал ломать старинные корпуса, возникшие на этом участке в XVIII веке последовательно и как бы стихийно, дав им лишь новое художественное оформление. Из-за этого возник 1-й образец городского дома с асимметричным фасадом.

Смелые и яркие фасады двух демидовских домов, перестроенные Огюстом Монферраном, несомненно, вдохновляюще подействовали на многих молодых архитекторов и прежде всего - на Андрея Штакеншнейдера и Николая Ефимова, преобразовавших прилегающую Исаакиевскую площадь своими мощными строениями.

В 1870-х наследник Павла Демидова, тоже Павел, известный нам княжеским титулом Сан-Донато, делил своё время между Италией и Украиной. Поэтому особняк на Большой Морской был продан. С 1873 г. он в собственности княгини Веры Фёдоровны Гагариной. Сохранив в общих чертах внешний облик, здание претерпело ряд внутренних перестроек. Сразу после приобретения дома был приглашён архитектор Иван Васильевич Штром, который ещё более усугубил асимметрию, переместив главный вход в правую часть низкого корпуса. Зато в вестибюле появилась шикарная мраморная лестница - гордость Дома композиторов. Возможно, именно Штром - почтенный профессор в летах - порекомендовал владелице особняка для продолжения работ молодого талантливого архитектора-декоратора М.Е. Месмахера. Он-то к середине 1870-х гг. и придал большинству помещений знакомый нам облик. Великолепен Дубовый зал (бывший кабинет хозяина) с роскошным камином и обшитым деревом ренессансным потолком (этот потолок Месмахер добавил в 1890-е гг). Благодаря деревянной отделке зал обладает неплохой акустикой и используется теперь для концертов.

Особняк - это своего рода шкатулка с секретом. Правый корпус снаружи выглядит как небольшой 1-этажный особняк. А внутри - множество залов и комнат. Совершенно невидимый с улицы, сзади был пристроен 3-этажный объём. Над концертным залом - бывший бальный, превращённый клубом в кинозал. Сейчас он имеет довольно запущенный вид. Но сколько замечательных фильмов здесь было показано в прежние годы! В том числе и таких, которые нельзя было увидеть в широком прокате.

В верхние этажи пристройки можно попасть по совершенно фантастической дубовой лестнице. Каркасная конструкция с резными балюстрадами и покойными перилами заключает в себе лестничные марши. Апофеоз её - изгибистая лесенка, ведущая в кинозал, с деревянным фонарём на столбике. И повсюду изумительные и разнообразные по конструкции и рисунку деревянные потолки.

По дороге в верхний зал можно выйти и на антресольную галерею кабинета. Какой оттуда открывается вид! Потолок - шедевр деревянной пластики. А другой вход на галерею или выход с неё - по винтовой лесенке в углу кабинета. Такое впечатление, что 30-летний зодчий просто упивался открывшимися перед ним возможностями придумать ещё что-нибудь новое. Что ни дверь - то портал, что ни портал - зрелище. В коридоре 2-го этажа - 3 двери с коваными и прорезными железными жуковинами. На всех трёх рисунок этих дверных петель не повторяется. Грандиозный «ренессансный» камин в галерее бельэтажа - в обрамлении резного дерева. Другой, не хуже, - в бывшей Зелёной гостиной (теперь она обита золотистым штофом). Большинство каминов отделано мрамором разнообразных цветов. А король всех каминов, конечно, тот, что в нынешнем концертном зале.

Максимилиан Месмахер был большой мастер на всевозможные выдумки, недаром же именно он возглавил ремесленную по сути школу барона Штиглица и коллекционировал старинные предметы дизайна. Позднее на другой стороне улицы Месмахер оформил интерьеры для зятя Штиглица, Александра Александровича Половцова, которые поражают и восхищают всех посетителей нынешнего Дома архитекторов. Многое перешло туда из придуманного для княгини Гагариной.

Князь Сергей Сергеевич Гагарин был когда-то адъютантом великого князя Михаила Николаевича и, женившись на Вере Фёдоровне (урожденной Пален), вышел в отставку. Детей у Гагариных никогда не было. У мужа было необыкновенно правильное лицо и манеры французского маркиза XVIII века. Он был любитель и знаток искусств, ценитель изящного, особенно пристрастился к архитектуре и был мастер устраивать дома, следил за всеми новейшими усовершенствованиями и практическими приложениями. Гагарин был украшением клуба и светских сборищ, пользовался близостью великого князя Михаила Николаевича, но держался всегда в стороне. Усердно критиковал всех и каждого, не двигая пальцем, никогда не выходя из своего выжидательного положения сатирического наблюдателя. Был глубоким эгоистом, дамским угодником, человеком сухим и горделивым.

Гагарины владели домом вплоть до революции. До войны здесь находился Ленинградский автоклуб, а потом – Военно-морской регистр.

В конце 1940-х особняк достался Ленинградскому отделению Союза композиторов СССР. До этого Союз композиторов помещался на улице Зодчего Росси, №4.

Союз композиторов объединяет более сотни сочинителей. Принимают также и музыкальных критиков. Много десятилетий союзом руководил Андрей Петров. Деятельность союза состоит из организации фестивалей, лекций, концертов, творческих вечеров. При союзе действует издательство, выпускающее книги, ноты и компакт-диски.

Кроме уютного концертного зала, в наши дни Дом композиторов располагает собственной студией звукозаписи и студией электронной музыки. Стороннего посетителя потрясает количество роялей, стоящих в гостиных особняка.

В подвале Дома композиторов расположился ресторан «Пиццикато», который известен своей настоящей дровяной печью для приготовления пиццы. Привозят сюда обедать и ужинать и разных знаменитостей – их автографами расписаны стены у входа. Из последних здесь побывали «Тату» и Таркан.

3 июня 2017 г.